- А она красивая? - продолжал любопытничать Торин.

- Красивая,- уверенно подтвердила я,- Рыжеволосая, высокая, стройная… Погоди, а тебе что за дело?

- Да так… - неопределенно откликнулся он.- Интересно, какой должна быть женщина, чтобы подруга признала ее красивой?

- Прежде всего она действительно должна быть красивой,- передернула я плечами.- Слушай, Торин… Вот дуэль эта… Ты можешь мне объяснить, каким образом ты сумел удрать от меня? Ведь я даже спать к твоему порогу каждую мочь перебираюсь, а то и в комнату захожу, если ты дверь запирать забываешь, а под утро тихонько удаляюсь, чтобы не разбудить. Так как же ты ухитрился покинуть помещение? Чай, не демоном в окно вылетел?!

Аристократ выглядел смущенным и гордым одновременно. Он напыжился, немного помялся, покосился в сторону забранного витражным стеклом оконного проема, словно прикидывая, не попробовать ли и в самом деле отступить этим путем, но потом все-таки не выдержал и похвастался:

- Я тебя усыпил!

- Чего?! - ужаснулась я, хватаясь за голову. Тьма, потревоженная всплеском моих тяжелых мыслей, заворочалась на диване, подозрительно обозрела комнату, но ничего опасного не заметила и вновь благостно сощурилась, пытаясь торопливым потоком мыслеобразов положительно повлиять на мое смятенное сознание.

- Надо сказать, это было не так уж трудно. Одно простенькое заклинание - и ты крепко проспала до самого рассвета, а к тому времени я уже успел вернуться и сделать вид, что и не думал никуда ездить. Гораздо сложнее оказалось не наступить на твои раскинутые руки и оружие, которое ты постоянно раскладываешь рядом с собой,- продолжал похваляться надувающийся самодовольством Торин. Он явно восторгался своим безобразным поступком.

Я же пребывала в растерянности, весьма близкой к банальной панике. Сказать, что я была недовольна собой - это не сказать ничего. За подобную беспечность и недомыслие меня следовало прилюдно казнить на главной площади Каленары, причем не просто так, а каким-нибудь особенно позорным и унизительным способом, дабы моя смерть послужила уроком и назиданием всем остальным хранам. Как я могла забыть, что мой подопечный маг! Пусть слабенький, ничего толком не умеющий, обладающий большей частью не способностями, а непомерными амбициями и поразительным самомнением… Но, как выяснилось, кое-что Торин все-таки мог. И он не преминул это продемонстрировать.

- Мне стыдно,- честно призналась я, подпирая голову руками. Графенок чуть из кресла от удивления не вывалился. Я впервые обратила внимание, что книга, лежащая у него на коленях, была не каким-нибудь сборником сонетов или сомнительных рассказов, а учебником по чародейству для начинающих, и застеснялась своего непрофессионального поведения еще больше. Да-а, а мой клиент времени зря не теряет… - Мне очень стыдно. Прости, что не уследила за тобой. Больше этого не повторится. Как ты мог, Торин? Почему ты пошел на дуэль, не предупредив меня, да еще по какому-то смехотворному поводу - из-за оскорбления, которого я даже не помню?! Я обещаю, что больше я тебя одного не оставлю. И еще раз прошу прощения за халатность, которую допустила.

Торин продолжал потрясенно поедать меня глазами. Видимо, он и не подозревал, что я умею извиняться искренне, без ехидства и сарказма. А я продолжала говорить, больше для себя, чем для него. Порой нам очень нужно, чтобы успокоил хоть кто-то. Даже если этот "кто-то" - мы сами.

- Ты не думай, все будет хорошо. И про кристалл никто, кажется, не знает. И с альмом разберемся - в первый раз, что ли? И с турниром этим мы что-нибудь решим, вот увидишь. Цвертина - умная девочка, если уж она берется помогать, то делает все возможное. И невозможное тоже делает - у нее обширные связи при дворе, в магическом сообществе Райдассы и даже в совете архимагов, она легко…

- Тень, ты чего? - удивился Торин, откладывая свою книгу, наклоняясь и пытаясь заглянуть мне в глаза.- Какой альм? Ты что, боишься, что ли?

- Ничего я не боюсь,- чуть напряженно отозвалась я, стараясь справиться со спазмом в горле. Презрительное фырканье получилось как никогда нервным и драматичным. Стянутые воедино проблемы показались мне вдруг огромными и непреодолимыми, как Холодные горы зимой. Боги, во что же я ввязалась?! Вернее, нет, не так. Боги, почему именно я?! Грешна, знаю. Но неужели настолько, чтобы терпеть мучения не во Мраке вековечном, а еще при жизни?

- Слушай, а как тебя зовут? - внезапно спросил Торин, видимо, после бессонной ночи растерявший остатки ума.

- Тенью кличут,- ошарашенно отозвалась я, напомнив себе, что клиент вовсе не обязан терпеть проявления моего дурного нрава только потому, что окружающие испортили мне настроение.

- Да я не про это,- нетерпеливо отмахнулся аристократеньгш, наклоняясь ко мне.- У тебя должно быть настоящее имя. Мать же тебя как-то называла?

- Литана,- неожиданно для самой себя брякнула я правду, лишь бы отвязаться от графенка, не ко времени прицепившегося ко мне с проблемами ономастики и антропонимики.- Что же нам делать с…

- Да ты не волнуйся, все хорошо будет,- в моем же тоне заворковал вдруг Торин, опуская ладонь мне на макушку и начиная неловко поглаживать по волосам. С такими тяжелыми руками ему бы только кошек ласкать. Еще бы за ухом или под подбородком почесал. Я презрительно фыркнула, вздохнула и… не отстранилась. Просто тупо уставилась взглядом в изумрудный узор на ковре и закусила нижнюю губу, стараясь не визжать от беспомощности. Все хорошо, ишь ты… Эх, наши бы слова да богам в уши!

Из спокойного оцепенения, навеянного усталостью и тихим бормотанием Торина, продолжавшего вполголоса нести какую-то успокаивающую ерунду, меня вывели приглушенные звуки шагов в коридоре. Кто бы ни шатался по замку, он проследовал мимо моих покоев, но я уже пришла в себя и с присущей мне категоричностью принялась командовать:

- Это все, конечно, хорошо, но мы оба всю ночь не спали, а завтра у нас будет напряженный день. Поэтому… - Я примяла сидячее положение и многозначительно посмотрела на дверь. Лорранский порывисто встал, прошипел нечто невнятное и вышел с таким видом, словно получил плевок в самую душу.

Дверь хлопнула так оглушительно и негодующе, будто разделяла все одолевавшие Торина чувства.

Я дождалась, пока останусь только в обществе Тьмы, и подергала шнурок звонка. Явившейся на зов заспанной служанке велела сварить и принести кофе (я так и не полюбила этот странный, ни на что не похожий напиток, но оценила ту легкость, с какой он помогал прогнать усталость и дрему - неизбежных спутников проведенной на ногах ночи), потом вновь улеглась на ковер и вытащила из-под живота слегка примявшуюся газету, купленную на улице Чар и, за неимением сумки, небрежно заткнутую за пояс штанов. Разгладила ее ладонями, положила перед собой и углубилась в чтение, запивая колонки мелкого убористого шрифта горячим, до омерзения сладким кофе. И просила же не класть столько сахара, вот только прислуга, привыкшая баловать приторными напитками милорда Торина, никак не могла привыкнуть к моим вкусам.