— Сыночек, ты живой.

— Я всегда живой, мама. Что случилось?

Клавдия Павловна не могла отдышаться. Она смотрела невидящими глазами на пылающий дом, в котором прожила почти всю жизнь, потом взглянула на соседний, где с грохотом обвалилась крыша.

Пожарная машина уже въезжала в переулок. Гайдук подумал, что дома были подожжены практически одновременно. Только безветрие не давало пламени переметнуться на соседние здания.

— Все живы, мама, — сказал Сергей. — В погребе. Да что случилось, скажи, ради бога.

Он ожидал от местной власти чего угодно, но только не такой подлости. Какими же ничтожными, мстительными надо быть, чтобы лишить людей их единственного жилища. Клавдия Павловна спала в клоповнике очень чутко, как и все женщины пожилого возраста. Ей почудился какой-то звук на улице, но она не придала этому значения.

Чуть попозже женщина решила спуститься по нужде. Ей почудился запах гари. Она подошла к окну, отогнула занавеску и отшатнулась — полыхал соседний дом! Клавдия Павловна бросилась на выход, но только выбежала на крыльцо, как ей в лицо метнулся сноп пламени. Горело ее собственное жилье! Хорошо, что она проснулась!

Документы и деньги остались в чулане. Ей было не до них, она побежала в свою спальню, распахнула окно. Сюда огонь еще не добрался. Женщина слышала, как в переулке кто-то смеялся. Мол, хорошо горит, шеф будет рад. Еще одну заразу выкорчевали. Другой сказал: «Ладно, пошли, доложим об исполнении Быку с Вороном».

«Быковскому и Воренко», — сообразил Сергей.

Поджигатели убежали, а Клавдия Павловна выбралась из окна. Она неловко упала, подвернула ногу и поползла вдоль дома, стены которого уже облизывал огонь. Женщина думала, что задохнется, но обошлось. Что же теперь делать? Прахом пошло все, что нажито честным трудом за шестьдесят лет.

— Мы прекрасно знаем, кто это сделал, — пробормотал Сергей. — Обещаю, мама, они поплатятся.

— Сынок, их никто не может наказать, — простонала мама. — Эти люди неподсудны…

— Суды бывают всякие. — У Сергея побелели скулы. — Полагаю, мой станет страшнее Страшного.

Встречаться с людьми в этот час им было нельзя. Весть о том, что они выжили, быстро дойдет до ушей нежелательных личностей. По окрестностям стелился густой дым. Пожарные уже ломали забор, тянули шланг. Вразнобой орали люди, но за сараями вблизи сеновала было спокойно.

Диана бросилась им навстречу, помогла тащить маму. Они спустились в погреб, упали в изнеможении на разложенные одеяла. Диана усадила Клавдию Павловну на продавленный ящик, стала осматривать лодыжку, обрастающую подозрительной синевой. В подземелье было жутковато. Земляные стены источали гнилостную вонь. Кругом пустые стеллажи, покрытые сантиметровым слоем пыли, какие-то баки, ящики. Коптила свечка в алюминиевом тазу. Ярослав Григорьевич уже был в курсе трагедии. Он не ругался, смотрел на людей слезящимися глазами, молчал.

— Перелома нет, Клавдия Павловна, — сообщила утешительную весть Диана. — Ушиб, в худшем случае трещина. Но вам придется немного похромать.

— Послушайте меня внимательно, — сказал Сергей, и три пары воспаленных глаз устремились на него. — Плакать не надо, все будет хорошо. Просто закончилась старая жизнь и начинается новая. Я сделаю все, чтобы она была достойная. Вы должны мне помочь — это значит ждать и ни о чем не спрашивать. Я вывезу вас из Новодиева, да и семью Петра тоже. Но не сегодня. Нынче днем и ближайшей ночью мне предстоит парочка неотложных дел. Не переживайте, со мной ничего не случится. Вторая просьба. Я плохо ориентируюсь в нынешнем Новодиеве. Нужны адреса «столоначальников», руководства милиции. Полагаю, они же белые люди, живут в коттеджах. Нужны координаты мест, где эти персоны проводят свое время. Хоть что-то вы должны знать.

