– Я нарядилась на презентацию твоей книги лучше, чем ты, – сказала она, обнимая меня. – Хочешь, чтобы я переоделась? Мне сбегать купить простое черное платье?

– Лола, ты всегда одета лучше, чем кто и где угодно, – успокоила я, вдыхая насыщенный аромат ее духов. – Именно за это тебя все любят.

Мы сели, подошел официант.

– Сухой мартини с водкой и оливкой для нее, – попросила Лола. – И «Московский мул» для меня, пожалуйста.

– Ожидайте, – ответил он.

– Кто сегодня придет? Мама? Папа? Кэтрин? Джо?

– Никто из них, – сказала я. – Все будет довольно скромно.

– О нет, почему? – спросила она обеспокоенно. Лола на полном серьезе ежегодно устраивала многочисленные церемонии в честь своего «месяца рождения».

– Кэтрин не с кем оставить ребенка, Джо уехал по работе и… Я соврала родителям, что презентации не будет.

– Почему?

– Потому что в последнее время папа часто путается. Не хочу, чтобы он говорил странности и все его жалели. Я просто сказала, что вечеринки в честь книги не будет. По-твоему, я ужасно поступила?

– Нет, наоборот, – возразила Лола. – Сегодня я побуду в роли твоей мамы. И папы. И мужа. И бывшего парня.

– Четыре в одном. У тебя много талантов, дорогая. – Она рассмеялась. – А теперь выкладывай, где ты пропадала.

– Ты о чем?

– Что происходит? Я не видела тебя со дня свадьбы Джо.

– А, да так… Просто занималась кое-какими делами.

– Какими?

– Расскажу в другой раз.

– Давай сейчас!

– Нет, это твой вечер!

– Лола.

– Что?

– Рассказывай!

– Я кое-кого встретила.

– Что?! Когда?

– Через пару дней после свадьбы Джо и Люси.

– Где?

– На мероприятии, которое организовала моя компания. Он там выступал.

– Музыкант?

– Фокусник.

– Как зовут?

– Джетро.

– Сколько лет?

– Тридцать шесть.

От волнения мне не хватало слов. Наконец-то этот день настал. Я знала, что так будет. Кто-то понял, какая Лола чудесная.

– Есть фото?

Лола достала из сумки телефон и показала заставку на экране: их прильнувшие друг к другу лица, мокрые от дождя волосы, раскрасневшиеся от страсти и жизненной энергии щеки, сияющие от холодного воздуха и утренних оргазмов глаза. Лицо у Джетро было выразительным и по-голливудски красивым, с мягкими английскими чертами, усыпанное веснушками. Нос узкий, как у рептилии. Рыжие волосы подстрижены и уложены не иначе как парикмахером из Восточного Лондона с кучей подписчиков в «Инстаграме».

– Лола, он великолепен. Где это вы?

– У моих родителей. Ездили в прошлые выходные.

– Боже.

– Да.

– Он им понравился?

– Очень.

Официант принес наши коктейли и не успел еще их поставить, как я выхватила мартини у него из рук.

– Уф. Извини, я просто пытаюсь прийти в себя.

– Знаю.

– Расскажи, как все было.

– Я работала на мероприятии – большой корпоративный ужин с диджеем – и считала часы до окончания. Вдруг подходит он и спрашивает, не поучаствую ли я в фокусе. Ты ведь знаешь, как…

– Ты любишь фокусы, да.

– Точно.

Сейчас было не время говорить, что фокусы любят только ханжи.

– Так вот, он меня сразил этим карточным трюком. Ты не поверишь, Нина, но выбранная карта оказалась в моей сумочке, которая висела у меня на руке. Он стоял в метре! Как она туда попала?

– Не представляю.

– А потом он такой: «Можно тебя пригласить куда-нибудь после?» Я ответила, что освобожусь только в час ночи, и он согласился подождать. И ждал целых три часа, представляешь? Просто сидел в холле с книгой. Затем мы пошли в круглосуточный ресторан, выпили бочку сансера и ели яйца бенедикт. Угадай, во сколько мы закруглились?

– Не знаю.

– В семь утра. Мы просто не могли наговориться. Честное слово, Нина, все как в фильме Феллини. – С каких это пор Лола смотрела фильмы Феллини? Или пила сансер? – Потом мы целовались на скамейке, и я пошла прямиком на работу!

– Ты, наверное, с ног валилась, – заметила я.

– Я чувствовала такую бодрость. Такой прилив сил! Потом он позвонил мне в офис в обед и спросил мой домашний адрес.

– Какой… шустрый.

– Когда я вернулась к себе вечером, он ждал меня на пороге с ингредиентами для лазаньи и букетом ландышей, потому что лазанья…

– Твое любимое блюдо.

