его замолчать. Он не хотел никуда сейчас идти — вообще никуда — и все же, из-за своей собственной покорной натуры, он не мог ее разочаровать.

— Позволь мне позвонить Зету, чтобы он сменил тебя на посту, — она достала сотовый из сумочки и отошла за пределы слышимости. Анна обрадовалась, когда внимание Бена привлекли три хихикающие сабы, входящие в клуб.

— Анна, — глубокий голос Зета был нетороплив. — Есть проблемы?

— Вообще-то, да. Ты видел сегодня Бена?

— Нет, я еще не спускался в клуб.

Объясняя Зету, что случилось, она не сводила взгляда с Бена. Когда он заставил себя улыбнуться входящим членам клуба, у нее просто защемило сердце.

— Понимаю, — сказал Зет.

— Позволь я его заберу. Однако имей в виду, если он уйдет в сабспейс слишком глубоко, я заберу его домой, и он не вернется на свой пост.

— Ясно.

— Можешь подкинуть мне какие-то идеи, что это может быть за проблема? — спросила она. — Он сказал мне, что ты наблюдал его как специалист.

— Прости, Анна, но… нет. Все, что он мне говорил, — это конфиденциально.

— Конечно, — она сменила позицию и попыталась атаковать с фланга. — Я знаю, что он ветеран. Возможно, ты мог бы поделиться тем, какие проблемы обычно возникают у солдат?

Она услышала, как он одобрительно усмехнулся.

— Отличный вопрос, госпожа Анна. Как правило, ПТСР есть почти у всех, но его симптомы довольно заметны, если ты проводишь какое-то время с ветераном.

Другими словами, похоже, что этой проблемы у Бена нет.

— Некоторые чувствуют себя виноватыми, оставаясь в живых, когда умирают товарищи по команде. Другие чувствуют стыд за то, что ушли со службы, будто они предали этим своих друзей. Участники спецопераций тесно дружат друг с другом, плюс у них обострено чувство долга.

Чувство вины. Похоже на то. Очередной кусочек паззла встал на место, и ее беспокойство усилилось.

Бен ушел из Рейнджеров, а потом его товарищи по команде и его лучший друг погибли. А он все еще жив.

Что если бы ее брат Трэвис однажды занял ее место в команде охотников за головами и был бы убит при поимке беглеца? Одна мысль об этом была подобна удару ножом в сердце. Она бы считала, что, если бы была там, где должна была быть, Трэвис бы не погиб, или, по крайней мере, она бы погибла вместе с ним. Она бы чувствовала, что ей не стоит дальше жить.

Да, примерно это должен был чувствовать Бен, и неважно, что это безумие.

Логика не входит в состав уравнения вины.

— Спасибо, Зет. Я благодарна тебе за краткий урок психологии. — Скорбь никуда не денется, но иррациональные эмоции… что ж, может, ей удастся выбить его из колеи «это-моя-вина», в которой он застрял.

— Можешь забирать его прямо сейчас. Я сам встану на входе, пока не дозвонюсь Госту, — сказал Зет. — Ему повезло, что у него есть ты, Анна.

Есть я?

— Он не…

Но Зет уже отключился.

К тому времени, как Бен закончил регистрировать пришедших, к нему подошел Зет. Должно быть, он начал спускаться в ту же минуту, как она позвонила.

— Ты свободен, Бенджамин.

Бен нахмурился.

— Но…

— Пошли, саб, — коротко приказала Анна. Ответом на протест в глазах сторожевого пса была исходившая от нее энергия доминирования, действовавшая на сабмиссивов, как невидимая сокрушающая сила. Она протянула ему руку и порадовалась, когда он принял ее помощь, чтобы встать.

Анна вела его через главный зал.

— Пока я уважаю твои границы, я могу делать с тобой все, что захочу. Правильно?

— Что? — Вопрос отвлек его внимание от сцен, мимо которых они проходили: стеклянные банки на груди и члене сабмиссива, изящный узор из игл, воткнутых в широкую спину, Дом, орудовавший двумя флорентийскими флоггерами.

После секундного обдумывания ее вопроса, Бен кивнул.

— Да, Мэм.

Его лицо слегка оживилось. Немногие могли равнодушно пройти через свехзаряженную атмосферу «Царства Теней» и не проснуться.

Едва уловимая угроза, которую она только что применила, усилила эффект.

Анна начала подниматься по винтовой лестнице на второй этаж.

Он остановился.

— Куда Вы идете?

— Мы собираемся играть наверху, в одной из приватных комнат. — Хотя обычно она вела раба за пенис, как за поводок, в случае с Беном она просто схватила его за ширинку, ремень и прочее и потащила за собой по лестнице.

— Я никогда не был наверху, — Бен оглядел длинный коридор. Над дверями занятых комнат горели красные лампочки.

— После стольких лет работы в клубе? Я бы сказала, что пришло время, — она заглядывала в каждую свободную комнату, мимо которых они проходили. Анна отказалась от богато украшенной в викторианском стиле, где Бен чувствовал бы себя не в своей тарелке. Затем от унылой комнаты в готическом стиле. Еще одна, стилизованная под гарем, в принципе подходила, но не сегодня. Пещера варваров — точно нет.

Комнаты, которую она искала, не оказалось там, где она была в прошлый раз. Манера Зета делать перестановку и менять декор чертовски ее раздражала.

А вот и она.

Они вошли в комнату, которую Анна называла «Главной Ковбойской». Хотя Зет называл ее «Техасской» комнатой.

Суровый Нолан очень развеселился бы, увидев ее.

Стены были обшиты панелями из темного дерева, а не обоями. Ковры из воловьей кожи были разбросаны по блестящему деревянному полу. Старинный сундук, стоящий рядом с огромным черным кожаным креслом, выполнял роль столика. Темно-красно-черный ковер навахо ручной работы украшал одну из стен. На другой стене висело панно с головой буйвола, и ей совсем-совсем не хотелось знать, настоящая она или нет. Люстра в виде колеса телеги освещала комнату. А игрушки хранились в старинном шкафу из орехового дерева.

Из колонок едва слышно доносилась музыка в стиле кантри-вестерн.

Она улыбнулась, увидев, что Бен немного расслабился. Большие парни, как правило, предпочитали комнаты без хрупкого стекла и мебели.

Когда он увидел, что обрамляло шкаф у дальней стены, его глаза расширились. Приваренные подковы служили крючками для флоггеров и кнутов.

Она заметила, что Зету нравилось использовать орудия боли для интерьера.

Поставив сумку с игрушками на сундук, она достала несколько тонких полосок на липучке.

— Разденься и встань под цепи, пожалуйста, — она указала на место и заметила, как напряглись плечи Бена, когда он увидел две тяжелые черные цепи, свисающие с темных открытых потолочных балок.

Тот молча разделся. Мысли и эмоции Бена были далеко отсюда. Настолько, что он почти полностью отрешился от этого мира.

Она могла бы вытащить его оттуда. Но если она не спровоцирует изменения в его мыслях, он потом обратно вернется в это уныние.

Ее