Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ー Как складывались ваши отношения со сверстниками?
ー Я была странной девочкой, которая предпочитала стоять в стороне и играть сломанными игрушками. Даже когда на детской площадке в мою сторону случайно прилетал футбольный мяч, мальчишки кидали жребий на то, кто пойдёт его забирать. Сейчас это кажется таким забавным, тем не менее тогда это становилось поводом для вечерней истерики, которую я разрешала себе проявлять за закрытой дверью собственной комнаты.
ー Вы чувствовали себя человеком второго сорта?
ー Жизнь в нищете, одежда из пункта для нуждающихся и одна подаренная игрушка в год – всё это не могло придать мне уверенности в общении с людьми. Я чувствовала себя отбросом, абсолютно ненужным этому зазнавшемуся обществу. Я не стану утверждать, что росла среди аристократов и интеллигентов: нет это были бестолочи, что никогда бы не отличили ямб от хорея. Впрочем, даже такой социальный статус когда-то казался для меня пределом всех мечтаний и достижений.
ー Как вы справлялись со всем этим?
ー Я очень много кушала. Вернее сказать – жрала! Не ела, не перекусывала, а откровенно зажирала внутреннюю пустоту. Учитывая тот факт, что я никогда не могла обсудить свои проблемы в кругу семьи, приходилось как-то самостоятельно справляться со всеми жизненными трудностями. Моя бабушка работала с утра до ночи, чтобы содержать нас двоих, и мне с моими детскими, а уж тем более с подростковыми проблемами, было просто некуда втиснуться в, и без того, плотный график её жизни. Поэтому ещё с ранних лет я научилась быть очень самостоятельной не только в делах, но и в решениях.
ー Когда вы приняли решения переехать сюда?
ー Столкнуться с тем, что жизнь – это не бульварный роман, мне пришлось довольно рано. Возможно, именно поэтому к настоящим трагедиям я и не была готова. Мне было чуть больше семнадцати лет, когда не стало бабушки. Боль, сожаление, утрата – всего этого я не почувствовала. Нет, я понимала, что должна была чувствовать хоть что-то, но не чувствовала. Полное равнодушие и холодные умозаключения о жизни – вот с чем я проводила её в последний путь. А дальше были судебные тяжбы с матерью, проигранный суд, жалкие клочки наследства и моё восемнадцатилетие. Эх, совершеннолетие… Я покупаю билет на поезд и уезжаю к новым горизонтам, в надежде никогда не вернуться. Вспоминая себя, я даже с ностальгией отношусь к тому, насколько наивной я была: как могла верить в то, что жизнь можно поменять по щелчку пальца, что новое место и новые люди помогут мне раскрыть свой истинный потенциал. Знаешь, я лишь недавно начала осознавать, какая же я была дура! – подытожила она, залпом допивая джин в стакане. – На деле же оказалось, что с судьбой бороться бесполезно! И даже здесь меня ждало одно лишь разочарование…
ー О чём вы тогда мечтали?
ー Наверное, это было то самое время, когда у меня не было ничего, кроме мечты. Мечты о том, чтобы выступать на сцене, исполнять оперные партии, купаться в цветах и овациях. Хотя надо сказать, что я настолько не верила в то, что это может быть правдой, что даже не попробовала пойти учиться. Вместо этого я довольствовалась воскресными вечерами, которые проводила в кабаре, где была возможность заниматься самодеятельностью. Не могу сказать, что публика была в восторге от моего пения, но раз я никогда не ходила туда трезвой, то и их мнение уже мало что значило для меня.
ー Была ли в вашей жизни любовь?
ー Когда я только приехала, мне какое–то время нужно было перебиваться случайными подработками. Я бралась за всё: уборка, ручная работа, посидеть с ребёнком, выгулять собаку – за всё, лишь бы не умереть от голода. И почему–то именно тогда, судьбе было угодно свести меня с молодым агентом по продажам, который буквально с первого взгляда вскружил мне голову. Наше первое свидание не отличалось ничем примечательным, если не считать того факта, что меня лишили девственности в старом вагоне на перроне вокзала. Тогда мне казалось, что именно так выглядит любовь: алмазные молоточки, приторные конфеты, осторожные разговоры о будущем… Мы расстались спустя месяц. Он нашёл очередную молоденькую дрянь, а я тем временем стояла и вытирала слёзы, подметая полы в туберкулёзном диспансере. Мне понадобилось каких-то полгода, для того чтобы отойти от этого события. И вот я, вся такая молодая, сочная, полная надежд и наивности, встречаю своего будущего мужа – Дэнни. Для меня, он был бесподобно красив, и оттого рядом с ним, я чувствовала себя невзрачной бижутерией. Нет, конечно, к тому моменту я привела в порядок фигуру, в моём гардеробе начали появляться приличные вещи, но более уверенной от этого я себя не чувствовала. Наш роман развивался весьма стремительно: спустя три месяца он уже сделал мне предложение. Свадьба была шикарной, хотя могло ли быть по-другому, ведь он был из семьи адвокатов, для которых вопрос денег никогда не был вопросом… – в воздухе повисла немая пауза. Вылив остатки джина, Нэнси кинула бутылку под кровать, после чего продолжила свой рассказ. – Наше семейное счастье длилось несколько месяцев: до того самого дня, пока я не застукала его за траханьем какой–то дурочки в общественной кабинке. Естественно, такую грязь я простить не смогла. Он ползал у меня в ногах, просил понять, просил простить, просил начать с начала, но я была непоколебима. Заключённый брачный контракт не дал мне отсудить у него всего, чего я бы хотела, но даже урезанной доли его состояния хватило на то, чтобы купить себе своё первое и как потом окажется, последнее жилище. Конечно, с годами этому дому начал требоваться не косметический, а капитальный ремонт, но всё равно – это действительно лучшее, что доставалось мне от мужчин. Нет, букеты венерических заболеваний тоже были достаточно эффектным подарком, но всё–таки это было немного не то… Дэнни уехал после развода. Я не знаю, как сложилась его жизнь и смог ли он стать счастливым, хоть и остаюсь благодарной ему за ту роль, что
