Я до сих пор считаю, что Курт тогда говорил искренне. Хилберн взял интервью для статьи и у меня.

Дэнни Голдберг… подтвердил в отдельном интервью, что заметил, как сильно изменился Кобейн с весны.

«Курту очень трудно оказалось справиться с неожиданным успехом, – рассказывал Голдберг. – У него сложная судьба, когда я стал его менеджером, у него в буквальном смысле не было своего жилья. А затем всего за несколько месяцев он превратился в мировую знаменитость. Он какое-то время пребывал в замешательстве, но весной я заметил, как он изменился, увидев ультразвуковые снимки плода. Он повесил их дома на стену. Сейчас он чувствует себя лучше, чем я когда-либо видел».

Не забывая и о карьере, Курт заверил фанатов, что скоро их ждет новая музыка от Nirvana, при этом сформулировал все так, чтобы городские власти поняли, что и о родительских обязанностях он не забывает.

Мы можем записываться и иногда давать концерты, но вот физические нагрузки от семи месяцев непрерывных гастролей – это для меня слишком. Предпочитаю быть здоровым и живым. Не хочу жертвовать ни собой, ни семьей.

На следующий день, когда я уже поздравлял себя с успехом, Хилберн позвонил мне в необычайно дурном настроении. Я не говорил ему, что Курт и Кортни увязли в юридической тяжбе по поводу родительских прав, но после выхода статьи другой журналист все ему рассказал. Я знал Хилберна и работал с ним почти двадцать лет, и из всех журналистов, писавших о рок-н-ролле, я никого не уважал так, как его.

– У меня такое чувство, словно мной просто воспользовались, – сказал он раздосадованным, гневным тоном, который потряс меня еще сильнее, потому что обычно журналист был очень приветлив. Он застал меня врасплох. Я пытался придумать хоть какой-нибудь ответ, но не мог. После долгого молчания Хилберн продолжил обреченным тоном: – Что ж, если мной и воспользовались, то хотя бы для того, чтобы помочь гению.

Много лет спустя после смерти Курта я спросил Хилберна, считает ли он так же до сих пор, и он ответил: «Конечно».

В последнем за год выпуске Spin Nirvana назвали группой года, на обложку поместили фотографию Курта, Кортни и Фрэнсис, а Джонатан Поунмен из Sub Pop написал позитивную статью под названием «Семейные ценности».

Каким-то образом среди всех рок-н-ролльных взлетов и наркотических падений прошлого года Курт сумел найти психическую энергию, чтобы спроецировать политические идеи, важные для него, в экосферу рок-культуры. Для многих его поклонников эти идеи были не менее важны, чем его музыка.

Оглядываясь назад, я поражаюсь, какое же напряжение удалось выдержать Курту всего за несколько недель 1992 года. Статья в Vanity Fair вышла 12 августа. Фрэнсис родилась 18 августа. Концерт в Рединге состоялся 30 августа, а выступление на VMA прошло 9 сентября.

На следующий же день, 10 сентября, Nirvana полетела в Портленд, чтобы выступить хедлайнером на благотворительном концерте на открытой площадке «Портленд Мидоуз», где собралось почти десять тысяч человек. Все доходы ушли на финансирование кампании «No on 9» («Нет закону № 9»), выступавшей против антигейского законопроекта, выдвинутого на ноябрьское голосование в Орегоне.

Прошел год с тех пор, как Курт попросил меня, чтобы DGC изменил пресс-киты Nirvana, делая в них меньший акцент на политику. Он не хотел, чтобы новые фанаты, впервые узнав о Nirvana, подумали, что это политическая группа вроде Dead Kennedys или Fugazi, хотя творчеством обеих групп он вдохновлялся. Вскоре после выхода Nevermind он открыто изложил эту концепцию в интервью малайзийскому журналисту: «У нас есть свои личные политические взгляды, но мы не хотим пихать убеждения в глотку слушателям. Политические группы никогда не были очень эффективны, нельзя ожидать от рок-н-ролльного коллектива, чтобы он всерьез повлиял на политику. В первую очередь мы развлекаем публику».

Однако теперь, когда Nevermind разошелся миллионными тиражами, он был готов изменить курс. Образ, созданный Куртом для себя, объединял юмор, музыку и панковскую злость с прогрессивными ценностями. Он ценил своего внутреннего мужлана, но при этом ненавидел культурный консерватизм. Чувствуя, что большая слава несет с собой и большую ответственность, Курт решил откровеннее говорить о некоторых политических вопросах, в частности, связанных с феминизмом и правами геев.

В этом новом контексте переговоры о благотворительном концерте вышли легкими. Пару месяцев назад мне позвонил Гас Ван Сент, режиссер известных фильмов «Аптечный ковбой» и «Мой личный штат Айдахо», и спросил, не хочу ли я произнести речь на благотворительной акции против антигейского законопроекта в Орегоне. Акцию планировалось провести в его доме, среди приглашенных гостей значились актеры Розанна и Том Арнольд (в те дни Розанна придерживалась левых взглядов), но ему хотелось привлечь и кого-нибудь из ACLU. Я легко согласился, после чего Ван Сент изложил мне свой настоящий замысел. Не сможет ли Nirvana выступить на благотворительном концерте в Портленде, чтобы помочь собрать деньги и привлечь внимание к кампании? Я знал, что Курт поклонник его фильмов и поддержит это начинание, но, учитывая, какой уровень подготовки требуется для выездного концерта, я попросил режиссера обратиться к группе лично.

Вскоре Курт и Кортни пришли к нам домой, чтобы поужинать с Ван Сентом и его бойфрендом Дирком-Яном Хаанраадтсом (он называл себя Диджей). Курт отказался участвовать в голливудской акции, которая должна была пройти на следующий день, потому что в этой среде ему всегда было некомфортно, но сразу же согласился на предложение выступить на благотворительном концерте.

Диджей вспоминает, как искренне огорчились Курт и Кортни, узнав, что один насильник недавно пел своей жертве Polly. Самое живое воспоминание Ван Сента о том вечере – то, как они вчетвером вышли в сад покурить. Кортни достала музыкальный журнал, в котором было интервью Pearl Jam. Она вслух зачитывала каждую цитату Эдди Веддера, сопровождая их «несколькими абзацами едких комментариев, а Курт смотрел на нее и ухмылялся». Несмотря на то что Курт и Веддер неплохо друг к другу относились лично, он все равно видел в нем соперника и «явно получал от этого немалое удовольствие». То была единственная встреча Ван Сента и Курта.

Оскорбительный законопроект был разработан правой группой под названием «Гражданский союз Орегона». «Законопроект Орегона № 9», как он официально назывался, должен был добавить в Конституцию штата следующую фразу: «Никакие правительственные организации Орегона не могут использовать свои денежные средства или собственность, чтобы пропагандировать, поощрять или способствовать проявлениям гомосексуализма, педофилии, садизма или мазохизма. Все уровни правительства, включая государственную систему образования, обязаны содействовать созданию стандарта для молодежи Орегона, гласящего, что подобное поведение ненормально, неправильно, неестественно и извращенно, и ему нужно препятствовать и избегать его». Среди прочих одиозных последствий, принятие этого законопроекта привело бы к запрету гомосексуалистам работать учителями государственных школ.