– Валь, привет. Здравствуй, Нина. Как Анюта? Меня не узнаете? Гуля, это я, тетя Лена из пятнадцатой квартиры. Митягина я.

(– Митягина – это же я! – удивленно говорит бабушка Кузе.)

Окаменелые лица старушек на скамейке.

– Меня омолодили на программе «Удача»!

Улыбка, тут же куколка забирается по ступенькам и, набравши верный код, заходит в подъезд.

Бабки на скамейке на всякий случай ехидно смеются. Это их самое испытанное и последнее (перед матом) оружие.

Блондинка выходит из лифта и звонит в дверь. Нет ответа. Хотя кто-то стоит по ту сторону и явно смотрит в глазок.

– Тань, открывай, это я вернулась! – мелодичным голосом объявляет блондинка. – Мама твоя.

(– Мама? – шепчет бабушка Кузе.)

Замок щелкает, дверь приоткрыта на цепочку.

– Пусти меня, доча, – ласково говорит куколка.

– Кто-о? – зловеще поет, глядя в щель, полная молодая женщина в халате. – Вам кого, девушка?

Волосы у женщины в беспорядке, живот мокрый: видимо, что-то мыла. Или кого-то.

– Тань, это я, твоя мама! – задорно восклицает девушка.

В дверях борьба. Видимо, Таню отпихивает кто-то сзади. Дверь прикрывается. Опять возня, затем, видимо, цепочку снимают, и в проеме возникают сразу двое: толстуха Таня в сыром на животе халате и некто бритоголовый, полный, в трусах и майке.

– Вам кого? – отталкивая мужика плечом, сурово говорит Таня.

– Я твоя мать, и я тут живу, пропусти, тебе говорят, – нежно произносит куколка и хочет шагнуть в квартиру.

Таня перегораживает путь, зато мужчина (это муж Валера) внезапно хватает жену поперек и утаскивает ее из поля зрения. Борьба. Оплеуха.

Куколка хочет ступить в дом. Но тут в коридорчике появляется маленький Кузя. Он в трусиках и маечке, и это его, видимо, мыла мать.

– Кузька! – поет блондинка. – Я, твоя баба, приехала! Киська моя!

Кузя пугается, таращит глаза и отскакивает.

– Иди ко мне, кутенок!

Кузя вообще убегает. Борьба в прихожей, Татьяна выталкивает красавицу, дверь захлопнута.

Блондинка, обозленная, посмотрев на потолок и покрутив головой, садится на ступеньку.

Снизу поднимается мужчина в кепке и с усами. Видимо, он увидел красотку еще во дворе. И погнался следом, причем не на лифте.

(– Гляди, Ахмед! С первого этажа! На дворнике весной женился! Со своей женой развелся и женился! Заплатил дворнику! А она пьющая! – комментирует бабушка.)

Ахмед спешит. Задыхается. Жирный такой.

– Любимая, э! – восклицает он, протягивая свои черноволосые руки. – Можно вас на две секундочки, э? Я встретил девушку, полумесяцем бровь!

Куколка с гневом встает.

– На щечке родинка, в глазах любовь, пойдем, э? – продолжает кепка.

– Отвали, Ахмед, а то по харе схлопочешь! – говорит блондинка.

Но кепку эти слова не смутили.

– Поедем со мной, ой погуляем! – сладко говорит кепка. – На дачу ко мне! Я тебе машину подарю, честное слово. «Ока» стоит во дворе, тебя ждет!

(– «Ока» его битая, – зашептала бабушка Кузе.)

– «Ока» твоя! Убитая два раза, ржавая! – тут же повторила блондинка ядовито.

– Я заплачу за капремонт, сколько скажешь, любимая!

– Валера! – зовет блондинка истошным голосом и бьет ногой в запертую дверь. Кепка таращится. Дверь не без труда открывается. На пороге возникает Валера (зять) уже в спортивных штанах и с молотком в могучем кулаке. За ним маячит хмурая Танька с Кузей на руках.

– Ты че выступаешь тут? – говорит Валера кепке. – Дядя Ахмед, ты че вообще? Офигел совсем?

Кепка спустился немного по лестнице, посылая блондинке сладкие взгляды:

– Слушай, Валера, что ты, честное слово… Она же такая… Мы договорились уже… Я отблагодарю…

– Иди, иди, – суровыми словами провожает его Валера.

Дальше кухня. Блондинка заканчивает свой рассказ:

– А потом они делают рекламный фильм про возвращение омолодившихся…

Таня говорит мужу:

– Надо же, а я, тупая, их послала, телевидение, программа «Удача»… Они мне первой звонили… Я им сказала: вы меня не обманете, спасибо, не надо.

– Программа «Чудо», – поправляет ее куколка.

– Ну и дура, – говорит муж. Он не смотрит ни на кого.

– Тань, – говорит блондинка. – Ну что делать, дочка? Куда мне, мне податься некуда. Вообще, это моя квартира, это мне от предприятия дали. Вон у тебя Валерина жилплощадь есть, туда и идите жить. А то ее сдаете, а мне ничего не платите. Я как бобик вкалываю на вас… Бесплатная домработница… С Кузей сижу, варю, глажу, стираю, убираю… По магазинам… Ни ночи, ни дня…

– Вы же, мама, сами без работы остались и предложили… – оправдывается дочь. – Чтобы не на шее сидеть. Вы же сами…

На «вы» называет куколку. А та возражает:

– Но нельзя же не помогать-то матери… Вся я поседела, зубы потеряла, вставить некогда… Вены на ногах… Оборвалася вся… Стыдно выйти на люди… Ни пальто, ни сапог… Сарафанчик себе сама шила ночью… А ты все пируешь на работе. То дни рождения, то праздники!

– Да! – веско говорит зять.

– Даже он подтверждает, – качает головкой блондинка.

Она уже сгорбилась и пригорюнилась, как Аленушка на знаменитой конфетной коробке:

– Даже он меня пожалел, твою мать…

– Тебя? – завопила Татьяна. – Посмотри на себя в зеркало! Кто ты есть…

И с ее губ сорвалось так долго витавшее в воздухе слово.

Но блондинка продолжала сидеть опустивши голову. Светлые кудри ее растрепались. Первая слезка, похожая на бриллиант, показалась на нежно-розовой щеке. Декольте оставалось белоснежным.

Валера вдруг крепко положил ей на плечо свою пухлую руку.

– Не плачьте, мама, – сказал он. – Тяжелая ситуация, я понимаю. Живите у нас.

– Ты кто такой? – вызверилась красотка и сбросила с себя лапу зятя. – Вообще! Сидит тут! Дармоед в чужой квартире! Моя Танька на него пашет, а там он у входа сидит проверяет! Ваш пропуск! Ваш пропуск! Щеки отрастил, уже вообще на хомяка похож стал! Лень картошки с базара приволочь, одна я должна! Да катись отсюда! Я Татьяну устрою на омоложение, да мы в твою сторону не поглядим! Мне с ходу посулили вон машину «Ока»! С первой минуты. Я и не торговалась еще!

Татьяна посмотрела на красотку заинтересованно:

– Именно что. Вы, мама, в чем-то так правы, так правы! У него есть женщина, я знаю. Он загулял.

Валера завертел головой, покраснел, надулся: