Я осознаю, что через какое-то время обязательно принесу горе в этот дом… Благо, если родители Анны никогда не узнают о моих преступлениях. Я пытаюсь войти в их семью, зная, что моё место сейчас только в тюрьме или на том свете… Я словно пытаюсь оставить с этими хорошими людьми своё будущее потомство, если Аннушка сможет родить…» – продолжал молча рассуждать Бурцев.

– На второе, ребята, у меня гусь запечённый в духовке! – объявила Людмила Ивановна. – Если кто ещё желает ухи, то я могу добавить! У меня ещё много осталось, – объявила хозяйка больше для Бурцева, чем для дочери с мужем, глядя при этом на главного гостя.

– Нет. Спасибо. Достаточно, – сказал Валерий.

– Мы умышленно утром только кофе попили, чтобы место оставить для ваших блюд. Давай, мама, своего гуся всем, – сказала Аннушка, тоже доев уху.

– Надобно ещё налить водки по стопочке, Коля, чтобы гусь хорошо пошёл, – сказала улыбаясь Людмила Ивановна и забрала у всех фарфоровые суповые тарелки, специально взятые из сервиза для гостей.

– Мама, давай вместе всем наложим и принесём, – сказала Аннушка и пошла за матерью на кухню.

– Дачный сезон у вас закончился? – спросил Бурцев Николая Сергеевича, чтобы не молчать.

– Ещё осталось выкопать морковь и свёклу, а в последнюю очередь срежем капусту, но это через месяц, – ухватившись за любимую тему, сказал преобразившийся Николай Сергеевич. – Нынче летом с водой были проблемы. Все как начнут поливать вечерами, так вода пропадает. Дождей было недостаточно. На следующий год решили скважину бурить. Вода у нас близко – метра два от поверхности, поэтому надеемся будет недорого.

– У нас в Колюшево скважина давно, поэтому круглый год вода в доме, – сказал Валерий. – Отец ещё лет десять назад пробурил скважину.

– Это хорошо! Нам тоже надо было давно сделать скважину и домашний водопровод. Так как мы там только летом живём, то посчитали, что тратиться не стоит. Мы полагали, что обойдёмся летним водопроводом, но оказалось, что летний водопровод от общественной колонки не каждый год справляется.

– Вот и гусь! – объявила Аннушка, ставя тарелки перед отцом и Валерием. Две другие тарелки принесла Людмила Ивановна. Все уселись. Николай Сергеевич всем налил водки.

– Николай Сергеевич и Людмила Ивановна, я хочу сказать вам, что мы с Анной решили пожениться и подать заявление на регистрацию брака… Мне очень бы хотелось, чтобы вы одобрили наше решение. Я со своей стороны обещаю, что буду делать все для того, чтобы ваша дочь была счастлива со мной… – неожиданно вдруг сказал Бурцев, и ненадолго установилась тишина. Родители Анны переглянулись, смущённо улыбаясь. Было понятно, что они знали о том, что им скажут сегодня, но одно дело знать и совсем другое дело это реально услышать. Первым очнулся Николай Сергеевич, потому что понимал, что жена вряд ли скоро сможет взять себя в руки от волнения.

– Если наша Аня приняла решение выйти за вас замуж, то мы только «за» с матерью… Мы знали вашего отца и знаем вашу маму и кроме хорошего ничего о них сказать не можем… Мы надеемся, что вы тоже хороший человек, как ваши родители… – сказал Николай Сергеевич, глядя на всех по очереди, а затем опустил глаза в свою тарелку, как только его глаза встретились с глазами Бурцева. Вдруг у Людмилы Ивановны потекли слезы, она поставила стопку на стол, взяла с коленей полотенце и не стесняясь заплакала, глядя на дочь.

– Мама! Ну, ты чего?!. Ну, не плачь, пожалуйста!.. – заулыбалась Анна, а у самой тоже глаза наполнились слезами.

– Не буду, моя хорошая… – тихо произнесла растроганная женщина и поспешно приложила полотенце к лицу.

