«А может быть, за мной следят? — Антон оглянулся. — Как же я раньше не подумал об этом!». В голову стали приходить здравые мысли. «Господи! А вдруг меня так же, как Максима?» Его снова бросило в пот, сердце учащенно заколотилось. Что же делать?! Что же делать?! Антона охватила паника, он готов был закричать и броситься с кулаками на стоявшего рядом замызганного мужика с пивом.

«Нет, спокойно… Спокойно… — стал успокаивать себя Антон. Правую руку он держал в кармане куртки, где у него лежал складной нож: эта безделица все-таки придавала ему некоторую уверенность. — Спокойно, нужно действовать обдуманно. Если меня захотят убить, то сделают это даже для меня незаметно, так что дергаться не стоит». Как ни странно, но эта мысль его успокоила — теперь можно было начинать мыслить логически. «Предположим, что люди, которые назначили ему сегодня встречу, враги этих убийц. Значит, он с ними заодно. Проще говоря, можно на них положиться, раз больше не на кого. С другой стороны, отправляться сейчас домой и жить дальше, как будто ничего не произошло, когда Максим там стоит в душном зале, — немыслимо. Следовательно, нужно отправляться на встречу с этими людьми на Каменноостровский».

Эти размышления привели в порядок растрепавшиеся мысли Антона. Он допил одним большим глотком сок и, озираясь, двинулся к выходу. Теперь Антон понимал, что может надеяться только на себя.

На углу Каменноостровского, возле мебельного магазина, расположенного в желтом доме, Антон остановился. Он подбирался к условленному месту издалека, где только мог переходя на бег, и теперь был уверен, что слежки за ним нет.

Антон встал, как ему и велели, с правой стороны от входа в магазин. Он внимательно вглядывался в прохожих, ожидая, что кто-нибудь подаст ему условный знак. Но прошло уже минут двадцать, а к нему никто не подходил. Рядом дворник в фартуке, рабочих рукавицах и с какой-то идиотской шляпой на голове, всем видом своим как будто из девятнадцатого века, мел асфальт.

Антон нервничал, он поминутно взглядывал на часы, озирался по сторонам, а прохожие все шли и шли, и шли… А мужик в фартуке все мел и мел… И уже подступал со своей мохнатой метлой к самым ногам Антона. Антон сторонился, но вредный мужик снова подступал и мел, мел, нарочно стараясь задеть ботинки. Вот же вредный мужик!

Антон снова отступил, но проклятый метельщик не отставал.

— Тебе в эту парадную, — вдруг кивнул дворник и махнул метлой по асфальту, словно заметая Антона в парадную. — Квартира девять. — Судя по отвратительной дикции дворника, это и был тот самый мужик, с которым Антон говорил по телефону.

«Вот это конспирация», — подумал Антон и вошел в парадную.

Квартиру он разыскал на третьем этаже. «Обыкновенная дверь, даже не металлическая, такую каждый домушник легко вскроет», — почему-то подумал Антон, потом позвонил, но ему никто не открывал. Он позвонил снова — квартира оказалась настолько обширная, что звонка не было слышно. Антон позвонил еще и тут увидел небольшой листок, прикнопленный под звонком. В полумраке парадной он вгляделся в надпись. Ну так и есть. «Звонок не работает».

Он постучал, сначала скромненько костяшками пальцев, потом посильнее. Дверь открылась, на пороге стоял высокий мужчина.

— Заходи, — сказал он глухим голосом.

Антон оказался в длинном, тускло освещенном коридоре. Пропустивший его человек закрыл дверь на два замка и на большой крюк.

— За мной иди, — приказал он.

Они шли по длинному и узкому коридору. С правой стороны располагались двери, с левой — глухая стена с растрескавшимися обоями белорусского производства. Антон шел за высоким сутулым человеком, с опаской озираясь.

Они вошли в большую замызганную кухню с двумя газовыми плитами, заставленную коммунальными столами. В кухне было хотя и мрачно от потемневших от времени стен и потолка, но светло, и здесь Антон смог разглядеть высокого человека. У него было рябое, изъеденное оспой лицо и коротко остриженная голова с мысиком волос на лбу. Антон сразу узнал его. Это и был похититель висельника.

Мужчина отодвинул кухонный стол, за которым находилась грязная облупившаяся дверь, откинул длинный крючок, на который она была закрыта, и с силой дернул ее. Дверь с трудом подалась: видно, не открывали ее давно. За дверью было темно. Антон посмотрел на мужчину недоуменно. Тот, ни слова не говоря, кивнул ему, мол, проходи. Терять Антону было уже нечего, он прошел, сзади него захлопнулась дверь, раздался лязг накидываемого крюка.

Антон стоял на грязной черной лестнице, воняло кошками, помоями и бомжами.

— Ну и чего теперь?! — зло прошептал он, постоял недолго, потом стал спускаться вниз по ступенькам.

Антон вышел во двор и, сощурившись от дневного света, огляделся. В углу двора рос большой развесистый куст, под ним стояла скамейка, на которой сидели три старухи и молча смотрели в сторону Антона. Рядом с парадной, из которой он вышел, как бы от нечего делать прогуливался тот самый дворник, но без метлы, фартука и шляпы, а почему-то в кителе и фуражке летчика гражданского флота.

— Вон в ту парадную иди, — конспиративно сквозь зубы проговорил дефективный дворник в форме летчика.

Антон пересек детскую площадку и вошел в парадную, на которую ему указали. Здесь на первом этаже уже стоял рябой, который вел Антона через квартиру. На нем был длинный черный плащ, шляпа и черные очки — все это придавало ему смехотворный шпионский вид. Человек, ни слова не говоря, сунул в руку Антону свечу, зажег ее зажигалкой и, открыв перед ним дверь подвала, втолкнул в темноту. Сзади с лязгом закрылась дверь и на нее навесили замок.

Прикрывая свечу рукой, вглядываясь в темную влажную муть подвала, Антон шел по длинному лабиринту подвальных помещений с низкими потолками, заваленных ржавой арматурой, под ногами скрипел песок, где-то журчала вода, было душно и сыро. Тело Антона стало липким то ли от подвальной духоты, то ли от страха. Куда и зачем он шел, что ждет его за следующим поворотом, может быть, мужик с топором… Вспомнился мужик Прокофий, блуждающий с топором по горам Крыма, а за компанию на ум пришел и повесившийся урод Виктор… А потом покойников было уже не счесть — целый музей, и среди них главный экспонат — Максим. Значит, не поездим теперь в походы…

Антон остановился, прислушался. Ему почудилось, что кто-то зашебуршал за углом перегородки, задышал и смолк. Он остановился, достал из кармана нож, открыл его. Стало спокойнее. Делая осторожные шаги, заглянул за перегородку — там никого не было. Огонек свечи освещал потное, с вытаращенными глазами, бледное лицо молодого человека. Он напоминал какое-то безумное привидение, со свечой в руке бредущее по темным казематам, и если бы сейчас его встретил какой-нибудь случайный водопроводчик, его бы, наверное, хватил удар.

Антон поднимал свечу повыше, чтобы было видно, что впереди, но проклятый подвал не заканчивался. Вдруг внизу что-то зашуршало, прямо из-под ног с воем выпрыгнуло что-то черное и страшное… Антон отступил, свеча погасла… Он лихорадочно стал искать по карманам зажигалку, нашел, но зажигалка как назло не хотела загораться. Наконец ему удалось зажечь свечу, и он осмотрел подвал. За то время, когда он зажигал свечу, здесь ничего не изменилось, хотя ему казалось, что прошла вечность.