– Словно кто?

– Бесстыдная женщина, – повторил Малик.

– Это называется «проститутка», друг мой. Знаешь ли ты английский?

– Мой английский гораздо лучше твоего турецкого, – обиделся Малик.

– Ну, превзойти мой турецкий совсем нетрудно! Не меняй тему! Мы не можем провести остаток жизни в этой постели. Как мы будем встречаться?

– Я придумаю что-нибудь.

– Ты так рисковал, пробираясь сюда. Почему же так долго ждал?

– До тех пор пока я не поговорил с женой Калид-шаха, я совсем не был уверен, что ты хочешь меня видеть.

– Так ты был во Дворце Орхидей?

Малик кивнул.

– Я же не знал, где ты.

– Ну разумеется! Когда я покидала лагерь, ты почему-то не поинтересовался, куда посылать письма!

– Я изо всех сил старался забыть тебя, Амелия. Думал, что так будет лучше.

– Для меня?

– Да, для тебя. Естественно, не для меня. Когда ты уехала, я чувствовал себя так, словно лишился сердца.

– Но почему, почему ты отпустил меня так спокойно и безразлично? Я думала, что умру с горя!

– Я преступник в этой стране, Амелия, меня разыскивают. У меня нет абсолютно ничего, и долго еще ничего не будет. Мое дело правое, но я даже не знаю, увижу ли его победу. А пока живу одним днем. Ты и сама это видела, сама почувствовала. У меня нет средств, чтобы достойно обеспечить жену.

– Жену? – выдохнула Эми.

– А ты разве не хочешь выйти за меня замуж? – спросил Малик, пристально взглянув на нее.

Эми обняла его.

– Конечно, хочу!

– Ты должна понимать, чем станет для тебя это замужество. Ты тоже окажешься вне закона – просто потому, что не выдаешь меня. Твоя жизнь окажется под угрозой, как и моя. У тебя не будет постоянного дома – все время придется переезжать с места на место.

– Это не имеет никакого значения. Я готова жить с тобой и в палатке, – Эми засмеялась. – Я и жила уже с тобой в палатке.

Малик тоже улыбнулся.

– Надо сказать, что ты выдержала испытание неплохо, – он притянул ее к себе, и Эми принялась шутливо бороться, но внезапно услышала какое-то тихое урчание.

– Что это? – спросила она, замерев.

– Что?

– Этот звук. Это у тебя в желудке урчит?

Малик пожал плечами.

– Возможно.

– Когда ты последний раз ел? Он задумался.

– Может быть, вчера?

– Малик, ради бога! Ты, наверное, голодаешь!

– Но не от недостатка пищи, – ответил он, ловя губами выбившийся локон.

– Я схожу на кухню, принесу тебе чего-нибудь, – увернулась Эми от ласки.

– Нельзя бегать по дому среди ночи, – попытался отговорить ее Малик.

Эми встала, накинула пеньюар и сунула ноги в тапочки.

– Почему бы и нет? Мне не спалось, и я решила перекусить. Если даже кто-то и не спит в этот час, то предлог вполне правдоподобный. А ты оставайся здесь и запри за мной дверь.

Малик поднялся и обнял Эми сзади, прижав ее к себе.

– Возвращайся скорее, – попросил он. Девушка отвернулась и быстро поцеловала его.

– Малик, пусти. Уже через пару часов встанет Листак, и до этого тебе нужно будет уйти.

Очевидно, Малик на самом деле очень хотел есть, потому что тут же отпустил Эми. Она подошла к двери и показала на замок. Вышла в коридор и остановилась, дожидаясь, пока ключ снова повернется. Потом побежала вниз по устеленной ковром лестнице.

Газовый рожок в комнате Джеймса еле горел, но все равно этого света было достаточно, чтобы увидеть, как Эми идет по коридору первого этажа к кухне. Сразу за ней находилась комната прислуги, поэтому девушка как можно осторожнее вошла в холодную кладовую. Там она быстро схватила оставшуюся от обеда куриную грудку, кусок сыра и два яблока, потом подумала и достала с верхней полки бутылку любимого пива Джеймса. Уже выходя, прихватила три вчерашних кекса, которые Листак оставила для приготовления хлебного пудинга. Завернула припасы в полу своего пеньюара и бесшумно пошла обратно по тихому дому, на цыпочках пробираясь мимо дверей. Наконец добралась до своей комнаты и едва слышно постучала. Дверь мгновенно открылась.

– Да? – вопросительно произнес Малик, словно увидел одну из разносчиц, предлагающих свой товар.

– Перестань паясничать! – прошипела Эми, отталкивая его и влетая в комнату, – она боялась, что в коридоре в любую минуту может появиться Джеймс.

– Что значит «паясничать»? – поинтересовался Малик, внимательно наблюдая, как его возлюбленная вываливает на кровать принесенную снедь. Затем схватил яблоко и принялся жадно его грызть.

– Ну, как тебе объяснить… Представлять из себя дурачка, словно клоун в цирке, – ответила Эми, подойдя к двери и снова запирая ее на ключ.

Недоуменный взгляд Малика немедленно показал ту огромную культурную пропасть, которая пролегала между влюбленными: он и понятия не имел, что такое цирк. Молодой человек настолько бегло говорил по-английски, а взаимное влечение оказалось настолько сильным, что Эми совсем забыла, что они принадлежат совсем разным мирам.

– Это ерунда, – попыталась успокоить она друга, подходя к окну и отдергивая штору; Малик в это время с жадностью поглощал кусок жареного цыпленка.

– Дождь не кончается, – печально заметила девушка, – ты промокнешь до костей…

– Мне не привыкать, – успокоил он ее. – Спасибо за еду.

– Считай это платой за услуги, – лукаво сказала Эми.

Малик засмеялся и глотнул пива.

– Ох? – он взглянул на бутылку так, словно она его укусила.

– Прости. Это все, что я смогла найти в кладовке. Мне показалось, что это английское пиво.

– Я раньше пробовал английское пиво, это не оно, – ответил Малик, ставя бутылку на ночной столик.

– Может быть, принести воды?

Малик взял кекс и в три приема расправился с ним.

– Нет. Лучше иди сюда и давай поговорим, – он взял Эми за руку и подвел к кровати.

– Поговорим? Разве здесь можно разговаривать?

– Можно. Я хочу, чтобы ты рассказала мне, как жила весь этот последний месяц.

– Я просто-напросто выполняла тот план, который составила для меня Беатрис: исправно посещала скучные светские рауты и кокетничала со скучными поклонниками.

– Поклонники? – Малик подозрительно прищурился. – Мужчины?

– Ну разумеется, мужчины. Тетушка твердо намерена выдать меня замуж при первой же возможности.