– И ландыши…

– Твои любимые цветы.

– А ведь сейчас даже не сезон, – сказала она с гордостью матери-гречанки за сына-выпускника. – Джетро доплатил за доставку в тот же день из Нидерландов.

– Ну и что потом?

– Он остался и приготовил лазанью. Это было месяц назад, и с тех пор мы не расставались.

– Вы живете вместе?

– Ну… Не официально. У него своя квартира. Он часто разъезжает по работе. Джетро – штатный фокусник в международной Сети частных клубов. Ох, Нина, он такой талантливый. Я знаю, ты не очень любишь фокусы… Я уже его предупредила. Сказала: «Моя лучшая подруга не очень любит фокусы!» Хотя мне так хочется, чтобы ты пришла на его представление.

Лола положила телефон на стол и продемонстрировала мне профиль в «Инстаграме». В качестве никнейма значилось «ДЖЕТРОФОКУСНИК», род занятий – «Модель/Мастер Волшебства/Творец Иллюзий», число подписчиков – тридцать три тысячи.

– Уверена, тебе понравились бы некоторые трюки, например, просто потрясающая силовая работа. – Лола включила видео – на нем Джетро жонглировал заряженными пистолетами в черной студии. Картинка сопровождалась щемящими звуками скрипки. – Гляди, гляди на этот кусочек, – взволнованно сказала она, тыча пальцем в экран, где Джетро нажал на курки пистолетов, пойманных в обе руки. – Разве не потрясающе?

– Потрясающе.

– В общем, вот вся история.

– Ого, столько новостей – аж дух захватывает, – сказала я. – Фокусник. Джетро. Месяц живете вместе.

– Знаю, на твоем месте я бы тоже отнеслась скептически. Но просто поверь: это по-настоящему. Я чую, что в этот раз не ошиблась.

– Ни капельки не сомневаюсь. У тебя такой счастливый вид.

– Я счастлива, – сказала Лола. – Оно того стоило. Все эти свидания. Все часы в «ватсапе». Тот мужик, который заявил, что у него аллергия на кислотность моего влагалища. Я бы прошла через это еще сто раз, если бы знала, что в конце концов встречу Джетро. Как будто проснулась и увидела все в ярких красках.

– Ух ты.

– Знаю. Прости. Я заболталась.

– Нет-нет, – заверила я. – Ты правда этого заслуживаешь. Скорее бы с ним встретиться.

– Спасибо, Нина. Не сомневайся, подобное произойдет и с тобой. Вот увидишь, совсем скоро.

– Не знаю. – Я сделала еще один глоток мартини. – Не уверена, нужна ли мне снова любовь, и цветы из Нидерландов, и пробуждение в ярких красках. Думаю, одного раза достаточно. Не знаю, хватит ли меня на другой.

– Конечно, – сказала Лола. – Только не сейчас.

Презентация состоялась в книжном магазине в Сохо, где нам отвели строго два часа. На напитки – красное и белое вино, пиво – издатель тоже не слишком расщедрился. Гостей было меньше тридцати, в основном разношерстная компания из сотрудников моего агентства и издательства и нескольких журналистов. Я подписывала и раздавала книги, следуя строгим инструкциям Вивьен: рассказывала журналистам об истории «Крошечной кухни» и прозрачно намекала менеджеру магазина, что всегда открыта для возможных мероприятий. Вивьен произнесла короткую, но в своем роде очаровательную речь о «Крошечной кухне» и о том, почему эта тема актуальна. Мое выступление ограничилось двумя фразами: «Спасибо Вивьен за появление книги» и «Спасибо всем, что пришли».

Презентация «Вкуса» была другой. Я заполучила целый этаж в модном баре бесплатно в обмен на серию выступлений. Лола использовала свой опыт организации мероприятий и помогла мне устроить вечеринку с небольшим бюджетом. Пришли друзья и родные, а также коллеги и начальники из школы. Я произнесла длинную речь и перечислила всех, с кем работала в издательстве, поблагодарила друзей, семью, бывших коллег, которые поддерживали мои писательские начинания в годы учительства. Пришла мама с верной Глорией на буксире, обе в расшитых бисером «серапе» – это слово я слышала только в Пиннере, где оно обозначало разновидность вечерней шали. Папа весь вечер ходил по комнате с бокалом в руке и лучшими вопросами и анекдотами в рукаве.

Когда пробил час закрытия магазина, я вышла на улицу, чтобы выкурить сигарету и попрощаться с гостями. Вивьен особенно долго обнимала меня на прощание – возможно, заметила отсутствие моих родителей – и сказала, как ей нравятся новые присланные мною главы. Все разошлись в течение десяти минут. На часах было восемь тридцать, и на фоне еще светлого неба виднелись очертания крыш