– Давайте выпьем за вас, – сказал Николай Сергеевич, и чувствовалось, что если бы не тост, то он бы тоже не удержал слез. Бурцев был поражён огромной любви родителей к единственной дочери. Их любимая и единственная дочь переходит к такому человеку, который заслуживает пули по закону. После первого неудачного брака их дочь переходит в руки к чудовищу в человеческом обличии, наверное, сказали бы её родители, если бы вдруг узнали о Бурцеве всё. «За что дочке этих прекрасных людей выпадает такая доля?» – спрашивал себя Бурцев и не находил объяснения этому стечению обстоятельств. В какой-то степени родители Анны жалели дочь, оттого что ей приходится выходить замуж за небезупречного человека, и от этого пожилым людям хотелось плакать.

Спустя несколько минут все успокоились, и разговор естественно пошёл о деталях предстоящей регистрации брака и о праздновании свадьбы. Все это было обсуждено в подробностях, и молодые поспешили по своим делам. Анна нашла причину зайти в свою школу за какими-то бумагами, а в это время Бурцев стоял и ждал её в коридоре у окна. Было видно как из учительской выходили учителя и украдкой пытались разглядеть Бурцева. Валерий предположил, что Анна умышленно затащила его в школу, чтобы показать своего жениха. Бурцев не возражал, а напротив, повернулся к окну спиной, чтобы все проходящие мимо женщины могли его видеть. Школьники второй смены бегали по коридору, как сумасшедшие, и Бурцев вспомнил школьное детство. Скоро Анна вышла с какой-то молодой учительницей, чему-то улыбаясь. Молодые женщины остановилась недалеко от Бурцева, и, распрощавшись с коллегой, Анна подошла к Валерию.

– Теперь все тебя видели. Завтра разговоров будет – не переслушаешь. Бабы есть бабы – все косточки перемоют нам, – довольно улыбаясь, сказала Аннушка, и Бурцеву показалось, что она больше рада предстоящим пересудам, чем их отсутствию.

ГЛАВА 6

Прошла неделя, как Валерий и Анна объявили родителям о желании пожениться и подали заявление на регистрацию брака. В тот же день после визита к родителям Анны молодые вечером на ужине у матери Бурцева объявили и ей, что приняли решение пожениться. Августа Алексеевна тоже заплакала слезами радости и потом без конца суетилась счастливая, меняя молодым тарелки с едой на столе. Анна перед уходом помогла будущей свекрови помыть посуду, а Бурцев в своей комнате набрал чемодан необходимых в первую очередь вещей и принадлежностей, чтобы перенести в квартиру Анны. Остальные вещи Валерий решил уносить от матери позже, по мере надобности. Регистрация брака была назначена в канун октябрьских праздников, и Бурцев на работе заранее написал заявление на три дня отдыха, положенные на проведение свадьбы, и попросил к этим трём дням прибавить ещё пять, что он не догулял полностью в летний отпуск. С учётом праздничных дней седьмого и восьмого ноября у него после регистрации окажется десять дней отдыха. Анна тоже взяла в школе восемь дней отпуска за свой счёт, и таким образом молодых ожидал короткий медовый месяц.

До свадьбы оставалось немного времени, и Валерий решил хорошо поработать, чтобы накопить денег. Затрат ожидалось много и со своими накоплениями ему пришлось бы расстаться полностью. Мать Валерия и родители Анны планировали выделить молодым приличные суммы, но свадьбу Валерий должен был оплатить из своих денег. Он, как мужчина, понимал, что это важно для него, как для жениха, в глазах будущей жены и её родителей.

В дневные смены вместо трудоёмкой и хлопотной работы по городу Валерий простаивал на автостанции. Бурцев непременно в течение смены уговаривал пассажиров вскладчину ехать на такси в любой отдалённый населённый пункт области. Многие люди поддавались его уговорам, когда между загородными маршрутами автобусов образовывался временной разрыв по расписанию. В ночные смены Валерий возил по пять бутылок водки и реализовывал их. В доме за городом он хранил ящик водки. Это было предусмотрено на тот случай, если в машине водка ночью заканчивалась. Таким образом, не проходило ни единой смены, чтобы Бурцев не заработал минимум сто рублей чаевых. Такая ударная работа изматывала, но поставленная цель – заработать за месяц ещё две тысячи рублей – неуклонно приближалась.

Выехав в ночь с пятницы на субботу, Бурцев до полуночи успел продать три бутылки водки и собрать плановую выручку. Он встал на вокзале, чтобы немного