«Вас и меня природа (иль Создатель) сотворили

По мерке сходной, очень старой; и материя одна.

Так в чем причина, что мне гордость с честью не дана,

И мыслить дар — коль Вас, Манелли, ими наделили?

Духовно я весьма проста, Вы как-то говорили, 7

На людях не осмелюсь петь, настолько смущена,

Вы знаете — отвага во мне страхом сожжена,

Ведь никогда мне с Вашим не сравняться стилем?

Нет, Пьетро, точно знаю, не сумеете поверить:

Я в точности как Вы тружусь, чтоб к небесам взлететь

Душой; а именем — внизу добиться славы вечной.

И коль судьба не будет злой — мечтаний не развеет,

То прежде чем наступит час покинуть тела клеть,

Увижу утоленье своей жажды вековечной»[10].

По некоторым предположениям, куртизанкой была и Гаспара Стампа — самая известная итальянская поэтесса того времени, прожившая всего лишь чуть больше тридцати лет. Но скорее всего, она не принадлежала к когорте «жрицей любви», а занималась пением и музицированием. Современники восхищались ее игрой на лютне и нежным сильным голосом.

Родилась она в Падуе в семье ювелира. Отец ее умер, когда Гаспаре исполнилось всего лишь восемь лет, и ее мать с тремя детьми — двумя девочками и сыном — вернулась в свой родной город — Венецию и постаралась дать детям хорошее образование. Девочки учились пению и музыке и вскоре стали пользоваться успехом, их приглашали на частные концерты. Гаспара исполняла стихи Петрарки, а также песенки собственного сочинения.

Самые большие надежды семья возлагала на брата Гаспары, который учился в университете Падуи и писал стихи, получившие одобрение знаменитых литераторов. Его безвременная смерть стала для семьи тяжелым ударом, Гаспара даже подумывала уйти в монастырь. Прожив за его стенами несколько месяцев, она вернулась к мирской жизни, снова занявшись музыкой. Замуж она не выходила, но часто заводила романы, более или менее длительные. Страстная влюбленность в графа Коллатино ди Коллальто, длившаяся несколько лет, до самой ее смерти, стала для Гаспары мукой и одновременно источником вдохновения. Их отношения были разорваны в 1551 году: граф охладел к прекрасной лютнистке и женился на другой. Однако сама Гаспара продолжала любить его!

Стараясь забыть своего возлюбленного, Гаспара создала целый цикл стихов, впоследствии сделавших ее знаменитой. Она так и не сумела вернуть душевный покой и умерла, возможно покончила с собой, в возрасте тридцати одного года. Ее сестра Касандра, восхищавшаяся талантами сестры, посмертно издала сборник ее сонетов и мадригалов, который двести лет спустя был переиздан одним из потомков жестокого графа Коллальто.

«Нередко господина моего

Я сравниваю с небом дня и ночи,

Где солнце — лик его, а звезды — очи,

Где в высоте вещает божество

Делийское, где страшен гнев его,

Страшней, чем гром, и град, и снег, и прочий

Укор небес, о нет, мой страх жесточе,

Но небо после бури не мертво!

Весну торопит зелень луговая

В моей душе, когда, лучом дразня,

Росткам велит пробиться он наружу,

Но вновь зима вселяет в сердце стужу,

Когда грозит покинуть он меня,

Листву надежд последних обрывая»[11].

Как можно легко догадаться, в условиях, когда в стране и в мире не было никакого единства, между итальянскими городами не прекращались междоусобные войны. Партия гвельфов выступала за ограничение власти императора Священной Римской империи в Италии и усиление влияния папы римского. Гибеллины, напротив, были приверженцами императора.

Города заключали договора («кондотты» — по-итальянски) с военачальниками, набиравшими отряды солдат (это слово произошло от «сольдо» — названия мелкой монеты, которыми выплачивалось жалованье). Такие «полевые командиры» назывались кондотьерами. Им было все равно за кого воевать, лишь бы платили. Часто они переходили от одной воюющей партии к другой и сражались со своими вчерашними нанимателями. Случалось, что кондотьеры захватывали власть в городах и основывали династии: Сфорца, Малатеста, дела Скала… Но чаще они погибали во цвете лет, становясь героями легенд. Их наемные шайки носили звучные наименования: «Белый отряд», «Великая компания», «Отряд святого Георгия»… Они внушали современникам ужас и восхищение: с одной стороны, наемники отличались поистине звериной жестокостью, с другой — они являлись олицетворением силы и некоторой стабильности, так как пользовались реальной властью. Сейчас описания «подвигов» кондотьеров внушают ужас, но люди чинквеченто воспринимали все это иначе. Кондотьеры для них были героями, ими восхищались, о них слагали песни и анекдоты, совершенно как об отечественном «Василии Ивановиче».

Жизнь Рожера де Флор, жившего в XIII веке, послужила основой для рыцарского романа «Тирант Белый», упоминаемого в «Дон Кихоте». Эта книга оказалась в числе немногих, спасенных от «аутодафе» при разборке библиотеки безумного Ламанчского рыцаря.

Гибеллин Каструччо Кастракане, погибший от сильной простуды в возрасте 44 лет, успел стать правителем родного города Лукки и героем многих анекдотов. К сожалению, его род не продлился: все его потомство погибло при завоевании Лукки гвельфами.

Живший чуть позже доблестный правитель Вероны Кангранде дела Скала одержал много побед и заслужил прозвище «Большого пса» из-за своего шлема с головой собаки. Он умер в возрасте 38 лет, и на его надгробии была воздвигнута замечательная статуя, изображающая покойника улыбающимся. Современники считали причиной его смерти тяжелую кишечную инфекцию, но современные исследования трупа показали, что Кангранде был отравлен.

В середине XIV века громкой и кровавой славой пользовалась банда немецкого кондотьера Вернера фон Урслингена. Ничуть не стесняясь, он написал на своем знамени: «Враг бога, правосудия и милосердия» и оказался вполне достоин этого девиза. Ему покорились и платили дань крупные города Перуджа, Болонья, Сиена.

Его коллега и современник англичанин Джон Хоквуд (или, как называли его итальянцы — Джованни Акуто от слова l’acuto, «крутой») был сыном кожевника, однако на службе у короля Эдуарда III получил рыцарский титул.

В 1360-м он возглавил знаменитый «Белый отряд»: его члены не принадлежали к знатным родам, поэтому носили простые «белые» плащи, без гербов. Неоднократно меняя покровителей, Хоквуд и его отряд завоевали репутацию храбрецов и безжалостных головорезов. Страшную резню его отряд учинил в феврале 1377 года в Чезене, в Романье, где, возможно, простились с жизнью примерно 5000 человек. По приказу кардинала Роберта Женевского — авиньонского антипапы Климента VII — «Белый отряд» ворвался в город, закрыл ворота и перебил практически всех жителей, включая детей. Одна из хроник гласит: «Они сожгли и вырезали весь город. Река окрасилась от крови». Эта резня принесла «антипапе Клименту» прозвища «мясник» и «чезенский палач».