— Короля заставили подписать договор в Гисандо под принуждением. Принцесса Иоанна, его дочь, рожденная от его королевы, по праву является законной наследницей Кастилии.

— Значит, теперь вы снова считаете ее своей дочерью? — спросила я Энрике.

Король прикусил губу; он не забыл о том, в чем признался мне несколько лет назад. Но прежде, чем я успела воспользоваться преимуществом, Вильена добавил:

— Но мы готовы оставить вас в очереди на престол, если согласитесь выйти замуж за того, за кого сочтем нужным мы.

— Мы? — Я повернулась к нему, не веря собственным ушам.

— Да. — Подойдя к боковому столику, Вильена взял с него красную кожаную папку и махнул ею в мою сторону. — Вашему высочеству надлежит обвенчаться с Альфонсо Пятым, королем Португалии.

Хотя слова его не стали для меня неожиданностью, мне показалось, будто меня пнули в живот. Энрике выбрал для меня вариант, с которым, как он знал, я вряд ли соглашусь, а это означало, что он, вне всякого сомнения, желал мести. Я бы предпочла плен — по крайней мере, в тюрьме могла бы надеяться на спасение. Но брак с португальским королем, которого часто называли Эль-Африкано за его деяния на ниве мореплавания, с братом королевы Жуаны? Именно о нем предупреждал меня Каррильо. Я стала бы пожизненной пленницей, лишенной права унаследовать Кастилию, в то время как Вильена превратил бы королевство в личную кормушку.

— Нет, — сказала я прежде, чем успела это понять, внезапно ощутив прилив сил. — Однозначно нет. Несмотря на мою верность королю, я никогда не соглашусь на подобный брак.

— Кто вы такая, чтобы так заявлять? — бросил Вильена. — Если мы скажем, что вы должны выйти замуж за короля Альфонсо, — значит, так и будет. Ради всего святого, либо вы нам подчинитесь, либо сурово поплатитесь.

Я встретилась с ним взглядом:

— Ради всего святого, сеньор, но вы не мой король.

— Зато я — король. — Энрике пристально посмотрел на меня. — Я твой повелитель и брат, и я говорю: ты должна так поступить. Собственно, я тебе приказываю.

Я молча смотрела на него. Ничто в его поведении не говорило о том, что влияние Вильены, которое тот на него оказывал уже много недель, хоть сколько-нибудь уменьшилось. Энрике относился ко мне словно к беспомощному созданию из его зверинца, хотя я подозревала, что он больше сочувствовал бы страданиям сидящего в клетке животного, чем моим.

В это мгновение полностью угасли последние остатки моей любви к нему, которые я столь отчаянно пыталась сохранить и из-за которых в свое время не поддержала Альфонсо, заслужив презрение Каррильо. Я видела перед собой лишь человека, недостойного править этим древним королевством, и я больше его не боялась.

— Я подумаю над вашим предложением, ибо оно исходит от моего короля, — сказала я, не обращая внимания на Вильену. — А теперь, с вашего разрешения, могу я отбыть в мой дом в Оканье? Здешний воздух мне не подходит.

Вильена хотел что-то рявкнуть, но Энрике поднял руку.

— Нет, — ответил он, не сводя с меня взгляда. — Пусть едет. Пошлите с ней сопровождение до Оканьи. Полагаю, она точно так же может поразмышлять над моим приказом и там.

— Сир, она попытается бежать, — сказал Вильена. — Не забывайте — она лгунья; как и всем женщинам, ей свойственно коварство Евы. Оставьте ее здесь, под стражей, до весны, когда нам предстоит обговорить условия нашего союза с Португалией…

— Я не сбегу, — прервала я его, все так же глядя на Энрике. — Торжественно обещаю вам, как сестра.

Он долго смотрел на меня, прежде чем отрывисто кивнуть. Я присела в реверансе до пола. Если они полагали, будто убедили меня подчиниться, — пусть будет так.

Ибо я никогда не позволила бы им распоряжаться моей судьбой.

Вильена взялся сопровождать меня в Оканью вместе с двумя сотнями вооруженных солдат. С высоко поднятой головой я въехала в город, где уже собрался народ. Женщины встречали меня букетами осенних цветов, мужчины снимали передо мной шляпы. Но стоило им увидеть меня в окружении пик и шлемов, как радостные возгласы стихли, а удивление горожан сменилось откровенной тревогой, когда оказалось, что им придется принять войско Вильены, который намеревался остаться в Оканье — следить, чтобы я не сбежала.

Вильена не осмелился разместить своих людей в моем дворце, но ему удалось вновь переманить к себе на службу Менсию де Мендосу. Когда я вошла в свои покои, она уже меня ждала. Присев в реверансе, объявила, что король назначил ее моей почетной фрейлиной, поскольку Беатрис поселилась в Сеговии со своим мужем.

Инес нахмурилась. После приключений во дворце мы с ней наконец подружились, и теперь она прямо взглянула в глаза женщине, которая прежде наняла ее, чтобы шпионить за мной, и с которой она порвала, чтобы служить мне.

— Обслуживать мою госпожу в ее спальне вы не будете, — заявила она. — Эта обязанность принадлежит мне.

Менсия выпятила губы, намереваясь напомнить Инес о своем благородном звании, но я холодно оборвала ее:

— Займитесь ужином, донья де ла Куэва.

От ее внимания не ускользнуло, что я преднамеренно обратилась к ней по замужней фамилии и отправила на кухню заниматься черной работой. Снова сделав передо мной реверанс, на этот раз не столь искренне, она выбежала прочь.

— Спаси нас, Пресвятая Дева, — проговорила Инес, расстегивая мой плащ. — Что она тут делает?

— То же, для чего в свое время послала ко мне тебя, — шпионит, естественно.

Я подошла к дубовому письменному столу, размышляя, успела ли уже Менсия в нем порыться. Перед отъездом в Сеговию я спрятала папку с письмами к Фернандо и его ответами, а также с перепиской архиепископа с королем Хуаном Арагонским и моей собственной с Торквемадой в потайное отделение под нижним ящиком. К моему облегчению, я увидела, что Менсия пока что ничего не нашла. Но теперь, в ее присутствии, ничто в моем дворце не могло долго оставаться в тайне.

— Инес, — сказала я, протягивая ей папку. — Отдай это Карденасу. Скажи, пусть спрячет в конюшне. — Я невольно улыбнулась. — Полагаю, Менсия считает себя слишком благородной дамой, чтобы копаться в конском навозе.

Инес ушла. Оставшись одна, я начала расхаживать по комнате. Что мне делать? Что я могла предпринять? Как избежать ловушки, если по всему городу рассеялись солдаты Вильены, а Менсия находится в моем доме? Вильена вернулся в Сеговию, но до этого пригрозил мне крупными неприятностями, если я осмелюсь покинуть Оканью по какой бы то ни было причине. Близилась зима; пока завывал ветер и бушевали метели, вряд ли могло произойти что-либо существенное, но самое позднее в марте Вильене и Энрике предстояло встретиться с португальцами. Они могли договориться в течение нескольких дней и незамедлительно послать за мной, чтобы обручить с королем Альфонсо еще до апреля, до моего восемнадцатилетия.

Я вонзила ногти в ладони, пытаясь отбросить прочь бесполезные размышления. Нужно бежать, спасаться, найти какое-то убежище. Между мной и Энрике теперь шла война — возможно, необъявленная, но тем не менее.