– Майор.

Лейтенант дернулся, пытаясь встать.

– Лежи, лежи, не на плацу.

– Товарищ майор…

– Тихо, тихо, лейтенант. Не при всех. Не надо. Для всех прочих я – партизан дядя Саша.

Лейтенант замолчал, переваривая услышанное.

– А вот это, – кивнул он на мои татуировки на руках. – Почему?

– Будет надо для дела, так я в набедренной повязке здесь качучу спляшу. Не хуже африканского негра. Слышал такое слово – разведка?

– А как же!

– Вот и соображай.

– Так что ж вы тут один делаете?

– Это я здесь один. Группа моя отсюда далеко. Да и не все уцелели, к сожалению.

– Немцы?

– Китайцы! Кто ж еще?

– Трудно было?

– По-всякому, лейтенант, по-всякому. И мы им хвосты крутили, и от них прятались, тоже бывало. Голову сложить – особого таланта не надобно. Сберечь, да еще с пользой для дела, – другой коленкор.

– Догадываюсь… У вас работа – врагу не пожелаешь.

– Это ты точно сказал.

Прошло еще около часа, снегопад прекратился. И вот вдали я услышал подвывание мотора.

– Лейтенант, – я толкнул в бок Кольцова, он уже успел задремать. – Бойцов буди, только не вставайте и не шевелитесь особо. Немцы едут.

Через несколько минут все были на местах.

Я окинул глазами наше воинство. Две винтовки, два автомата, лейтенант с «ТТ». Кстати.

Порывшись в вещмешке, я протянул ему «парабеллум», позаимствованный у невезучего немца в лесничестве.

– Держи. Вот и пара обойм к нему. Потом еще у бойцов патронов отсыплешь, если надо будет.

– Спасибо.

– Да не за что.

Еще несколько минут ожидания, и на дороге появились грузовики. Один, второй, третий…

– Не стрелять никому! Пусть мимо пройдут.

Переваливаясь на ухабах, машины медленно проползли мимо нас.

– Не расслабляемся! Им еще мимо оврага ехать.

Прошла минута, другая. Шум моторов постепенно затихал вдали.

– Похоже, что не заметили они ничего. Ну и ладно! Командуй, лейтенант, пора и в лагерь идти.

В лагере нас ждали с нетерпением. Видимо, долгое отсутствие лейтенанта с бойцами заставило остальных понервничать. На костер тут же водрузили пару котелков с едой и водой.

Я тронул лейтенанта за рукав:

– Присядем, пока харчи готовят.

– Добро. Сейчас, распоряжения отдам.

Озадачив бойцов, Кольцов присел рядом со мной.

– Что дальше делать собираешься, лейтенант?

– К нашим надо. Раненые не выживут тут долго. И так уже вон могилы есть, не могу больше смотреть, как они смерти ждут.

– Соображения?

– Может, с вами пойдем?

– Шутишь? Как ты собираешься раненых мало что через линию фронта тащить, так и просто до нее нашими-то силами доволочь?

– Не знаю. Может быть, вы чего-нибудь придумаете?

– Что у тебя с оружием?

– Если с тем, что вы отдали, так три винтовки, два автомата и два пистолета. Гранат нет. Патронов – минут на двадцать боя. Все.

– И с этим ты собрался фронт прорывать? Что с продовольствием?

– Считая вчерашние консервы – дней на пять-шесть.

– За это время мы с ранеными даже и до линии фронта не дойдем.

Кольцов кивнул, видимо, он это и сам понимал.

– Выводы?

– Я раненых бросить не могу.

– Я об этом и не думаю даже. И не это в виду имел.

– Не знаю. Всякое в голову лезет, но ничего толкового не придумал пока.

– Короче, лейтенант. Сейчас СЮДА за вами никто не придет. Веришь?

– Может, позже?

– Когда все раненые умрут?

– …

– Есть у меня одна мысль. Для тебя и твоих бойцов этот выход – единственный.

– Какой?

– Знаю я ОДНО место, куда наши придут скоро. Причем придут ОБЯЗАТЕЛЬНО, и силами немалыми. Это для вас – последний шанс.

– Куда же это?

– Не очень далеко отсюда. Ты с ранеными туда можешь дойти дня за три-четыре, если повезет.

– Где это?

– Назад пойдешь. К немцам в тыл. Я тебе на карте покажу, зарисуешь. Карту я тебе не отдам.

– Карта у меня есть. Без таких пометок, как у вас, но есть.

– Вот и ладно. Без нее тебе неудобно будет, все-таки немецкий тыл. Так что пометки и себе сделай тоже.

– Зачем же туда наши пойдут? Я думал – ближе к фронту.

– Зачем – это я тебе не скажу. Не обижайся, не могу. Это секреты не мои. Я и сам тут, как видишь, в роли почтальона работаю. Вот и представь, что это за штуки такие, коли целый майор только бумажки таскает.

Кольцов честно попытался представить. Видимо, ему это удалось, и он кивнул головой, соглашаясь:

– Понимаю.

– Там, куда ты придешь, будет один наш человек. Он как раз эту группу ждет.

– А что я ему скажу?

– Ей. Девушка это. Ранило ее, и ходить она не может. Вот заодно и ее посмотрите. Раз уж ты этих раненых кое-как вы́ходил, то и за ней присмотреть можешь.

– Посмотрим, конечно. Только вот с медикаментами у нас, сами знаете…

– Там есть. Не очень много, но лучше, чем у тебя. И тебе хватит, если с умом расходовать.

– Конечно, я все понимаю.

– Не все еще. Делай что хочешь, но девушка эта ДОЛЖНА выжить ЛЮБОЙ ценой. Какова бы эта цена ни была. Ее жизнь СЕЙЧАС полка стоит, а то и поболе.

– Что ж это за человек такой? И почему ВЫ ее в таком случае одну оставили?

– Хороший вопрос, лейтенант. Мог бы я тебе на него и не отвечать, но – скажу. Знает она МНОГО, и нельзя эти знания никак иначе, кроме как с ней вместе, к нашим переправить. А один я ее бы далеко не унес.

– А как же она там одна, в лесу?

– Лагерь у нее оборудован. Тепло там, еда есть, много. Консервы, хлеб, сало, водка. Вода поблизости. Своих раненых там же разместишь, места хватит. Все лучше им там будет, чем здесь, в шалашах.

– Серьезно это у вас.

– Оружием она тебе поможет, патронами. Вопросов ей не задавать и с расспросами не лезть. Звания у вас с ней одинаковые, так что держись с ней ровно, она девушка умная. И тебе мешать не будет.

– Вот даже как…

– Будет про меня расспрашивать – расскажи, что видел. Лейтенант кивнул, соглашаясь.