– Артур! Мы горим!

Он подскочил на постели и втянул едкий запах дыма. В первый момент подумал, будто и не проснулся – перед глазами было так же мутно и темно. Но следом Артур увидел, что стены охвачены огнем. Сашка в спальной футболке прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть джинсы.

– Вставай! Скорее!

Оделся он за полминуты, сунул телефон в карман джинсов, нашел борсетку с документами, быстро оглядел комнату. Возиться с чемоданами было некогда…

– За мной, – скомандовал Артур и бросился к двери.

Замок уже раскалился, пришлось сунуть руку под футболку, чтобы открыть его. Так же поступил и с ручкой…

Дверь не открылась. Сашка тихонько ахнула за его спиной:

– Нас заперли?

Артур дернул ее еще раз: дверь чуть подалась, появилась узкая щель. Ручка была накрепко привязана к чему-то, но Логов не собирался сдаваться и рванул с такой силой, что ручка осталась у него в кулаке. Выматерившись в голос, на что Саша и внимания не обратила, он с размаху швырнул ее в огонь и бросился к окну, но и оно не открылось.

Кашляя и задыхаясь, Сашка уже пыталась открыть другое, тоже впустую. Оттолкнув ее, Артур крикнул:

– Намочи два полотенца!

Не тратя времени даже на то, чтобы кивнуть, Саша метнулась в крошечную ванную, сорвала махровые полотенца и сунула их под кран. Слегка отжав, одним она закрыла нос и бегом вернулась к Артуру.

– Сука! Он спутал все рукоятки, они не поворачиваются.

На мгновенье ей показалось, что Логов растерялся, и это было хуже всего, что Саша могла представить. Но не успела она испугаться по-настоящему, как Артур бросился назад к двери и с разбегу ударил по ней ногой. Непрочное дерево хрустнуло под его напором.

– Давай! – завопила Сашка, опустив полотенце. – Бей!

– Закрой лицо, – приказал он и снова пнул по двери. А потом еще и еще раз. И вдруг крикнул: – Дай нож!

Сашка обернулась в ту сторону, где была кухонька, но ее уже невозможно было разглядеть: комнату наполнил дым. С трудом дыша через полотенце, она двинулась наугад, но Артур схватил ее за плечо.

– Стой здесь. Я сам.

Нырнув в душное марево, он мысленно отсчитал семь шагов до кухни. Зачем ему в день заезда понадобилось измерить расстояние, Логов понятия не имел, но пригодилось. Подставка с ножами стояла на небольшом рабочем столе слева от входа. Он вслепую протянул руку и свалил подставку – звук удара вышел глухим из-за треска стен, пожираемых огнем. Нащупав самый большой нож, Артур бросился назад к входной двери, по пути наткнулся на Сашку и попытался разглядеть ее лицо:

– Ты как?

Ответа он не расслышал, некогда было. Сунув руку в пробитую во входной двери дыру, Артур повернул нож лезвием вверх и начал пилить веревку, привязанную к ручке. Ему казалось, что дело движется преступно медленно, хотя он старался как мог и уже в кровь ободрал кожу на предплечье об острые края узкого отверстия. Но боли не чувствовал, ее заглушил прилив адреналина, заставлявший торопиться…

И вдруг Артур услышал глухой удар и, не оборачиваясь, понял, что Сашка потеряла сознание. Не особо-то помогло мокрое полотенце…

«Нет уж, я не сдамся, – подумал он, стиснув зубы. – Хрен ты убьешь нас!»

На помощь девочке Логов не бросился: важнее было скорей открыть дверь, чтобы вытащить Сашку из дома. Он заставил себя ускориться еще больше и действовал уже как автомат, двигая ножом вперед-назад. Внезапно его рука точно провалилась в пустоту, но Артур даже не сразу понял, что справился с веревкой… А когда до него дошло, он вцепился пальцами в край двери и потянул ее на себя.

И дверь приоткрылась…

Не выпуская ножа, ведь убийца мог наблюдать за домом снаружи, Артур подхватил девочку на руки и выскочил во двор. Из соседних домиков уже выскакивали перепуганные курортники, но вряд ли кто-то из них решился бы приблизиться к горящему дому. Сделав несколько шагов, Артур почувствовал, что дым все же наполнил его голову изнутри, помутив сознание.

Он упал на колени, продолжая держать Сашку на весу… И уже не разглядел, кто подскочил к нему и чей голос произнес:

– Держу-держу!

* * *

Похоже, я оказалась на той пограничной полосе, где меня окружили темные призраки, тянувшие длинные лапы к самому горлу. Их липкие ладони распластывались по лицу, не давая дышать, и я не могла даже закричать. Никогда не испытывала большего ужаса…

И даже когда я пришла в себя в больничной палате, то вдохнуть никак не удавалось. Я металась на постели, хватая воздух, но он был слишком густым и застревал в носу и во рту. Мне хотелось кричать, но дико болело горло, как будто до самого желудка вбили осиновый кол, перепутав меня с тем упырем, который пытался сжечь нас с Артуром заживо. И глаза горели так, словно мне закапали чистый спирт…

– Пациентке проведена оротрахеальная интубация, – вплыл в мой страшный мир чей-то спокойный голос. – Она уже приходит в себя. Назначим седативные препараты, чтобы снять панические атаки.

«Какие, на хрен, атаки?! – хотелось завопить мне. – Я дышать не могу!»

Чья-то теплая рука легла мне на голову и ласково погладила:

– Тихо, девочка, все хорошо. Ты жива. И твоего папу тоже откачали.

«Папу?! Мы же похоронили его… Зачем вы его откачали?» – до меня не сразу дошло, что медсестра с прыщавым добрым лицом говорит об Артуре.

Как только я подумала о нем, сразу удалось сделать первый вдох без кислородной маски, о которой мне рассказали потом. Никогда не думала, что это такое счастье – просто дышать. Я глотала воздух, жадно пила его, наслаждаясь вкусом, и каждый сосудик в моем теле звенел радостью: «Жива!» А я-то воображала, будто не особенно-то и дорожу этой жизнью, уж точно не стану цепляться за нее зубами…

Молодой врач, в полутьме слегка похожий на Райана Рейнольдса, наблюдал за мной, как за белой крыской в лабораторной клетке. Наверное, ему сотни раз доводилось видеть, как люди возвращаются с того света, и на его лице не было ни малейших признаков интереса. Когда мое дыхание стало ровным, а взгляд, я надеюсь, осмысленным, он кивнул:

– Вот и славно. Про седативные не забудьте.

– Не забуду, доктор, – произнесла медсестра таким тоном, в котором явно послышалось: «Без сопливых знаю».

Я думала, она останется со мной, удастся расспросить ее, что такое со мной сделали, где сейчас Артур, но они вышли вместе, пожелав мне сладких снов (уже смешно!) и оставив меня в палате с чем-то