К тому времени, когда Лусинде удалось добраться до сада Пактиона, она готова была поссориться не только с принцессой Диантой, но и, наверное, со всем Офире. К счастью, это место мог посетить любой желающий, иначе столицу Валлы сотряс бы очередной скандал с участием беспокойной дочери Фабия Патриция. Впрочем, саду недолго оставалось пребывать в мирном покое.

Дианта, явно не подозревая, какая буря её ждёт, весело беседовала с какими-то девушками. Лусинда их не знала и собственно они её не особо волновали. Всё её внимание было сосредоточено на принцессе.

А та, расточая медовые улыбки налево и направо, купалась во всеобщем обожании. И казалось, снисходительно не замечала лёгких завистливых взглядов её подруг.

Лусинда смело направилась к Дианте, попутно замечая, как окружающие становится всё более настороженными. Многие даже подтянулись поближе, не желая пропускать зрелище, которое возможно вскоре развернётся перед ними.

— Приветствую главу праздника Подношения Дианту, — произнесла Лусинда, нагло ухмыляясь. Она прекрасно понимала, что такое приветствие было неправильным и провоцирующим. Хотя Дианту уже избрали на этот пост, фактически она станет главой лишь когда начнётся сам праздник.

Дианта внимательно взглянула на неё, а потом вопреки ожиданиям снисходительно улыбнулась.

— И я приветствую госпожу Патрицию.

Она словно и не заметила, как её назвала Лусинда. Но на это обратили внимание другие. Одна из девушек, что все это время стояла в стороне и с неприязнью смотрела на Дианту, заявила:

— Принцесса Дианта ещё не стала главой праздника Подношения.

— Но… — Лусинда улыбнулась, — она уже вполне может начать чувствовать себя главой. Никто её за это не осудит. В конце концов, традиция, когда главу можно было переизбрать на самом празднике, ушла в глубокое прошлое. Наверное… уже более ста лет ничего подобного не происходило. Многие уже и не помнят…

— Зачем вспоминать то, что давно превратилось в руины? — усмехнулась вторая девушка. — К тому же у кого ещё могли быть шансы стать главой, когда у нас есть Дианта?

— Действительно, — заметила Лусинда. — Девушки из каких семейств в последние годы становились главой? Спириус… — она демонстративно задумалась, — и всё.

К этому времени вокруг них собралось довольно много людей. И до Лусинды донёсся лёгкий гам. Только что она высказала вслух то, о чём все знали, но предпочитали шептаться по углам.

Дианта посмотрела на толпу и улыбнулась.

— Действительно, подобное несправедливо. Сейчас я не могу ничего изменить. Но… — Дианта перевела взгляд на Лусинду. Казалось, что она насквозь видела её игру. — На празднике Подношения во время провозглашения главы мы может возобновить старую традицию. Я не буду возражать.

— Как будто мне кто-нибудь позволит это сделать, — нахмурилась Лусинда.

— А вы попробуйте, — сказала Дианта, продолжая мило улыбаться, словно ранее сказанные слова её совершенно не задели. — В конце концов, вы сами упомянули старые традиции. И согласно им только на провозглашении можно сместить меня с поста главы, — Дианта опять повернулась к толпе. — Это может сделать любой желающий. Я не буду возражать.

— Вы, может, и не будете, но разве это гарантирует справедливость и безопасность? — Лусинда многозначительно взглянула на Дианту, намекая, что та не единственный член семьи Спириус. И кто сможет остановить, например, её влиятельного отца, если тот вдруг решит выместить злобу на обидчике его любимой дочери.

— Я прослежу за этим. В конце концов, на кону стоит моя репутация, — легко отмахнулась от её слов Дианта.

Не удержавшись, Лусинда скептически хмыкнула.

— Некоторым такое просто не понять, — насмешливо заметила первая девушка.

На самом деле Лусинда понимала. Именно из-за её собственной репутации она не могла ничего возразить. И именно репутация Дианты и придавала словам принцессы большой вес.

— Или может великая и ужасная Лусинда Патриция просто испугалась? — решила поддеть её и вторая девушка.

— Не стоит, — мягко остановила её Дианта.

— Испугалась? Я? — Лусинда усмехнулась, а потом громко заявила: — Так вот, я, Лусинда Патриция, публично заявляю, что принцесса Дианта главой праздника не будет!

И, развернувшись, она быстро пошла прочь, не давая Дианте и слова сказать. На самом деле это больше всего было похоже на бегство. Лусинда понимала, что даже её последние слова та могла перевернуть в свою пользу. И это в принцессе раздражало больше всего. Практически никогда ей не удавалось выиграть у неё в споре. Она словно видела все намерения и планы Лусинды насквозь. И сегодня, может быть, вообще ничего не получилось бы, если бы рядом с Диантой не было бы двух её глупых подруг.

А вечером Лусинда получила две записки. Одну от Пауло. Он сообщал, что рано утром он пришлёт человека с инструкциями, когда и где именно Дианта собирается совершить своё покушение, а также когда именно Лусинде стоит вступить в игру.

Лусинда удовлетворённо улыбнулась. Пока всё шло по её плану. И если всё удастся, то, возможно, одной стрелой ей удастся убить не только двух зайцев, но и пару куропаток.

А вторая была от Рафаэля. Он узнал об её ссоре с Диантой и хотел встретиться. С одной стороны это радовало, он впервые лично просил о таком, а с другой злило, потому что поводом послужила ненавистная принцесса.

Послание от Рафаэля Лусинда проигнорировала. Сейчас не было времени ему всё объяснять. К тому же он бы никогда не согласился бы с её планом. В конце концов, это ведь ставило под угрозу жизнь его драгоценной Дианты. И… Лусинда вздохнула, она не знала, насколько для Рафаэля важна её собственная жизнь. Может быть, как раз на празднике подношения она и выяснит это.

Поэтому лучше всего ему всё объяснять, когда всё закончится. Если будет что объяснять.

Записке Пауло Лусинда уделила гораздо больше внимания. Сейчас был самый важный этап её плана. Но единственное, что она могла сейчас, это ждать. Всё было в руках Стига. Стоило ему только один раз ошибиться и всё, её план провалится, даже не начавшись. И поэтому, как не убеждала себя Лусинда, как бы не пыталась себя хладнокровно вести, почти всю ночь она не могла сомкнуть ни глаза.

Но на удивление утром она чувствовала себя вполне бодро. Едва солнце осветило крыши домов Офире, Лусинда готова была начать действовать.

Безжалостно растолкав сонную рабыню, что дежурила возле спальни, Лусинда приказала ей сразу же доложить, если кто придёт в их дом. А затем, позвав остальных личных рабынь, принялась одеваться. Пожалуй, так тщательно она не наряжлась даже на встречу с Рафаэлем.

Едва Виттелия успела наложить ей макияж, как доложили о прибытии бойца Федерика.

Лусинда улыбнулась. Значит Стигу всё же удалось убедить Пауло. Хотя трудно даже представить, как он это сделал. Ула, что в этот момент как раз стояла напротив её, замерла. Она словно превратилась в натянутую струну, чуть коснёшься, и лопнет. Действительно, влюблённые люди представляют из себя довольно забавное зрелище. А потому Лусинда решила взять Улу с собой. Даже в такой день немного развлечения не повредит.