При свете молнии стало видно, что к нему бежит, причем невероятно резво, Чернильный Грейс, прижимая что-то весьма ценное к груди, а следом несутся неясные тени.

Роже едва сдержался, чтобы не проорать боевой клич ордена — «Гот мит унс!», с нами бог. Азарт предстоящей схватки опьянил его и закружил в своих объятиях.

— Держи вервольфа! — крикнула одна из теней, несущихся за шпионом.

— Получай, — крикнул Роже, нанося удар латной перчаткой, сжатой в кулак, в центр сгустка тьмы, тянущегося к Грейсу.

— Их двое, — захлебываясь кровью, взвыл покалеченный, и тут же был погребен под ногами остальных бегущих.

— Тащите факелы!

— Смерть вурдалакам!

Воодушевляя себя этими криками толпа — а это была именно толпа, кинулась на Роже.

Шпион, воспользовавшись падением самого шустрого из преследователей, прижался к забору и засеменил, словно гном, в сторону рощи.

Первой на рыцаря прыгнула собака, совершив страшную ошибку, последнюю в своей жизни.

Она вцепилась клыками в пластинчатую перчатку, в то время как Роже взмахнул рукой и обрушил беспомощное собачье тело на подставленное колено.

Вяло скуля, пес с переломанным позвонком попытался отползти в сторону, но оказался затоптан рванувшимися в проем калитки селянами.

Ярко полыхнула молния, на миг ослепив Роже, и он прозевал удар палкой. Точнее сказать, в руках серва были вилы. Воспользуйся он ими более сноровисто и ткни в живот рыцаря — схватка окончилась бы, толком не начавшись. Но крестьянин, поднятый с полатей истошными криками и лаем, не был закаленным воякой со стальными нервами. Увидев при свете молнии фигуру мужчины, явно не принадлежащего к его деревне, он сделал то, что подсказал ему инстинкт — ударил наотмашь.

Черенок, рассекая лоб кавалера, с треском переломился. Слегка оглушенный, но все же не сбитый с ног рыцарь отступил, поднимая меч.

Следующий участник погони за Грейсом оказался более сообразительным и попытался проделать в рыцаре дыру с помощью охотничьей рогатины.

На этот раз кавалер оказался начеку. Отпарировав выпад, он пнул наугад ногой, угодив точно в пах ретивому селянину. Вой потряс ночную деревню, охваченную кутерьмой.

На плечах Роже повис дюжий серв, кинувшийся за околицу с голыми руками, но рыцарь легко стряхнул его и ударил мечом по шее следующего. Сила рыцарского удара оказалась велика, хотя сталь и была защищена ножнами, и серв умер на месте.

В следующий миг на рыцаря кинулось сразу несколько человек. Грабли, разрывая штаны из плотного сукна, подсекли ноги, на голову обрушилась какая-то доска, в грудь грянул пудовый кулак. Погребенный под телами орущих и колотящих друг друга крестьян, Роже умудрился сначала встать на четвереньки, а потом и подняться на ноги.

— Разорву всех, скоты! — прокричал он и принялся наносить во все стороны беспорядочные удары.

Физическая мощь, накопленная за годы тренировок в тяжелом ливонском доспехе, дала о себе знать. Он сокрушал ребра и сворачивал скулы, сбивал с ног и отшвыривал пинками нападающих, словно герой германских саг, воскресший в эту страшную ночь прямо на околице безвестной деревушки.

При свете очередной молнии он увидел свой меч, который неудачно упал меж двух камней и был переломлен чьей-то ногой. Осознание потери придало рыцарю новые силы. В приступе бешенства он вырвал из забора жердь и погнал перед собой оставшихся на ногах сервов, рыча и извергая богохульства.

Опомнился он у порога дома, внутри которого забаррикадировались сервы. Тяжело дыша, он отбросил оглоблю и поплелся к околице.

Навстречу полз мужчина, стеная на все лады и проклиная оборотней. Роже в последнем приступе ярости опустил ему на макушку свой бронированный кулак и двинулся дальше.

Переломленный меч оставался в плену обшитых толстой кожей ножен. Волоча его по земле Роже направился к роще. Совершенно внезапно дождь прекратился, только с ветвей продолжали стекать хилые ручейки, пополняя грязевые лужи, полные опавшей хвои.

Коней он нашел по ржанию бестолковой кобылы Грейса.

— Ну что, — прохрипел рыцарь разбитым в кровь ртом. — Трофей не посеял, ворюга?

— Я так волновался…

— Не ври… трогай… если я начну валиться из седла, прихвати ремнями…

Это последнее напутствие Роже буквально прошептал, проваливаясь в черное небытие.

Очнулся он на краю болота. Как он доехал и спешился, рыцарь не имел ни малейшего понятия.

Стоял ясный день, и лишь лужи под корнями сосен и елей давали понять, что ночная буря не была наваждением. Стреноженные кони бродили по кромке торфяника, вороша губами чахлую траву.

Роже осмотрел себя, ощупал и со стоном поднялся. Найдя промоину, он принялся умываться.

Потом достал кинжал и принялся счищать пропитанную своей и чужой кровью грязь, облепившую штаны и сапоги.

— А вот и я, — раздался голос шпиона. — Старая Брунгильда куда-то запропастилась, придется обождать.

— Пора заканчивать с этим делом, — прохрипел Роже. — Меня еще никогда так славно не били. Ребра наверняка сломаны, чертов пес умудрился прокусить сочленение перчатки, голова гудит, словно колокол в сочельник…

Он мокрыми пальцами полез в рот, чертыхнулся и вырвал висевший на ниточке зуб.

— Я решил поберечь здоровье и не участвовал в турнире, — заметил он с хриплым смехом. — И вот что вышло.

— Синяки и шишки заживут, — философски заметил шпион. — А вот обмануть ожидания Брунгильды… — Он передернул плечами. — Никому не пожелаю.

— И правильно сделаешь, — послышалось знакомое шамканье старухи.

Появилась она, как и в прошлый раз, в сопровождении пса. Этот ее спутник больше напоминал мелкого длинноного медведя, чем волка. Косматое чудовище обнюхало безразличного Роже, чихнуло и подошло к лошадям.

Бесстрашная рыцарская лошадь вдруг взвилась на дыбы с истошным ржанием. Старуха с невероятным для ее почтенного возраста проворством подскочила к коню и повисла на поводьях.

— Прочь, мохнатый! — пискнула она.

К изумлению Роже, лохматое чудище припустило вон с явным испугом.

Старуха с силой сдавила ноздри коню и тяжестью своего тела заставила того опустить передние копыта. Подскочивший Грейс принялся ей помогать. Роже наблюдал за успокоением своего коня отстраненно, словно следил на пиру за малоинтересными выходками заезжих акробатов.

— Досталось кавалеру, — с непонятным выражением произнесла старуха, подойдя к Роже.

— Там были собаки, — сказал Грейс. — Бестии мотались за белками в лесу, когда я присматривал этот тихий медвежий угол для нашего дела, а к ночи вернулись. Случился изрядный переполох.

— Милок, — сказала старуха, — может, погостишь на мельнице денек-другой? Косточки, чую, не все целы, да и вообще…