— Сережа, ты что задумал? — ахнула Клавдия Павловна.

— Мама!.. — рассердился он.

— Повезло тебе, парень, — слабым голосом сказал Ярослав Григорьевич. — Это только в последние годы у меня здоровье пошатнулось. А раньше таксовал, имел лицензию. Я этот городок как облупленный знаю.

— Ну спасибо, Ярослав Григорьевич, удружили! — восхитился Сергей. — Вы просто находка для диверсанта. Итак, первый вопрос…

Минут через десять Гайдук выбрался из погреба, завалил крышку мусором. Пожар уже был потушен, над всей округой стелился едкий запах гари. На огороде и вблизи сеновала никого не было. Огонь повредил не только дома, но и деревья.

От человеческих жилищ остались обугленные остовы с торчащими дымоходами. На пожарище копошились люди, перекликались. Возможно, их удивляло отсутствие обугленных трупов. Пожарные машины уже уехали, сделав свое запоздалое дело.

К пепелищам Сергей не пошел. Он перебрался через ограду на соседний участок, прополз по краю, воспользовался кстати подвернувшейся дырой в заборе, пробежал по короткому проулку, спустился в овраг. Гайдук старался не попадаться на глаза прохожим. Через несколько минут он вошел в лес, облегченно вздохнул, сел на пенек и задумался.

Тащиться в Калутин было как-то глупо. Сегодня тот самый день, когда гора обязана явиться к Магомету. Сергей набрал нужный номер и все объяснил заспанному абоненту. Потом он встал, двинулся дальше через лес, вышел на пустынную проселочную дорогу, петляющую над обрывом. Воронка от мощной немецкой авиабомбы, по которой они лазили в детстве, никуда не делась. Он сел под дерево и стал ждать.

Минут через тридцать послышался гул мотора. Гайдук на всякий случай спрятался. Из-за деревьев вывернула невзрачная пятидверная «Нива», съехала с дороги напротив воронки и встала за густым орешником. Сергей подошел, открыл дверцу.

— Ну привет, оккупант, — заявил водитель и ухмыльнулся. — Присаживайся, будь как дома.

Они обнялись, не скрывая радости. Сколько лет уже не виделись! Гаевский сильно изменился, как-то вытянулся, превратился в сгусток жил и вен. Обострились черты лица, вылезли скулы. Его волосы по-прежнему оставались густыми, но теперь он стриг их «ежиком», наполовину поседел, кожа стала серой. Старый друг Сергея был гладко выбрит, что как-то плохо гармонировало с серой футболкой, жилеткой и застиранными джинсами. Под жилеткой скрывался пояс с пристегнутыми ножнами и, кажется, кобурой.

— Ты не боишься вот так ездить? — удивился Сергей.

— А что такого? — Гаевский покосился на свою амуницию. — В чем проблемы? У меня в кармане ксива члена национального движения. Спешу представиться. — Гаевский хрипло засмеялся и шутливо откозырял двумя пальцами. — Сотник Иван Харчевник, заместитель командира отдельной третьей роты силового блока некой партии. Все гаишники по швам вытягиваются. Как бы я сюда доехал из Луганска? Дороги оцеплены, блокпосты через каждые триста метров. Да и гвардейцы нынче злые пошли — чуть что не так, сначала стреляют, потом знакомятся. Эх, веселая страна. Вот и дожили мы до гражданской войны. Но это все ерунда, — деловито сказал Константин и обернулся.

Сергей сделал то же самое. Задний отсек «Нивы» был переоборудован. Два сиденья вдоль бортов и масса свободного пространства. На полу лежали деревянные ящики характерной формы, запаянная стальная коробка, что-то еще, укрытое брезентом.