ему удалось получше узнать Бориса, и рассказал матери о том, что предубеждение их против этого парня, по-видимому, не имеет достаточных оснований, она стала немного покладистей. Мнение Андрея Петровича, на котором держалась вся эта семья, имело большое значение.

Вероятно, именно поэтому Акулина Григорьевна Пашкевич всё реже прислушивалась к сплетням, приносимым в дом Михайловыми, и почти совсем примирилась с тем, что Катю и Бориса видели вместе всё чаще и чаще. Может быть, именно поэтому она не возражала против того, чтобы Борис Алёшкин был приглашён в их дом.

Получив согласие матери, Милочка Пашкевич (вернее, Сердеева), встретив однажды Борю, затащила его во двор, познакомила официально со всеми членами семьи и, невзирая на смущение и молчаливый протест сестры, пригласила парня приходить к ним как можно чаще.

С тех пор Борис чуть ли не ежедневно появлялся во дворе Пашкевичей. Иногда его сопровождали и младшие братишки, которые, как мы знаем, ещё раньше были знакомы с детьми Андрея. Тогда двор наполнялся шумом и гамом, смехом и визгом во время весёлых игр, затеваемых ребятами, Катиными младшими сёстрами, ею самой и Борисом. Иногда, в какой-нибудь игре вроде лапты принимал участие и сам Андрей, не говоря уже о Милочке и Мите, когда они приезжали в Шкотово.

Взрослые присматривались к Борису и, узнав его поближе, стали относиться к нему доброжелательнее; собственно, это касается, как мы уже подчёркивали, в основном матери Кати. Сестрёнки, хотя и подшучивали над их отношениями, относились к Борису, как и большинство шкотовских пионеров, прямо-таки с обожанием, особенно после того, как он стал руководителем пионеров всего района.

Однако мы отвлеклись. Закончим знакомство с Бориными сослуживцами, друзьями и учителями.

Следующая, о ком нам хочется рассказать, была заведующая женотделом Матрёна Ивановна Костромина. Ранее мы уже упоминали о ней, расскажем теперь подробнее. Матрёна Ивановна была доброй и отзывчивой женщиной. Очень часто к ней в кабинет шли женщины и девушки, чтобы, не стесняясь, выложить свои самые сокровенные тайны, попросить помощи и совета. Она никогда никому не отказывала, и её вмешательство даже в чисто семейные дела почти всегда приносило пользу. Правда, во время таких разговоров секретарю райкома ВЛКСМ Смаге приходилось покидать рабочее место, выходить из кабинета, что он и делал, хотя и не без ворчания.

С первых же дней работы Бориса эта высокая полная женщина взяла его под своё покровительство и очень часто давала ему ценные советы для решения тех или иных задач. Между прочим, она была одним из самых горячих сторонников предлагаемого Борисом слёта пионервожатых. Она же, кажется, была и первой в райкоме партии, кто выдвинул вопрос о том, чтобы вожатыми назначались или учителя, или, во всяком случае, комсомольцы, имевшие среднее образование. Матрёна Ивановна, пожалуй, одной из первых заметила и те чувства, которые всё сильнее разгорались между Борисом и Катей, но никогда не позволила себе никаких намёков или замечаний.

В райкоме партии также работали два инструктора, один из них – Силков нам уже известен, второй – Петров почти всё своё время проводил в разъездах. Это был уже пожилой мужчина и на комсомольцев смотрел как-то свысока, они так и не сошлись с Алёшкиным.

Ещё один человек оказал Борису немало услуг и помощи, это заведующий общим отделом райкома партии Кужель Николай. Он был достаточно молод, едва ли на два-три года старше Бориса, имел среднее образование, окончив школу II ступени во Владивостоке и какие-то курсы при губкоме партии. Он уже два года состоял в партии и, видимо, благодаря курсам, знал в совершенстве дело учёта, канцелярскую и бухгалтерскую работу райкомов. Всё это он и выполнял в обоих райкомах сразу. И переписку – деловую и хозяйственную – вёл со всеми организациями, и ведомости на жалование работникам райкомов составлял (и выплачивал его), и сметы на всякие расходы планировал, и добивался их утверждения в губкоме, вёл и учётные карточки на коммунистов района (на комсомольцев вёл их Гриша Герасимов). Одним словом, ему доставалось столько технической работы, что, приходя в райком раньше всех, он уходил всегда последним. Его помощницей была машинистка райкома партии Даша, очень скоро ставшая его женой. Оба этих человека вскоре стали настоящими друзьями Бориса и сохранили эту дружбу на долгие годы.

Вот, собственно, и все лица, с которыми Борису пришлось работать за время пребывания его на посту председателя районного бюро юных пионеров Шкотовского района. С некоторыми он встречался и в последующей своей жизни, а с большинством же, уйдя из райкома, расстался навсегда.

Кстати, почти все перечисленные нами лица в период так называемого культа личности, то есть в период 1935–1937 годов, были так или иначе репрессированы. Некоторые провели долгие годы в лагерях и получили реабилитацию лишь в пятидесятых годах XX столетия. Некоторые же, как, например, Гриша Герасимов, исчезли навсегда. В дальнейшем, описывая этот период времени и то, как он отразился на жизни нашего героя, мы ещё остановимся на всём поподробнее. Сейчас же хотелось бы сказать, что все действия тех, кто проводил тогда эту гнусную работу, явились не проявлением злой воли кого-то одного, пусть даже самого высокопоставленного лица, каким, скажем, был Сталин (как это пытался изобразить в своё время Хрущёв), а вероятнее всего, результатом проникновения в среду людей, занимавших высокие посты в партии и правительстве – предателей, действовавших по указке империалистов зарубежных стран и стремившихся разложить наш строй, нашу партию изнутри. Они, конечно, сделали много зла и отдельным людям, и всему нашему обществу в целом, но своего не добились. Разложить советское общество, вызвать в нём массовые возмущения, следовательно, ослабить его оборонную мощь, они не сумели, в чём и пришлось уже очень скоро убедиться немецким фашистам.

Но всё то, о чём мы сейчас вскользь упомянули, было ещё впереди, тогда же все эти люди пользовались большим авторитетом и работали для укрепления советской власти, для упрочения партии и усиления её влияния на массы в Приморье, где советская власть была пока молодой. Деятельно помогали в этой работе коммунистам района комсомольцы и пионеры.

Возвратимся к слёту вожатых, о котором мы начали речь. После многочисленных споров решили сделать так: вожатых собрать не позднее 15 августа, пока ещё не кончились школьные каникулы. Борису удалось договориться с заведующим ШКМ Чибизовым о том, чтобы на время слёта, то есть на 2–3 дня, он предоставил для жилья общежитие ШКМ с условием, однако, чтобы шкотовские комсомольцы после слёта перестирали бельё и вымыли помещение, занимаемое приезжими. Такая договорённость была выгодна обеим сторонам: перед началом