5 августа 1392 года внезапно из леса появились люди, одетые в белое. Один из них подбежал к колонне идущих, захватил уздечку короля и закричал: «Остановись, благородный король, дальше не стоит идти! Вы преданы».

Король все же решил продолжить движение, несмотря на предупреждение, и тогда оруженосцы с королевским копьем чуть отстали, как бы случайно, и копье звучно поразило щит своего хозяина.

Это было предательство, король в ужасе отбил копье и начал падать. Он с трудом удержался в седле, и стало ясно, что он сошел с ума. С тех пор безумие никогда не оставляло его. Он был известен как Карл Возлюбленный (кто не любит впавшего в детство монарха?), но он известен в истории еще и как Карл Безумный.

Все, что Карл V восстановил для Франции, теперь было на краю пропасти, Франция была поражена новым непредвиденным бедствием.

Если бы Карл VI находился в здравом уме и не устраивал постоянно безумные вещи, возможно, все складывалось бы и не так плохо и не пришлось бы тогда вновь восстанавливать регентство. Но и это было сделано не так, как приличествовало бы. В течение более тридцати лет его правления периодически (примерно каждую четверть года или около этого) король либо впадал в безумие, либо опять возвращался к здравому рассудку. Всякий раз, когда был нормален, он пробовал управлять страной.

В результате не было никакой гарантии в непрерывности правления, в безопасности принятых решений, царила полная анархия.

Филипп Смелый сразу начал контролировать правление. Теперь, когда стал управлять Фландрией, он более, чем когда-либо, был заинтересован в заключении мира с Англией, чтобы обеспечить пошатнувшийся нейтралитет. Английский король Ричард II боролся с собственным благородством, так как тоже мечтал о мире. В 1396 году между Ричардом II (на тот момент вдовцом) и Изабеллой, младшей дочерью Карла VI, был заключен брак. Хотя нельзя было договориться о постоянном мире, но, по крайней мере, после этого перемирие длилось двадцать восемь лет.

И это было хорошо. Филипп мог бы заключить мир для собственных эгоистических целей, ведь результатом будет благосклонность к Франции. Однако он вел свободную политику, которая свела его с младшим братом короля Карла, Людовиком Орлеанским. Людовик был фаворитом короля в течение некоторого времени его правления (и также фаворитом королевы Изабеллы Баварской), и он чувствовал, что может временами позволять себе заглядывать в казну.

Оба они были чрезвычайно честолюбивы, и между дядей короля и братом короля началась конкуренция, которая должна была обернуться кровной местью, и тогда началась бы гражданская война, которая могла разрушить Францию.

Людовик Орлеанский женился на дочери герцога Миланского, он мечтал о захвате королевства для себя в Италии (это желание — клубок, который завертелся еще во времена Карла Анжуйского). Естественно, он нуждался в деньгах, чтобы нанять солдат, но Филипп Бургундский противился этому. Что касается Филиппа, он также ужасно нуждался в деньгах. С одной стороны, он был поклонником искусства, был щедр к поэтам, и живописцы баловали его большими строительными объектами и великолепными драгоценностями. Его здание суда в Дижоне было великолепно — и жутко дорого. Но, кроме того, у него имелись проблемы на полях сражений.

Французы потеряли свою последнюю точку опоры на Святой земле через столетие после того, как в 1291 году был потерян Иерусалим. Но теперь возникли новые и более близкие опасности.

Намного позже последние участники Крестового похода оставили Святую землю новым захватчикам — туркам. Турки устойчиво расширяли контролируемые ими земли будущей Османской империи. Приблизительно во время битвы при Креси турки основали маленькое королевство в северо-западной части Малой Азии, перешли Геллеспонт, по просьбе одной из двух борющихся византийских фракций. Так турки первый раз появились в Европе (ранее они никогда там не жили).

За следующую половину столетия власть турок-османов непреклонно росла. В 1389 году они победили сербов и почти полностью захватили Балканский полуостров, в то время как в Азии они заняли почти всю Малую Азию. Византийская империя была уменьшена до таких размеров, что ее территория была немногим больше города Константинополя и нескольких отдаленных районов на западе.

Турецкая граница в Европе теперь примыкала к королевству Венгрия, которое было под управлением Сигизмунда, женой которого стала Мария, родственница Карла Анжуйского[102]. Сигизмунд призвал помощь, и в 1396 году папа стал проповедовать Крестовый поход, как и в старые времена (в это время было два папы: один в Риме и один в Авиньоне во Франции, папская власть была сильно ослаблена, но снова стремилась вернуться в Рим, однако оба папы были единодушны и провозгласили призыв к Крестовому походу).

Турецкая граница находилась теперь приблизительно в шестистах милях от Бургундии. Были даже турецкие заставы, которые располагались ближе к Парижу, чем к Иерусалиму. Французы ответили на вызов.

Продвижением западных рыцарей руководил двадцатипятилетний француз Джон Неверский[103], сын Филиппа Смелого. Была собрана группа рыцарей, для которых его отец должен был найти деньги.

Рыцари встретили венгерскую армию в Будапеште на Дунае и с большим энтузиазмом уже вместе отправились вниз по течению. Они в конечном счете достигли турецкой заставы в Видине, которую взяли штурмом. Эта кампания казалась праздником, эдакой роскошной прогулкой в красивых костюмах, и продолжалась еще сотню миль до Никополя, который теперь находится на северной границе Болгарии.

28 сентября 1396 года французские отряды встретились с турками. Сигизмунд не понял, что имеет дело с передовым отрядом, а не с основными силами. Армия крестоносцев атаковала отряд и убивала всех, кто ей попадался. Они хотели, чтобы все было так, как в битве при Креси и Пуатье.

Крестоносцы продвигались вперед, разбивая турецкие отряды и рассеивая их. Утомленные и дезорганизованные, они внезапно лицом к лицу столкнулись с огромным войском турецкого султана Баязета. Он должен был снять осаду Константинополя, находившегося к северу. Ход сражения изменился и быстро стал резней для французов[104].