Юноша просиял.

– Ну что вы, мидам! Я сделаю это еще тысячу раз! И мне не нужна благодарность!

Антон и капитан Хиббит тоже повернули головы к Веронике.

– Так ты знаешь французский? – недовольно спросил Антон. – Зачем же притворялась?

Она некоторое время помолчала. Потом сказала осторожно:

– Но ведь это же сон…

– Сон?!

Капитан Хиббит резко натянул поводья.

– Шуалье, остановите ваших людей! – Затем повернулся к Овечкину. – Михаил Анатольевич, а вы как… тоже спите?

– Нет, – кротко ответил тот, придерживая коня. – Размышляю над этим феноменом вот уже целых две минуты. Я-то точно никогда не знал французского!

– Телепатия?! Но ведь это значит…

– Сейчас и проверим, – сказал Овечкин, сползая с седла. – А то скакать надоело, знаете ли. Верхом я тоже никогда не ездил…

* * *

На безымянном холме, откуда к городку Козиринге спускалась желтая песчаная дорога, в это самое время ожила и тихонько зашевелилась некая сухая ветка. Хорошо, что была ночь и на холме не оказалось ни единой человеческой души. Иначе душа эта, пожалуй, вмиг рассталась бы с телом от страха при виде того, что случилось потом…

Ветка подскочила, встала стоймя. Увядшие листья ее распрямились и позеленели. Затем она еще несколько раз подпрыгнула на месте и неожиданно оборотилась тощим, как жердь, нескладным человечком. В полной темноте вспыхнули двумя зелеными огоньками глаза.

Человечек, принюхиваясь, медленно повернулся кругом и остановился, глядя в сторону невидимой в ночной тьме Козиринги.

– Туда, – скрипнул он сам себе.

После этого он взвился в воздух, преображаясь на лету не то в мелкую птицу, не то в крупного мотылька – разглядеть было трудно, и стремительно понесся вперед, бесшумно рассекая воздух.

…Запах любимого парфюма капитана Хиббита изрядно повыветрился за три дня, которые подпоручик Кичига пролежал в сухом виде. Запах коньяка – тем более. Но и слабых следов их Кичиге хватило, чтобы через несколько секунд очутиться возле губернаторского дома. Там чувствительный нос его обожгло смрадом свежей крови, от которого подпоручику на мгновение захотелось немедленно оказаться в родном лесу и вообще бросить разведку.

Но он взял себя в руки. И был вознагражден за это.

Кое-как освоившись с жутким запахом, нос сказал ему, что капитан Хиббит побывал здесь совсем недавно. И сейчас находится где-то близко. Очень-очень близко…

Подпоручик в пылу погони не сразу сообразил, что эльфов Тинтаэля и Галлиэля рядом нет. Вернее, не сразу о них вспомнил.

А вспомнив, огорчился. Как же он задержит капитана в одиночку?

Никак…

Не имея привычки перегружать свою зеленую голову мыслями, огорчался Кичига недолго. Не возвращаться же ему ни с чем, если капитан – вот он, рядом? Надо просто дождаться более удобных для задержания времен!

И завидев впереди на дороге кавалькаду, он еще более уменьшился на лету, дабы стать совсем незаметным, и легко понесся вдогон.

* * *

Капитан Хиббит первым делом схватился за любимую фляжку, с которой не расставался никогда, ни при каких жизненных обстоятельствах, даже здесь, в Маго, где толку от нее не было ни малейшего.

Ему даже не понадобилось ее открывать, чтобы понять – фляжка снова полна.

А Михаил Анатольевич не мешкая вынул из потайного кармана кубик-пробиватель. Тот засиял в руке хозяина живым светом, и Овечкин обратил к своим спутникам радостный взгляд.

– Мы свободны, ребята!

Кароль все-таки отвернул крышку и приложился к фляге. И только окончательно убедившись в том, что магия вернулась и любимый коньяк ничуть не испортился на вкус после столь долгого отсутствия, он удивленно сказал:

– Что за чудеса?

– Я, кажется, знаю, в чем дело, – ответил Овечкин с необычным для него воодушевлением. – Жребий… Вы бросили монетку, помните?

– Ну?

– Это был магический акт, который сработал! Нет, не в том смысле сработал, что указал нам верное направление… он разрушил заклятие! В основе великого волшебства зачастую лежит некое необычайно простое действие… я ведь говорил вам, что здесь не гадают? Так вот, оказывается, всего-то и надо было, что погадать, чтобы снять заклятие с целого мира!

Капитан Хиббит захлопал глазами, потом спохватился и сделал умное лицо.

– Надо думать, вы правы. Черт, знать бы с самого начала!..

Он спрятал фляжку и выпрямился.

– Ну, что теперь? Благодарим шуалье Бредака и переносимся на холм Призраков? Вот денек выдался! Телепортироваться уже и сил не осталось…

– Нет, зачем же на холм, – сказал Михаил Анатольевич, сжимая кубик в кулаке. – Мир, описанный сержантом Крено, не кажется мне уютным – холод, скалы, ни травинки… Давайте уйдем прямо отсюда… нам ведь все равно, куда идти, лишь бы покинуть этот негостеприимный остров. А там разберемся.

Антон и Вероника поспешно соскочили с лошадей.

– В чем дело? – удивился, глядя на них, шуалье Бредак. – Мы же опоздаем!

– Поезжайте без нас, шуалье, – Вероника повернулась к нему и помахала рукой. – Я открою вам великий секрет – мы нашли проход. Прямо здесь, на дороге. И поэтому сейчас распрощаемся с вами.

Он стремительно выскользнул из седла, подбежал к ней и упал на колени.

– Как? И я никогда не услышу больше вашего дивного голоса? Мидам, молю вас… на прощанье!

– Я вас лучше поцелую, шуалье, – сказала Вероника, с трудом удержавшись от смеха. – А то вдруг мы так увлечемся пением, что вы не успеете на свой корабль…

Она наклонилась и поцеловала юношу в полуоткрытые влажные губы. Выпрямляясь, увидела при лунном свете слезы в его глазах и смутилась.

– Не надо…

Он шмыгнул носом, отвернул лицо.

– Прощайте, мидам. Я всегда буду помнить вас.

– Спасибо, – шепнула Вероника.

…Через несколько мгновений шуалье Бредак и его пираты стали свидетелями короткого, но весьма необычного зрелища, которого никто из них не забыл до конца своей жизни.

Из волшебного кубика в руке «масьёра Мишеля» вырвался золотой луч света, лег сияющим кругом на траву у дороги. Таинственные и странные гости из другого мира шагнули один за другим в этот круг и пропали, как будто их и не было никогда.

Чудесный свет медленно угас, волшебство кончилось…

Шуалье Бредак, помешкав немного, вытер глаза рукавом, затем громко скомандовал:

– В седло!

И вскоре кавалькада уже скакала дальше, навстречу морю, пороховому дыму, мысу Чиргано, сражениям, смертям и победам.