Ескевич очень хорошо успел узнать Лидию Петровну и понял, что она ни о чем не забудет и от него не отстанет. Хотя он в самом начале этой авантюры всерьез рассчитывал на то, что директриса сразу же выбросит из головы своих бывших воспитанников, а ее бывшие воспитанники, в свою очередь, не смогут подать о себе весточку. На этом держался весь замысел и таков был уговор с их теперешним хозяином — он их держит буквально под охраной и в изоляции. Да это и ему самому было необходимо, дело-то уголовное.

И как поступить Ескевичу с въедливой Авдотьевой? Он ведь тоже очень хорошо понимает, насколько это дело уголовное, не считая того, что он снова окажется в должниках, хотя какие уж тут счеты на нарах. Поэтому он решается на убийство.

Чтобы оборвать все ниточки, ведущие к «курсантам», он запрашивает еще и архивные документы этих самых «курсантов», ссылаясь на какую-то придуманную необходимость, а когда Авдотьева отказывается их предоставить, соглашается на нотариально заверенные копии. Слушай, как это было.

После того, как с ним связывается Демидов и озвучивает просьбу Авдотьевой, Ескевич ей звонит и очень убедительно растолковывает, что учебное заведение было передислоцировано в плановом порядке, а новые его координаты он предоставит ей в ближайшее же время. Извинился, что не обеспокоился этим раньше, но дела, сами понимаете, уважаемая Лидия Петровна. Что касается ее выпускников, то ребята успешно проходят обучение и шлют приветы всем и ей в первую очередь. Единственно, что плохо, так это то, что бюрократия пробуксовывает, но это уж как везде. Дело в том, что в настоящее время там готовятся документы для их аттестации, хватились, а личных дел нет, и поэтому пока в аттестации им отказано. Но позвонили с запросом. Почему не ей позвонили? Так разгильдяйство же везде, Лидия Петровна, дорогая. Потеряли контакты при переезде, поэтому и не предупредили ее, что переехали, поэтому и через него документики-то и запросили. Так не могла бы уважаемая Лидия Петровна выдать ему их из архива? А он уж переправит с курьером, специально для этого своего сотрудника в далекий Севастополь командирует.

Но Авдотьева не торопится идти на встречу сладкоголосому Ване, ссылаясь на то, что архивные документы изымать запрещено. Вероятно, он все-таки не смог развеять ее сомнения. Она вполне резонно заявляет, что раз уж уважаемый Иван Алексеевич буквально на днях предоставит ей новые телефоны, то она сама туда к ним позвонит и все урегулирует. Это Ване совсем не подходит, поэтому он кидается горячо убеждать Лидию Петровну, что ни к чему ей тратить свое время на звонки и переговоры, дело-то пустяшное. А заверенные нотариусом копии тоже могут подойти. Он готов подъехать завтра, то есть в пятницу, и забрать оригиналы на день или два, не больше, и отвезти их нотариусу. Но Лидия Петровна продолжает упорствовать, мотивируя отказ все той же инструкцией. Ескевич не отступает, говорит ей, что готов вместе с нотариусом приехать к ней в интернат, лишь бы у ребяток все было благополучно. И просит подготовить ксерокопии всех личных дел.

Авдотьева в этой ситуации не видит ничего подозрительного и поручает своему секретарю подготовить подборку документов и ксерокопий. Секретарь директора, Полонская Клара Григорьевна, выполняет ее распоряжение, складывает в одну папку и оригиналы, и копии и кладет эту папку директору на стол. Это происходит в четверг. На следующий день, в пятницу, Ескевич звонит Авдотьевой и предупреждает, что вечером приедет к ней с нотариусом, и извиняется, что это будет не раньше семи вечера, нотариус раньше не может. Говорит, что телефоны учебной базы узнал и при встрече передаст.

С того времени, как они с партнером подключились к жизни интерната, Ескевич смог неплохо изучить расположение комнат и коридоров, знал он и о запасной лестнице, но не мог предположить, что каждая дверь, ведущая с нее на этаж, оснащена примитивной задвижкой, запирающей лестницу изнутри. Он по этой лестнице никогда не поднимался, да ею никто и не пользовался, кроме хозяйственников и охраны. Это его основной просчет, но он ведь спешил, у него не было возможности как следует подготовиться. А может, и не рассматривал такой вариант вовсе. Замок входной двери, ведущей со двора, он рассчитывал открыть отмычкой, оказывается, у него и такой опыт был, а вот с внутренней задвижкой ему просто повезло.

