— Ни то, ни другое. — Кверон глубоко втянул в себя воздух, а затем с силой выдохнул, словно готовя себя к чему-то особенно неприятному или даже опасному. — Это… э-э, имеет отношение… э-э, иной традиции, более древней, нежели гавриилитская. Мы об этом говорили не столь давно. Помните, я тогда еще заметил, что надеюсь не оказаться в положении, когда вынужден буду сделать выбор.

— Вы не обязаны говорить нам, — заметила Ивейн.

— Думаю, что обязан, — возразил Кверон. — В этом-то все и дело. Была одна вещь в этой древней традиции, которой я никогда до конца не понимал, но теперь все вдруг встало на свои места, когда вы принялись двигать эти кубики. Был один обряд, который Мастера совершали несколько раз в году во время утренних медитаций. Нас всегда учили, что это нечто символическое, хотя в чем смысл символа, никто не знал, и я никогда не подвергал это сомнению. Но… ладно, давайте я лучше покажу вам часть обряда, и посмотрим, сумеете ли вы понять, что к чему. Если на самом деле я не прочту заклинание, то с формальной точки зрения обетов я не нарушу — и если вы в этом не разберетесь, то мы просто забудем обо всем.

— Кверон, может, правда, не стоит? — смутился Джорем.

— Нет, нужно хотя бы начать. — С этими словами Целитель глубоко вздохнул и взял в руки четыре кубика по углам черно-белого квадрата, а затем поменял их местами, образуя привычную шахматную последовательность.

— То, что я сделал сейчас, обычно сопровождается особым ритуалом, разумеется, но в результате все равно получается именно эта конфигурация. Та же самая, что на большом кубе под алтарем. Ивейн кивнула.

— Такое расположение вполне логично. Отец всегда считал, что ему должно соответствовать некое заклинание, но реальных подтверждений мы так и не нашли и не стали рисковать.

— Ну, я не вполне уверен, каковы были его цели, — продолжил Кверон, — Но обычно Мастер выстраивал эту комбинацию, затем читал определенную молитву, держа руки лодочкой над кубом, словно во время евхаристии. После чего из куба начинала проистекать энергия, наполняя алтарь до краев. — Он задумчиво склонил голову. — Мне лично всегда казалось, что это делалось для очищения алтаря, но теперь я начал сомневаться, ведь он проделывал это лишь над кубическим алтарем в Капитуле, и никогда над другим, обычным, в святилище. А тот использовался только для медитаций.

Ивейн кивнула.

— Я помню, Райс рассказывал мне об этом алтаре… из синего камня, да? Отец говорил, что в нем источник большой силы. Он даже предполагал, что есть какая-то связь между ним и черно-белым алтарем в Грекоте.

— Интересно, что бы сделал наставник Кверона с этим черно-белым алтарем? — задумался Джорем. — И если целью было только очищение, то почему этому не подвергали обычный алтарь?

Ивейн подняла брови и вопросительно покосилась на Кверона.

— А ведь это мысль… если, конечно, вы согласны?

— Попробовать на обычном?

— Нет, на черно-белом. — Она похлопала ладонью по каменной плите. — Прямо здесь.

Сперва вид у Кверона сделался едва ли не испуганный, но затем он погрузился в задумчивость.

— Не знаю, получится ли у меня. В своем юношеском невежестве я мог упустить множество скрытых смыслов. Сейчас мне кажется, что речь все же шла не только об очищении, хотя это тоже имело место.

— Я думал, мы просто ищем более сильное охранное заклятье, — поежился Джорем. — К тому же, сейчас вы говорите о вещах, которые, наверняка, предполагалось держать в тайне от не-членов ордена.

— Я могу установить более сильную защиту, — нетерпеливо перебила Ивейн. — Именно за этим я и позвала вас сюда. Но новое очищающее заклинание тоже может оказаться полезным — если это именно он. Во всяком случае, кажется, это не опасно.

Кверон неохотно кивнул.

— С одной стороны, вы правы, Джорем. Но с другой, я даже не уверен, что та тайная часть моего ордена до сих пор существует — а сейчас нам может пригодиться их знание. Кроме того, признаюсь, вам удалось разбудить мое любопытство. Боже, я об этом столько лет не вспоминал!.. — Он поморщился. — Честно говоря, в душе я ощущаю неловкость из-за того, что собираюсь провесит обряд вне ордена, но… все равно, я это сделаю. Те клятвы, которыми обменялись мы с вами, ничуть не менее торжественны и священны, чем обеты, данные мною гавриилитам. Попробуем.

— Уверены? — переспросила Ивейн.

— Да, вполне. — Кверон ловко разобрал фигуру и установил кубики в их изначальные позиции четыре белых по центру, а черные — по углам. Переплетя пальцы, он размял их до хруста в суставах, затем встряхнул руки и, собравшись с мыслями, окинул взглядом Ивейн и Джорема.

— Полагаю, сперва следует поднять алтарь, — предложил Кверон, опустив правую руку на кубики. — Мастер всегда выполнял это стоя. Не знаю, имеет ли это значение, но надо постараться воспроизвести все в точности.

— Согласна, — отозвалась Ивейн, и Джорем неохотно кивнул.

— Тогда сперва я поименую составляющие. Prime! — Правым указательным пальцем он коснулся кубика в верхнем левом углу и обозначил его nomen.

Названный кубик немедленно стал светиться.

(«Скорбь Гвиннеда»)

Кубики активизируются обычным способом. О балансе, достигаемом благодаря конфигурации, делается следующее замечание.

…Черный и белый на диагонали, сила, сдерживаемая в равновесии Добром. Если довести операцию до логического конца, появятся Столпы Храма, но лишь в трех измерениях, в противовес самому алтарю, заложенному как Средний Столп, промежуточная сила, которая поможет достичь еще более грандиозных результатов.

(«Скорбь Гвиннеда»)

Кверон продолжает, воздвигая Столпы, и возводит алтарь. Затем он переходит ко второй части процедуры, которая в конце концов позволит получить маленький алтарь кубической конфигурации, относительно которого спустя годы будут сделаны многие предположения.

— Пока все идет хорошо, — произнесла Ивейн негромко. — Полагаю, теперь вам следует начать все сначала. На этом мои знания заканчиваются.

Кверон с новым вздохом кивнул, разобрал свой куб и разложил составляющие на прежние места. Вновь белые образовали квадрат в центре, а черные легли по углам.

— Вы не передумали продолжать? — спросил его Джорем.

Кверон покачал головой.

— Разумеется, нет. Сейчас мои познания куда обширнее, чем когда я был простым послушником, и мне любопытно, чего добивался старый Мастер, когда проделывал все это. Я помню, это происходило всегда в определенные дни, и послушникам советовали ночь накануне провести в часовне Богоматери — впрочем, это было необязательно. Что странно поскольку нам редко предоставляли выбор в подобных делах.

Он еще раз испустил вздох, словно отгоняя непрошеные воспоминания, и пару мгновений подержал руку над кубиками.

— Отлично. Это начинается так же, как и первая конфигурация, именованием восьми составляющих. Помню, что Мастер никогда не произносил nomena вслух, считая, что это мешает сосредоточению. Я во всем буду подражать ему.