Беата улыбнулась.

— Будет большой наглостью с моей стороны спросить: как вы решились отказаться от сана, причем публично? Это очень смелый поступок.

— Не будет, — Александр пожал плечами. Он немного покраснел. — В моей жизни всегда все было просто: мне говорили, как поступить, я так и делал. Но с Голди мы говорили о том, чего я хочу, а не что будет правильно. Она рассказала мне, что такое свобода и как прекрасен мир, от которого я отгораживался своими обетами. Я должен был выбрать между любовью и всей своей прошлой жизнью. Головой я понимал, что это безумие, но всем своим существом рвался к Голди. Я несколько часов молился, вопрошая бога, что мне делать. Я ждал знака, правильных мыслей или откровения, но так ничего и не дождался. Тогда я решил поступить так, как желал сам: вернуться к девушке, которая перевернула мою жизнь. Я отрекся от веры и бросил людей, которых не мог направлять. Я сообщил им об этом, собрал сумку и поехал сюда. Я ждал божественного наказания: раны или гибели, но ничего не случилось. Совсем ничего, будто богу было на меня плевать.

Он прикрыл глаза. Голди накрыла его руку своей.

— Мне не плевать, — нежно сказала она, — ты все сделал правильно.

Она сжал ее пальцы.

— Посмотрим. Может, меня покарают через несколько дней? Пока что я просто хочу быть счастлив рядом с тобой.

Они поцеловались.

Беате принесли ее еду, и она с удовольствием приступила к ней. Голди и Александр присоединились. Пару минут все просто утоляли голод, думая каждый о своем.

— И что теперь вы будете делать? — спросила Беата.

— В Морланде меня полощут почем зря, — заметил Александр беспечно, — когда я шел на вокзал, на меня таращились, как на голого. Я хочу поселиться в Хисшире. Уже снял пустующий дом.

— И, конечно, пригласили туда Голди? — усмехнулась Беата.

Влюбленная парочка переглянулась и прыснула.

— Нет, ну не водить же мне любовника к себе? — весело сказала Голди. — Шеф полиции что-то болтал о расширении штата. Уговорю его взять Александра на службу.

— Не спеши. Калунна разрешила тебе переехать в Морланд. И ты сможешь сделать это в любое время.

Голди охнула.

— Теперь это ее земли?

— Да. Возможно, Александру будет лучше найти работу там.

Тот помотал головой.

— Я опозорен, меня никто там не примет.

— Примут, если я подниму свои связи и устрою вас к кому-то из наших верующих, — возразила Беата, — но не торопитесь: можете выждать месяц, пока все уляжется, или действительно остаться в Хисшире. Варианты есть.

— Вы очень добры. Простите, за то, что раньше вел себя грубо, — Александр смущенно потер шею, — мне казалось, вы — мой враг. Теперь это выглядит глупым.

— Ничего. Александр, вы пообещали Голди перейти в нашу веру. Калунне это очень понравилось. Она пожелала вас увидеть. Голди, отведи его на вересковые пустоши, когда он будет готов. Однако я хочу вас предупредить: Калунна не спустит вам предательства. Если не хотите служить ей, то еще можете уехать и никогда не появляться в Хисшире и Морланде.

— Вот же упрямица. Но формально ты права: пока он не стал одним из нас, то может уехать. Давай посмотрим, что из этого выйдет.

Голди окаменела.

— Беата, ты… черт, а ведь ты права! Она не выпускает тех, кто ей нужен. Зачем ей Александр? Она же не собирается ему вредить?

— Нет. Она хочет, чтобы Александр служил ей. Как мы.

Тот поколебался.

— Почему вы обе говорите так, словно Калунна — живой человек? Она отвечает на ваши молитвы?

Голди до крови прикусила губу и уставилась невидящим взглядом в стол.

— Почему я не подумала об этом раньше? Рассказывала о свободе, о путешествиях, о миллионе возможностей, а сама привела Александра в культ Калунны! Она же посадит его на цепь, как меня? Я просто хотела, чтобы он был рядом и забрала себе… Дура! Чертова дура!

Она сжалась, и Александр торопливо обнял ее.

— Голди, что такое? Почему ты себя обвиняешь?

— Потому что Калунна отвечает своим верующим, — хмуро пояснила Беата, — она щедра на чудеса, и те, кто служат ей, счастливы. Но она строга к нарушителям. Голди получила от нее новую жизнь, но теперь обязана отслужить за это. Вас ждет тоже самое. Выбора больше не будет. Подумайте, прежде чем соглашаться.

Голди вскинулась. Глаза у нее стали совсем отчаянные.

— А если… если я его отговорю… какое Калунна выдаст наказание за это?

Беата прикрыла глаза.

— Калунна?

— Дай подумать. Захват Морланда это не отменит. Даже если Александр вернется к прежней вере, защитником Морланда он больше не будет. Здесь изменить ничего нельзя. Я просто не получу нового, потенциально очень полезного слугу. Это будет досадно, но не более того. Она не получит наказания, но мое личное отношение к ней ухудшится. Я только перестала ее презирать и приняла, как жрицу. У нее есть шансы подняться высоко и получить очень ценные награды. Она сможет просить меня, и я буду помогать ей, как любой из вас. Лишит меня Александра — снова откатится назад, к роли приблудной бродяжки, которую терпят из жалости.

Беата глубоко вздохнула.

— Ты набрала много очков в глазах богини, Голди. Теперь ты наравне с Валери и Адалиндой. Она приняла тебя и готова ценить все твои усилия. Ты сможешь сделать карьеру, Калунна будет поддерживать тебя и вознаграждать за труды. Но если ты оттолкнешь Александра от нашего культа, она разочаруется в тебе. Наказания не будет, просто ты снова ухнешь вниз.

— Вы говорите с ней прямо сейчас? — шокировано спросил Александр. — Она правда отвечает вам? Ваша богиня говорит со своими жрицами?

— Да.

Голди слизнула каплю крови с нижней губы. Она выбирала между личным благополучием и свободой мужчины, которого знала от силы сутки.

— А что ты бы сделала на моем месте? — тихо спросила она.

— Дала бы выбор Александру, — сочувственно ответила Беата. — Свобода — это возможность принимать решения самостоятельно. И нести за них ответственность. А вовсе не географические границы.

— Свободный выбор, — рвано вздохнула Голди и резко встала. — А, к черту! Александр, пойдем.

— На вересковые пустоши? Если ваша богиня отвечает людям, то я должен увидеть ее! — зеленые глаза Александра вспыхнули. — Она хотела меня видеть в вашем культе? Я — особенный? Идем к ней!

— Нет! Пойдем к тебе домой, — сердито возразила Голди, — я расскажу тебе о себе все. Если уж ты выбираешь между свободой и женщиной, то узнаешь, какую женщину выбрал. И про Калунну я тоже расскажу. Рассердится на меня? Ничего, потерплю. Пошли.

— Но если