Мы не будем предполагать, что случилось бы, будь дверь заперта по всем правилам. В тот вечер Авдотьева осталась бы жива, а вот потом… У преступника была острейшая необходимость. Но так сложилось, что педантичная Танзиля Усмановна забыла задвинуть засов и даже забыла запереть дверь на замок, в тот день было много суеты с разгрузкой стройматериалов, и это стоило жизни ее начальнице.

А потом все произошло, как ты, Позднякова, и догадалась. Совершив убийство преступник обнаружил, что попал в ловушку, так как охранник, делая вечерний обход, устранил непорядок и все засовы задвинул. Преступник начал метаться, кинулся к основной лестнице, спрятал папку с бумагами за пожарный щит и стал прорываться через чердак. Как удалось выяснить, дверь за ним закрыла все та же Танзиля Усмановна. Уже почти на подходе к дому, она вспомнила про незапертую дверь и помчалась обратно, чтобы самолично ее закрыть. У нее какая-то вражда с секретаршей директора, поэтому ей категорически не хотелось обращаться к кому-либо с этой просьбой по телефону, чтобы информация о ее недосмотре не распространилась и не дошла впоследствии до Полонской.

Далее, для преступника было важно как можно скорее вернуть себе документы, которые и в самом деле наводили на след заинтересованного лица. Чтобы извлечь папочку, Ескевич прибег к традиционному способу — решил использовать вслепую молоденькую медичку, которая, по всем отзывам, далекостью ума не отличалась, зато имела завышенную самооценку и жаждала богатства. Здесь были плюсы — не нужно платить за выполненную работу и не нужно раскрывать карты, чтобы не оказаться впоследствии во власти шантажиста.

Получив от нее пустую папку, преступник начал паниковать, он не понимает, что сие для него значит и решает обрубить последний, как он думает, след к его персоне. И он убивает еще раз и тем же примерно способом. Ты, Позднякова, молодец, что тогда мне позвонила насчет Галины, это нам, действительно, здорово помогло.

Сам Ескевич, естественно, от второго убийства отпирался, но нашлись свидетели, которые видели его разъезжающим на чужой машине. Оказалось — действительно одалживал «рыдван» у соседа, сосед подтвердил и вспомнил, когда и сколько раз. Последний раз — в день убийства Галины Кириченко. Когда автомобиль наши криминалисты внимательно изучили, то обнаружили следы его присутствия — отпечатки пальцев, волокна, то, се, тебе не интересно. Но это еще не улика. А вот абонемент в солярий на имя Галины Вячеславовны Кириченко, найденный на полу между сиденьем и креплением ремня безопасности, можно причислить к уликам, хотя и косвенным. Но для слабых нервов господина Ескевича предъявленного клочка бумажки вполне хватило, и он поторопился признаться.

К тебе, дорогая, у него особый счет. Во-первых, он узнал, что ты шарила на чердаке. Сейчас все объясню, не торопи и не перебивай. Во-вторых, он узнал, что твои ребята обнаружили его тайник за пожарным щитом. Узнал не сразу, а после того, как второе убийство им было совершено. Теперь он обвиняет тебя в том, что ему пришлось «обезвредить» несчастную Галю. Говорит, что, если бы документы оставались в папке, то и не пришлось бы ему идти на крайние меры, которые есть не что иное, как самозащита. Сволочь. Да не бледней ты, я ему сказала, что по моему приказу документы были изъяты, а девочку он все равно бы убил, параноик. Он же не мог попросить ее, не вызвав у нее подозрений, хранить в секрете этот инцидент с папкой. Тем более, что такие девочки секретов не хранят, это противоречит их природе. Она и молчала-то только потому, что на тот момент не придала никакого значения этой ситуации, а как если сообразит? Либо шантаж, либо звонок в милицию. Так что, не вздумай терзаться. И, наконец, именно ты, душа моя, вышла на Демидова, а значит, опять на Ескевича с тем же самым вопросом, что и покойная директриса — что там с ребятами. Ну какие нервы тут выдержат? У Ескевича они сдали. Или он рассудил, что ты не просто последняя ниточка, ведущая к нему, а что ты представляешь для него активную опасность.