Его страдания разрывали ей душу. Ей было уже все равно, почему он ничего не сделал ради её спасения тогда. Ей просто хотелось успокоить, утешить его: сказать, что она и есть Аня, что она жива и здорова, что все хорошо. И осознание того, что она никогда не сможет этого сделать, причиняло ей боль.

Боже! Как она любила Славу! Как любила! – эта мысль настолько поразила её, что она замерла. Она ведь действительно любила его, безумно, безудержно! Просто прятала эти чувства от себя самой под маской ненависти и жажды мести! А на самом деле Яра только и мечтала о его объятиях, его поцелуях, его любви! Но они никогда не будут вместе, никогда! И только он виноват в этом! От отчаяния слезы навернулись на её глаза. Яра усилием воли подавила их.

Анжелика вновь посмотрела на Славу, который наливал себе уже третью рюмку водки. Она не стала больше сдерживать желание утешить его и медленно подошла к нему.

– Хватит, – приказала она, забирая из его рук стакан. – Не думаю, что Аня обрадовалась бы, увидев, что ты превратился в алкоголика, – она подошла к нему впритык и нежно провела пальцами по его щеке. Слава обнял её и притянул к себе. Яра не сопротивлялась и просто устроилась на его коленях. Слава уткнулся лицом в её плечо, девушка нежно перебирала его волосы, предлагая утешение.

– Расскажи, что произошло с ней, – предложила Яра. Она хотела знать, как развивалась ситуация для него. Почему ничего, совершенно ничего не было сделано для её спасения? – Может, тебе станет легче…

Слава покачал головой и прошептал:

– Нет, не станет, – повисло молчание. Он все крепче сжимал её в своих объятиях, пытаясь спрятаться от своих воспоминаний. Та ночь, что он провел запертым в подвале своего дома, была самой ужасной в его жизни. Но утром все стало намного хуже. Вспомнив обезображенный труп Яры, он зажмурился. – Её сожгли, её заживо сжигали, – наконец, прошептал Слава.

Лика вздрогнула: столько боли и муки было в этих словах. Как будто это его тогда предали огню. У них тогда не было особого выбора: труп должен был быть обезображен настолько, чтобы нельзя было установить, кому он принадлежит. К тому же киллер обещал девушке ужасную смерть, если Слава не придет. А он не появился в оговоренном месте.

Яра прижала его голову к себе и прошептала:

– Не думай об этом! Не вспоминай! – но все равно эта картина стояла в его памяти: пламя, охватывающее Яру и ужас в её глазах. Он отстранился и посмотрел на Анжелику.

– Ты не понимаешь! Это я должен был умереть тогда! Я! А не она! – воскликнул он. Видеть невыносимую боль в его глазах становилось нестерпимо. Слава заметил слезы в её глазах до того, как она успела их закрыть.

– Ты любил её? – вновь спросила она шепотом.

– Да, – Слава смотрел на неё. – Посмотри на меня! – Яра открыла глаза. В них уже не было слез, только печаль. Слава продолжил: – Я думал, что никого и никогда не смогу больше полюбить. Но потом появилась ты, Ангел. И перевернула всю мою жизнь. Сначала я сопротивлялся твоему очарованию. Но… я уже не думал, что когда-нибудь скажу эти слова. Я… я люблю тебя.

Анжелика не почувствовала никакой радости от осуществления своего плана: Слава полюбил её. Как она и задумывала, когда собиралась отомстить. Но никакого торжества не было. Только боль и отчаяние. Они никогда не будут вместе. Никогда! Она принадлежит Диме. Желая забыть об этом, Яра нежно провела ладонью по его щеке. Слава заметил боль в её глазах, но не понял причины, пока Яра не прошептала:

– У нас нет будущего. Есть только этот миг, – она поцеловала его, не давая возможности возразить. Их поцелуй был сладостно-горьким. От невысказанных слов. От невыплаканных слез. От всего, что их разлучало. И от любви, которой не должно было быть. Ни тогда, ни тем более сейчас!

Страсть вспыхнула в них безудержным пламенем. Анжелика хотела принадлежать Славе, раствориться в нем, в их чувствах. Она хотела отдаться ему вся без остатка. Пускай у них было всего лишь это мгновение, пусть они вскоре расстанутся навсегда, но этот день принадлежит только им. Не думая о последствиях, она отвечала на все более откровенные ласки Вячеслава.

Он подхватил её на руки и отнес в спальню. Не прекращая поцелуев и ласк, Слава раздевал её.

Наемник достал винтовку. Кажется, скоро он выполнит заказ.

Немного отстранившись, Слава быстро снял с себя футболку и брюки. В этот момент в её памяти вспыхнули слова Димы, его обещание: «Если ты отдашься ему, он умрет», – и тогда Яра поверила ему.

– Нет! – воскликнула Анжелика, отталкивая Славу. Умоляюще посмотрев на него, она прошептала: – Я не могу, – только боль и отчаяние в её глазах и голосе заставили его остановиться. Отстранившись, Слава глухо спросил:

– Зачем ты так? – она поежилась от его взгляда. Лика не могла даже правдиво объяснить, почему отталкивает его. В этот момент она возненавидела Диму за то, что он лишил их даже этого мгновения. Только боль в её глазах останавливала Славу от необдуманных действий. Он встал с постели и хотел выйти из комнаты, заметив, что девушка пытается прикрыться. Анжелика удержала его за руку.

– Прости. Я правда не могу, – в отчаянии прошептала Яра. – Я поклялась Диме, что никогда не изменю ему, – с тобой, – про себя добавила она. Грустно улыбнувшись, Яра пояснила: – И это не обычная брачная клятва, это не формальность, – Слава нежно провел рукой по её щеке. Вот такая она, его Ангел. Что бы ни произошло, она не может нарушить клятву. Он высвободил свою руку и, подхватив вещи, направился к двери. Яра вновь позвала его. – Слава, прошу тебя. Не уходи.

– Лика, – с улыбкой сказал он, оборачиваясь. – Мне надо успокоиться. Иначе я могу совершить поступок, который ни ты мне, ни я себе не смогу простить, – она непонимающе смотрела на него. Слава пояснил: – Заставить тебя нарушить эту чертову клятву, – Яра вспыхнула и отвернулась. Мужчина усмехнулся её смущению и сказал перед выходом: – Думаю, тебе лучше одеться.

Спустя полчаса Яра вышла из спальни и отправилась на поиски Славы. Она подошла к входной двери как раз в тот момент, когда он возвращался с озера. Мокрые волосы подсказали ей, где он был все это время.

– Ну вот! – притворяясь обиженной, сказала она. – Может, я тоже хотела покупаться в озере.

– Думаю, – с усмешкой начал Слава, – если бы ты составила