Недолго ждал Иванич. Забурлила вода, накатила на берег волна, клочья пены в воздух поднялись, а на берегу остались кобыла с жеребёнком – мокрые, от страха дрожащие.

Иванич вскочил на кобылу верхом, жеребёнка в поводу повёл, домой поспешил.

Ещё издали ведьма Корва увидела королевича. Стоит в дверях, еле-еле ярость сдерживает. Только уселся Иванич ужинать, как ведьма шасть из комнаты. Иванич прокрался за ней, а уж она кобылу с жеребёнком распекает, клянёт – почему так плохо спрятались? Назавтра велела она им скрыться среди облаков, а ослушаются – будут биты до крови.

Утром выгнал Иванич коней на пастбище, и снова сморил его сон колдовской, неодолимый. А кобыла с жеребёнком только того и ждали – спрятались в облаках, что над горами клубились.

Пробудился королевич – коней как не бывало. Вспомнил он тогда об орле, вынул перо, подбросил в воздух.

Тотчас захлопали крылья, спустился с небес могучий орёл. Кружит над Иваничем, клекочет:

– Какую службу тебе сослужить, добрый мой избавитель?

– Сбежали от меня кобыла с жеребёнком, в облаках спрятались. Не пригоню их вечером домой – с жизнью придётся распроститься. Помоги, добрый орёл, сыщи моих коней.

– Мигом сыщу, вот только родичей кликну, – отвечал орёл.

С этими словами взмыл он под самые облака и пропал из виду.

Не прошло и минуты, как вынырнули из облаков кобыла с жеребёнком. Скачут по воздуху, словно по земле, а гонит их орлиная стая, сбежать не даёт. Поблагодарил Иванич орлов, поймал и кобылу и жеребёнка, к ведьме повёл.

Не ожидала такого ведьма, закипело в ней сердце от злости. Только уселся Иванич ужинать, как ведьма шасть из комнаты. Прокрался за ней Иванич в подвал, а уж она кобылу с жеребёнком бранит-распекает – почему плохо спрятались? Велела им назавтра скрыться на королевском птичнике, что на пустоши выстроен, и не высовываться до срока. А если ослушаются, в третий раз ведьма их не помилует, быть обоим битыми до крови.

Наутро погнал Иванич кобылу с жеребёнком пастись. Снова одолела его колдовская дремота, а кобыла с жеребёнком сбежали и спрятались на королевском птичнике.

Пробудился Иванич, увидел, что нет коней, и решил лисицу о помощи просить. Развёл он костёр, бросил лисьи шерстинки, выждал мгновение. Глядь: стоит перед ним лисица, кланяется, спрашивает:

– Чем услужить тебе, мой добрый избавитель?

– Укажи мне, лисица, дорогу к королевскому птичнику!

– Недалеко птичник: и часу не пройдёт, как там окажемся, – заверила лисица.

По пути выспросила она, что Иваничу на птичнике понадобилось. Всё рассказал Иванич без утайки. Лисица головой покачала:

– Нелегко будет вернуть кобылу с жеребёнком. Вот как мы поступим. Ты становись в дверях и жди, а я тем временем заберусь на птичник. Давно уже проделала я дыру в стене. Всполошу королевских кур, поднимут они шум, сбегутся птичницы-служанки, увидят коней. Подумают, что это кони курочек пугают, да и выведут их вон. Тут ты не зевай, хватай кобылу с жеребёнком.

Всё получилось, как лисица задумала. Королевич вскочил на кобылу, схватил жеребёнка под уздцы и к ведьме поспешил. Легко было у него на сердце. Вдруг заговорила кобыла человеческим голосом:

– Тебе первому удалось старую ведьму перехитрить. Любую награду теперь от неё получишь. Поклянись, что не выдашь меня, и дам я тогда тебе добрый совет.

Королевич поклялся, и вот что сказала ему кобыла:

– Проси в награду моего жеребёнка, ибо нет ему равных в целом мире. Такого, как он, ни за какие деньги не купишь. Может он в несколько мгновений из одного конца света в другой перелететь. Коварная Корва станет тебя отговаривать, моего жеребёнка хаять, многие сокровища взамен предлагать. Не слушай ведьму, стой на своём.

Очень захотелось Иваничу такого коня иметь, и обещал он, что всё сделает, как кобыла посоветовала.

На сей раз встретила его Корва ласково, вкусные яства перед ним поставила. Когда насытился королевич, стала ведьма спрашивать, какую награду он желает.

– Отдай мне вороного жеребёнка, – отвечал Иванич. – А другого ничего не надобно.

Притворилась ведьма удивлённой, сказала, что заслуживает королевич лучшей награды – ведь жеребёнок ленив, строптив, пуглив, да ещё и крив на один глаз, – иными словами, грош ему цена.

Но королевич стоял на своём. Поняла ведьма, что он не отступится, и говорит:

– Что ж, моё слово – закон. Раз обещала – отдам жеребёнка. Знаю я, кто ты таков и о чём твои чаяния. Пожалуй, без моего совета не будет тебе пользы от жеребёнка. Помнишь, как пожалел ты страдальца, который в котле варился? То был злой волшебник, а ты его выпустил, и теперь, твоей беспечностью, Милица в его власти оказалась. Перенёс волшебник твою жену вместе с дворцом и всем имуществом далеко-далеко, в края неведомые. Лишь ты один можешь одолеть волшебника. Боится он тебя несказанно, шпионов выслал, чтоб о каждом шаге твоём докладывали. Как доберёшься до злодея – не вздумай с ним разговаривать, не то его приспешники власть над тобой возьмут. Хватай лучше волшебника за долгую бороду, оземь ударяй – тогда и дух из него вон выскочит.

Поблагодарил Иванич старую ведьму, вскочил на жеребёнка, шпоры ему в бока вонзил – и полетел жеребёнок подобно молнии.

Скоро показались в сумерках фигуры. Приблизился Иванич и видит: летит волшебник со своими приспешниками в карете, а вместо лошадей у них совы да филины.

Только оказался волшебник с Иваничем лицом к лицу, только понял, что не скрыться ему, – заговорил дружелюбно:

– Привет тебе, о мой добрый избавитель!

Но королевич крепко помнил, что ему Корва наказывала. Ни слова не ответил волшебнику, схватил его за долгую бороду и оземь ударил. А жеребёнок прыгнул на злодея и давай копытами топтать. Так и затоптал до смерти.

Очутился Иванич снова в прекрасном дворце, бросилась Милица ему на шею.

С тех пор жили они долго в любви и согласии, и никто уж их счастья не тревожил[35].

Жили-были муж с женою, сына растили одного-единственного – Мартына. Вот настал срок старику помирать. Лёг он на кровать, вытянулся и дух испустил. Хоть всю жизнь работал старик не покладая рук, а скопить ему только две сотни монет удалось. Хотела вдова деньги отложить на чёрный день, да пришёл тот день скорее, чем ждали. Кончились в доме продукты, надо ещё запасать, да ведь на две сотни не очень-то разгуляешься. Отсчитала старуха сотню монет, дала сыну, велела в город идти, провизии на год закупить.