– Ну да, что-то такое помню…

– Так вот, мне оттуда сверху всю мастерскую хорошо видно было. Нинкина бабушка, тоже Нина, работала перед мольбертом. Отойдет, посмотрит – и ударит кистью по холсту, как будто выпад рапирой… потом опять отойдет, прицелится – и выпад…

Мне интересно – никогда раньше не видела, как художники работают. Но и неловко очень, неудобно – получается, что пробралась тайком и подсматриваю. И уйти боюсь – думаю, что за дверью наткнусь на Шуру, как с ней буду объясняться? Поэтому затаилась я на галерейке и сижу тише мыши. А Нинкина бабушка еще немножко поработала, потом кисти отложила, сняла запачканную краской блузу и подошла к книжному шкафу. Видела там такой огромный книжный шкаф с резными дверцами и с колоннами по бокам?

– Ну да, что-то такое видела…

– Так вот, подошла она к этому шкафу и повернула справа верхнюю часть колонны. И тут у шкафа сбоку откинулась стенка, и открылось что-то вроде тайника, она оттуда достала какую-то толстую тетрадку, села за конторку и стала в этой тетрадке что-то писать…

– А потом что? – не утерпела Надежда.

– А потом я все-таки оттуда ушла. Не сидеть же на этой галерее до вечера…

– Ты это все точно помнишь? – с сомнением спросила Надежда.

– Прямо как будто только что видела! – Люся подозрительно взглянула на подругу. – Ты что, думаешь, я это все выдумала?

– Да нет, конечно, я так не думаю…

– И на том спасибо! Но вот что я теперь думаю – не иначе, Нинкин муж ищет этот самый бабкин тайник…

– Ты же говоришь, что в тайнике была какая-то тетрадка. Зачем ему могла понадобиться эта тетрадка?

– Я сказала, что бабка достала тетрадку из тайника – но, может, там было еще что-то? Что-то очень ценное? Сама говорила, что он всю квартиру перерывает!

– Это Нинка говорила… Бумажки какие-то рассматривает, фотографии. Альбом, говорит, нашел старый – так два вечера с ним просидел. С лупой!

– Не нравится мне это все, – нахмурилась Люся, – вот если он эту ценную вещь найдет, то в лучшем случае украдет ее и исчезнет. А Нинка останется ни с чем. А про худший случай я и думать не хочу!

– И что ты предлагаешь?

– Надо Нинку спасать! – решительно сказала Люся. – А то этот тип криминальный найдет тайник, Нинку пристукнет – и поминай как звали! Надя, мы же совестью замучаемся!

– Что ты предлагаешь? Она же нам не поверит, она же влюблена в него как кошка, то есть это он ей внушил.

– Да брось ты! Звони сейчас ей, потому что со мной эта дура разговаривать не станет, думает, что я сразу на ее мужа наброшусь и уведу. Надо больно! Звони домой, она с работы уволилась еще перед свадьбой.

– Ладно, попробую… – Надежда набрала номер.

Трубку долго не брали, наконец послышался слабый, какой-то блеющий голос.

– Алло, могу я Нину попросить? – закричала Надежда в трубку, у нее было такое чувство, что абонент находится где-то в районе звезды Альфа Центавра.

– Надя, это я… – прошелестели на том конце.

– Нинка? Ты что – больна? Отчего голос такой?

– Да нет… все хорошо…

Люся, прислушивающаяся к разговору, сделала круглые глаза – дескать, правы мы были, плохо с нашей Ниной Ч.

– Ты одна дома? Муж на работе? – допрашивала Надежда.

– Да… а я тут вот…

– Я к тебе сейчас приду! – заорала Надежда, понукаемая Люсей. – Слушай домофон, а то в вашей квартирке как в лесу, друг друга не докричишься! Надо ехать, – сказала она Люсе, – пока этот тип с работы не пришел. Подбросишь меня?

– Я с тобой! – встрепенулась подруга. – Обойдутся без меня полдня!

* * *

Нинка долго не открывала, наконец за дверью послышались шаркающие неуверенные шаги.

– Это мы, Нина! – закричала Надежда, не дождавшись, пока спросят. – Мы с Люсей!

Ужасающе долго Нина гремела замками, наконец дверь открылась, и приветливая улыбка застыла на губах Надежды.

Нина и раньше не была красавицей. Однако в последнее время, после замужества, она не то чтобы сильно похорошела, но стала похожа на нормального человека – чуть похудела, глаза заблестели, она стала чаще улыбаться и одевалась если не со вкусом, то как обычные люди, ничем особенно не выделяясь.

Теперь же перед ними стояла не Нина, а ее бледная тень. Или то, что получится из Нины лет через двадцать, а может, и больше. Волосы висели безжизненными прядями, глаза смотрели тускло, бескровные губы были покрыты серым налетом.

– Нинка, что с тобой случилось? – Люся оттолкнула Надежду и ворвалась в квартиру. – У тебя грипп, что ли?

– Да нет… – Нина поморщилась, как будто прихватила ее застарелая зубная боль. – Так просто, слабость…

– Ты врача вызывала? – теребила Нину Люся. – Да в таком виде только на больничной койке валяться!

Нина запахнула фланелевый застиранный халат, который уж точно был оставлен ей в наследство бабушкой, повернулась и пошла по коридору, шаркая ногами в старых войлочных тапках. Переглянувшись, подруги бросились за ней. Пройдя несколько шагов, Нина вдруг пошатнулась и оперлась о стену.

– Квартира такая большая… – прошептала она, – идти далеко…

Надежда подставила плечо, с другой стороны Нину подхватила Люся, и таким образом они дошли до спальни. Это была не та комната, где в прошлый раз был накрыт стол, эту еще не ремонтировали. Потертые мрачные обои наводили тоску. Мебель была старая, какие-то темного дерева шкафы и буфеты. В углу – огромная кровать, неубранная, хотя на дворе белый день, третий час уже… Надежда нахмурила брови – она терпеть не могла неубранную постель, такая ситуация сразу навевала мысль о тяжелой болезни. В комнате было душно, пахло лекарством.

– Это что – корвалол? – Надежда звякнула пузырьками на столе. – У тебя сердце болит?

– Да нет… – Нина со стоном опустилась на кровать. – Просто слабость такая…

Постельное белье было несвежее, какого-то серого оттенка. Люся дернула тяжелые плюшевые портьеры, отчего в воздух поднялась туча пыли, но в комнате стало ненамного светлее, потому что окно не мыто было, по представлению Надежды, лет десять. С трудом Люся открыла форточку.

В комнату ворвался холодный и сырой мартовский воздух, Нина зябко повела плечами.

– Что у тебя случилось? – спросила Надежда. – С мужем поссорилась?

– Девочки… – у Нины из глаз вдруг брызнули слезы, – ой, девочки…

– Ну ладно, ладно… – Надежда погладила ее по плечу, – ты успокойся, потом нам все расскажешь… Люся, – Надежда выразительно взглянула на подругу, – завари-ка нам, пожалуй, чаю… Нине сейчас очень бы помогла чашка горячего чаю. Горячий чай – это то, что нужно.

– Чай? – удивленно переспросила Люся. – Да я даже не знаю, где у нее чай… как я найду его в чужой квартире?