Бретт, не сомневавшийся, что тот говорит правду, пошел выбирать, кого оставит охранять Гормферах. Разговаривая с людьми сэра Джона, присматривая за сбором оружия и коней, принадлежащих Банулту, он повсюду видел следы небрежения и запущенности. Сэр Джон, занятый захватом земель Катрионы, своими занимался из рук вон плохо.

Бретт отошел в сторону, чтобы пропустить женщину, ведущую за собой шесть маленьких девочек, и нахмурился, когда она остановилась перед ним.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Я Мег, нянька, а это дети сэра Джона, – ответила она. – Я понимаю, что они всего лишь незаконнорожденные, но хотелось бы знать, что вы собираетесь сделать с ними, раз уж их отец сюда никогда не вернется.

– Они живут здесь, Мег?

Та кивнула и нервно откинула со лба выбившуюся прядку черных волос.

– Матери оставили их здесь, надеялись, что тут о них будут лучше заботиться. – Она ближе придвинулась к Бретту. – Не те девицы, из которых получаются хорошие матери, если вы понимаете, о чем я. – Мег выпрямилась. – Лэрд отдал их на мое попечение, а Ганн заботился о том, чтобы у меня было все необходимое. Я должна была воспитать их, как дочерей лэрда, хоть они и бастарды.

– Значит, тут они и останутся, и все будет, как раньше, – ответил Бретт. – Я, конечно, не знаю, кого поставят на место сэра Джона, но клянусь, что сэру Моллисону сообщат – кое-что в Гормферахе должно остаться неизменным.

– Спасибо, сэр. Я немного боялась – мало ли что с ними захотят сделать! Они совсем-совсем не претендуют на эти земли, но вдруг кто-то увидит в них угрозу?

– Если такое случится, я лично прослежу, чтобы о тебе и девочках позаботились.

Мег кивнула и торопливо повела малышек прочь. Бретт покачал головой. Будет нелегко сделать так, чтобы дети не пострадали за грехи своего отца. Кроме того, Бретт подозревал, что о девочках заботятся только Мег и Ганн, остальным нет до них дела. Пожалуй, нужно поговорить об этом с Катрионой.

Он подумал, что эту ночь придется провести без нее, и тихо выругался. Теперь, когда сэр Джон признан вне закона собственным сеньором-лэрдом, неприятности, преследующие Банулт, должны завершиться. И ему придется покинуть эти места. Бретт больше не удивлялся, что при мысли об отъезде сердце его сжималось.

Нужно решить, как быть с Катрионой. Легко было отмахиваться от этого решения, пока он преследовал ее врага, но дальше так продолжаться не может. И все же он не был уверен, что хочет тут остаться. Сэр Бойд Маки женился на ней ради приданого, сэр Джон изводил ради земель. Поскольку Бретт не мог дать ей ничего ценного, он боялся, что она сочтет его еще одним охотником за ее владениями.

Какое-то время Бретт раздумывал, не вернуться ли прямо сейчас в Банулт, хотя не испытывал ни малейшего желания снова садиться в седло, но решил, что это глупо. Конечно, будет славно свернуться калачиком рядом с Катрионой (он уже непозволительно привык к этому), но никаких новостей для нее у него пока нет, и он до сих пор не пришел ни к какому твердому решению. Внезапно появиться у ворот Банулта, когда считается, что он уехал на всю ночь, означает, что какое-то решение принимать придется.

Поэтому он вернулся обратно в крепость. Ганн шел рядом. Скоро стало понятно, что сэр Джон потратил кучу денег на пышное убранство дома. А может, украшательством занимался его отец. Мебель и гобелены в большом зале выглядели роскошнее, чем все, что доводилось видеть Бретту раньше. Спальня лэрда тоже поражала воображение. Но, обходя крепость, Бретт заметил, что все остальное обветшало, износилось и разрушилось. Совершенно непонятно, почему сэр Джон, явно неспособный как следует заботиться о своей собственности, мечтал ее преумножить.

– Полагаю, это место давно нуждается в новом лэрде, – сказал Бретт Ганну, устраиваясь в кресле в большом зале. Управляющий налил им обоим по кружке эля.

– Боюсь, вы правы, сэр, – согласился он. – Мой отец служил тут управляющим до меня и частенько жаловался на повадки отца сэра Джона. Затем старый лэрд умер, а мой отец прожил достаточно долго, чтобы покачивать головой и приговаривать, что ждать остается только ухудшений. В день, когда я понял, что он не ошибался, мне стало очень грустно. Как по-вашему, что теперь с нами будет? Я понимаю, что сэр Моллисон кого-нибудь выберет, но что, если новый лэрд приведет с собой своих клансменов и в крепость, и в деревню?

– Не знаю, Ганн, – честно ответил Бретт. – Мне никогда не доводилось бывать в местах, где произошло что-нибудь подобное. Наверное, существуют кланы, внезапно оставшиеся без наследника лэрда, но вас-то и кланом не назовешь. Только прошу, не сочти это за обиду, ладно?

– Да нет. Мы привыкли считать себя кланом, но многие из нас даже не кровные родственники. У нас нет родословной, о которой стоило бы говорить. Это место началось с рыцаря, решившего, что ему тут нравится. Он привел сюда своих воинов, а позже и женщин, не интересуясь, откуда те родом. Потом все каким-то образом попало в руки Грантов – через женитьбу, я думаю – и так продолжалось последние четыре поколения. Полагаю, у Банулта примерно такая же история.

– Вообще-то подобные вещи случаются очень редко. Интересно, правда ли все это. Но нет, не могу сказать, что с вами будет дальше. Однако сэр Моллисон считается хорошим сеньором. Будем надеяться, что он найдет для вас хорошего лэрда. – Бретт поморщился. – Хотя я понимаю, что это слабое утешение.

– Ну лучше так, чем никакого, – отозвался Ганн, коротко улыбнувшись, но тут же снова стал серьезным. – Найдите сэра Джона, сэр. Я уже давно боюсь, что он повредился рассудком. Просто невозможно предугадать, на что он может пойти, когда узнает, что Моллисон от него отказался. И что еще хуже, вы не будете знать, где его искать, ведь в поступках сумасшедшего нет никакого смысла.

Именно этого Бретт и боялся. Сэр Джон уже знает или узнает скоро, что потерял все. А если вспомнить все, что творил, пытаясь добиться желаемого, Бретт даже думать не хотел, что может сделать этот сумасшедший в отместку или в безумной попытке вернуть утраченное. Зато знал точно, кого сэр Джон будет винить, и внезапно пожалел, что не поддался порыву вернуться в Банулт и провести ночь в объятиях Катрионы.

– Мужчины определенно решили остаться в Гормферахе на ночь, – сказала Ариадна, вставая и потягиваясь. – Пожалуй, пойду-ка я в постель. Ребенок меня утомляет, даром что еще такой маленький.

Катриона оторвалась от огня, в который смотрела невидящим взглядом, и улыбнулась кузине. Они устроились в ее спальне, потому что в большом зале еще оставались раненые, но она так глубоко ушла в свои мысли, что совсем забыла о присутствии Ариадны. Не говоря уже о тревоге (Катриона не могла не думать о том, где сейчас сэр Джон и каким будет его следующий шаг), она просто не хотела ложиться в пустую холодную постель. Может, уговорить Ариадну остаться? Очень соблазнительно, но нет, это нехорошо по отношению к кузине, хотя та и могла бы прогнать тревожные мысли прочь.

– Плохая из меня компания, – произнесла Катриона.