А мне было очень не по себе и это, мягко говоря. Описывать смерть в книге не особо страшно, но, когда ты сам заживо сжигаешь десятки людей... в общем, понимаете.

К чести польских наемников, они побежали только тогда, когда замок стал похож на огнедышащее жерло вулкана. Некоторые пытались спрыгнуть со стен в заполненный водой ров, правда получалось у них очень плохо — почти все разбились. Но большинство банально сдалось, открыв ворота.

— Матерь божья! — комтур перекрестился, завороженно смотря, как с замковых крыш сверкающими потоками льется расплавленный свинец. — Вы знаете, это похоже на... на... — он никак не мог подобрать термина. — На адское пламя.

— Согласен, — я кивнул, радуясь, что сполохи зарева скрывают мою бледную морду. — Действительно, очень похоже. Но сейчас нам пора подумать о будущем. Как вы смотрите на то, чтобы остаться гарнизоном в городе? Да, Сигизмунд обязательно попробует его отбить, но вы можете послать за подкреплением — думаю, за пару недель они прибудут. Таким образом, Орден создаст здесь опорную точку, которая будет оттягивать на себя вражеские силы. А затем... — я сделал паузу. — Затем, когда мы победим, занятый вами Велькомир и окрестные земли будут весомой заявкой на постоянное ими обладание.

— Заманчивое предложение, — тевтонец внимательно на меня посмотрел. — Но, сами понимаете, найдется много противников такого решения среди ваших...

— Раздел неминуем, — я пожал плечами. — И я отдам свой голос за вас. Но, только в случае полного понимания между нами. Намекаю: да, по сути, мы не друзья, но у нас есть и общий враг — это Польша. Я сейчас говорю не только от себя, но и от великого князя Московского Василия, моего крестового брата и близкого родственника. Вместе, мы сможем решать самые трудные задачи.

Говорили мы очень долго, но все-таки пришли к пониманию. Великое княжество Литовское уже анахронизм: ему давно предопределено раствориться в зарождающейся Великой Русской Империи. А на часть его земель, особенно населенную католиками, вполне может претендовать Тевтонский Орден. Сейчас все круто замешано на вопросах веры. Удержать за собой католические земли нам будет очень трудно. Пусть с ними возится Орден. Если, конечно, будет вести выгодную для нас политику. К примеру, хотя бы для начала, откроет для нас выход к морю. Без моря нам придется очень трудно, ни о каком величии и экономическом росте даже речи не может идти. Пробивать силой выход мы пока не потянем, а вот так, путем дипломатии, почему нет? Конечно, создавать на своих границах сильное государство не особо разумно, но однозначных решений своих проблем у нас нет и не будет. И еще гребанная Польша — столкновение с ней неминуемо. Самим воевать с пшеками будет очень трудно, а вместе с тевтонцами вполне по силам.

В итоге, комтур со своими остался в Вилькомире, а я со своей ратью ушел в сторону Вильно, чтобы пройти огнем и мечом до самого Витебска.

А вот молодого тевтонца Питера Гейделя оставил при себе как офицера связи с Орденом. Чему тот неимоверно обрадовался, видимо строгий устав ему надоел до чертиков. Но взял его с собой не только из симпатии. Самым важным достоинством Питера было то, что он обладал очень влиятельными и богатыми родственниками. В том числе в руководстве Ордена. Так что, сами понимаете...

На одном из привалов Зарина долго молча смотрела на меня.

— Что?

— Ничего, — смутилась она. — Просто люб ты мне... — и через несколько секунд все-таки добавила. — Боюсь за тебя. Ярко горишь, очень ярко...

— Я сам боюсь, — честно признался я. — Но уже поздно становиться прежним. Одна дорога — вперед...

Глава 17

— Я очень благодарен вам, князь, за то, что забрали меня с собой! Вы знаете, я вздохнул полной грудью!

Питер Гейдель болтал, попутно с аппетитом наворачивая кулешик. Он уже совсем обрусел, пытался говорить с ратниками по-русски и вообще, не скрывая демонстрировал свою симпатию к нам.

Я улыбнулся.

— Не стоит благодарностей. Наслаждайся.

— Вот так я и представлял рыцарскую жизнь! — тевтонец сыто рыгнул и расплылся в счастливой улыбке. — А Орден... там... смирение, смирение и смирение. А еще обет безбрачия...

— Это совсем печально.

— Угу... — Питер украдкой стрельнул глазами на Зарину. — Но, к сожалению моя судьба была предопределена с рождения. Моя семья всегда была тесно связана с Орденом. Дед и отец ведут с ним финансовые дела, они крупные донаторы, а дядя главный казначей Ливонского ландмейстерства. А меня, как младшего сына, еще в младенчестве обязались отдать в Орден. Нет, я не жалуюсь... — парень горько вздохнул. — Но... порой становится очень грустно. А еще я хочу... жениться...

Он неожиданно покраснел и потупил глаза.

Я хохотнул.

— Поверь, дружище, женитьба гораздо менее привлекательное занятие, чем кажется на первый взгляд. Но с этим мы что-то решим.

А сам пообещал себе обязательно воспользоваться семейными связями Гейделя. Высокопоставленные лоббисты в Ордене нам не помешает.

Поболтав еше немного с молодым тевтонцем, взялся за карту и принялся обдумывать наши дальнейшие действия. Правда, картой назвать этот кусок бумаги даже с натяжкой назвать было нельзя. С нормальными картами в современном понимании этого термина сейчас большие проблемы — их попросту нет. Эту я чертил сам по памяти, а потом очень долго корректировал исходя из записей купцов и свидетельств очевидцев.

Получилось очень приблизительно и без всякой точной привязки, как говорится, в стиле: два лаптя правее солнышка. Но хоть какое-то представление о местности она давала. Вот честно, только разгребусь с войной, первым делом открою картографическую школу.

Но не суть.

Из Вилькомира мы сразу рванули на Ковно, так сейчас называется современный Каунас. Почти никакого сопротивления по пути не встретили, потому что, как выяснилось, Сигизмунд оттянул все свои наличные силы к Вильно, а гарнизоны городов и замков прочно засели за стенами, в том числе и в Ковно. Но его брать мы даже не пытались, сожгли и разграбили предместья, после чего отошли в сторону и принялись маневрировать, запутывая следы. По пути я пользовался уже опробованной и отлично показавшей себя тактикой — разделил силы на три отряда, которые постоянно меняли маршруты, чтобы литвины не смогли просчитать мою задумку. Дезинформация тоже работала: пару раз давали сбежать пленным, которые слышали, как я обсуждал со