нужно циклиться на работе, посмотри, сколько вокруг тебя прекрасного, – Марина откинула прядь, предоставляя мне отличный обзор за свою идеальную грудь.

– Ты права, Марина. Столько красоты, а я не замечал, – пропускаю шелковую прядь между пальцами, – скажи, тебя же Яр прислал.

– Он просто беспокоится, Илья. Что в этом такого? Сказал, вы повздорили немного.

– Немного.

Совсем чуть-чуть, на весь скандал ушла пара минут, а я дышать больше не могу.

– Марина, мне сегодня не до романтики, честно. Я тупо хочу напиться, и со мной тебе будет неинтересно.

– Давай я сама буду решать, что мне интересно, – она отпивает немного виски, – И что вы с Яром не поделили?

– Не хочу об этом, расскажи о себе.

– О себе? – Марина пожимает плечами, – закончила журфак, работаю в глянцевом журнале «Lady in Rad» выпускающим редактором.

– Интересная, должно быть, работа.

– Да, я свою работу люблю, – улыбается.

– Не хочу обидеть, но мне интересно. Ты такая эффектная и одна, почему?

– Ну, – Марина нервно заложила прядь за ухо, – не сложилось. Год назад расторгла помолвку, он уехал работать за границу, а я не захотела. Там с моей профессией делать нечего, да и снег я не люблю. И пока никак не найду того, с кем было бы комфортно.

– Ты не сказала «кого полюблю»

– Мне кажется, это чувство сильно переоценивают.

Тоже раньше так думал.

Опять пустой бокал.

– Повтори, – кивнул я бармену. – Ты, правда, спала с Яром?

– Спроси лучше, с кем он не спал, – Марина криво усмехнулась, – с ним, наверное, полшколы в койке перебывало, он был хорош. А потом Виола всех удивила.

– Забрала вашего плохиша себе?

– Не в этом дело, Илья. Яр, конечно, был крут в постели, но он был никем. Все хотели пощекотать себе нервы, но всерьёз связываться бы с ним не стала ни одна. Мы все на полном серьёзе думали, что у Ви крыша поехала. Ну, ты представляешь, бросить Романа и ради кого? Ради хулигана и нищеброда.

– А потом, я так понимаю, всех удивил Яр, – алкоголь уже разлился по венам, приятно расслабляя и гася накал эмоций.

– Н-да, удивил. Ты знаешь, у нас даже тотализатор был. Все ставили на то, сколько они продержатся.

– И на сколько поставила ты?

– Месяц.

– Упс.

– Согласна. Кто бы мог подумать, что белоручка Виола протянет дольше в той дыре, куда её Яр утащил, да еще без родительского содержания.

– Ты ее не любишь.

– Не люблю, – Марина пожимает плечами, – смотреть на них противно. Уже лет десять женаты, а все какую-то любовь изображают. Ну смешно же, Ильюш?

– Думаешь, так не бывает?

– Я точно знаю, что не бывает. Да за десять лет любые отношения себя изживут. Мне и пяти хватило, чтобы лезть на стену от благоверного. Реально бесит эта их показуха.

– Черт, я набрался, а нужно ещё гостиницу снять.

– Тебя в таком виде никуда не пустят. Но так уж и быть, можешь поспать на моем диване.

– Ты добра.

– Да я почти фея – крестная.

– Фея, – мимо воли смотрю в глубокое декольте. Грудь у феи сказочная, конечно. Никогда не трогал силиконовую, но очень интересно.

– Поехали, а то минут через двадцать сам уже и до такси не дойдёшь.

– Поехали, – я встаю и понимаю, что стены и пол плывут. И зачем я так набрался?

В такси я, видимо, спал, потому что дорога напрочь вылетела из моей головы.

– У тебя диван мягкий как облако.

– Потому что это не диван, Илья. Ты сидишь на мне, – открываю глаза и вижу те самые идеальные сиськи прямо перед собой.

– Я тебя обманула.

– Правда?

– Да, заманила к себе и собираюсь соблазнить.

– Ммм, мне уже страшно за себя, – протягиваю руки и беру упругие мячики в ладони.

– Нравятся?

– Очень красивые.

– И безумно дорогие, – Марина наклоняется и целует меня в губы. Провожу ладонями по ее телу, на котором уже нет никакой одежды. Интересно, я тоже голый?

– Марина, я совсем бухой, прости, но у меня даже не встанет.

– Просто расслабься, я помогу, – она скользит грудью по моему телу вниз, и я чувствую её губы на своём члене.

Закрываю глаза и наслаждаюсь её ласками. Мне уже все равно, я просто не хочу быть один.

За разрядкой приходит тяжелый сон. Настоящее спасение от роящихся в голове мыслей.

– Ильюш, – слышу над ухом женский голосок, который скребет по черепу изнутри.

– Где я? – пытаюсь оторвать от подушки чугунную голову, но ничего не получается. С трудом размыкаю веки, но сразу же жмурюсь от яркого света.

– Обидно, особенно после того, что было вчера. Ты ещё спроси кто я.

– Марина, – резко сажусь на кровати и взрываюсь от боли и подступающей тошноты.

– Умница, имя помнишь, – она уже при параде и в деловом костюме. Сидит на краю кровати и с интересом наблюдает за моими мучениями.

– И что было вчера?

– Я, конечно, могу сказать, что после бара я привезла тебя к себе, и ты проспал всю ночь на диване. Но совру.

Блядь.

Мы переспали.

– Ни черта не помню, – обхватываю больную голову руками. Как же можно было так налажать?

– А вот я помню все, – Марина присаживается ближе и поглаживает меня по груди, – ты был хорош. Смотри. Надеюсь, ты непротив?

"Мой котик спит"

На небольшом экране смартфона красуется милое фото меня спящего лицом в подушку. И выложено оно в инстаграме, блядь.

– Удали, прямо сейчас, Марина. Я не студент и не блогер, чтобы мои голые фото светились в интернете.

– Тут даже не понятно, что это ты, – Марина дует губки.

– Удали.

– Хорошо, – она с сожалением удаляет фото, но что-то мне подсказывает, что все, кому нужно, его уже видели.

– Никогда больше так не делай, ясно?

– Да, – Марина виновато ерзает на кровати, – мне пора на работу, можешь остаться. Когда будешь уходить, просто захлопни дверь, – ее голос становится нежнее, – И я надеюсь, вечером увидимся.

– Не знаю, мне нужно решить проблему с жильём и переездом.

– Смотри сам, – она обиженно поднимается и оставляет меня одного.

Вот и все, теперь уже точно. Виола меня не простит ни за что. Но это и к лучшему. Нет смысла больше унижаться и выпрашивать ее любовь. Пора начинать жить заново.

С Мариной или кем-то еще. Неважно.

С трудом поднимаюсь с кровати и тащу себя в душ, надо хоть немного прийти в себя.

Сегодня я точно не смогу показаться на работе, для начала нужно хоть как-то себя собрать и привести в человеческий вид.

После завтрака и звонка секретарше, я заехал забрать свои вещи, которые уже были предусмотрительно собраны и ждали