Просмотрев свежую информацию, он погрузился в размышления. Газеты, телевидение, интернет-сайты были переполнены всевозможными догадками, объяснениями, версиями, мнениями. В них можно было просто утонуть, потому как они зачастую противоречили или опровергали друг друга. Во всем этом бушующем море информации, тем не менее, Иноземцев быстро вычислил главные составляющие процесса.

Если отвлечься от бессмысленной фактуры и мелочей, типа во что была одета Николь во время катастрофы и сколько классов кончил несчастный Венсан, то можно было выделить в бурном потоке слов и обрывков мыслей три основных объяснения случившегося.

Первое – за взрывом стоит Елисейский дворец, который решил вопрос с сорвавшейся с катушек женой президента, взяв за образец инцидент с принцессой Дианой. Уж слишком многое тут сходилось даже в деталях – неблагополучие в семье, нежелание соблюдать правила этикета, поведение, компрометирующее президента, любовник… Самоубийство Баттистона – жест раскаяния, потому что именно он, сотрудник администрации президента, заманил Николь на праздник и именно он готовил злополучный полет. Его принудили к этому, он не смог отказаться, потому что на кону стояла его карьера.

Второе – все-таки произошел несчастный случай, в котором никто не виноват. Венсан был слишком молод, неопытен, мог сам спровоцировать взрыв. Или в корзине мог оказаться неисправный запасной баллон. А Баттистон кончил жизнь самоубийством, потому как чувствовал себя виноватым в случившемся. Ведь Николь была его покровительницей…

Третье – покушение связано не с мадам, а с русским, у которого с ней был роман. Этот русский с сомнительным прошлым – работал в прокуратуре, а это все равно что в КГБ – мог участвовать в разборках русской мафии, обосновавшейся в Париже. Страшное убийство Клифта, потрясшее Париж, работает именно на эту версию. Эти русские бандиты и нувориши ведут себя в Париже, как хотят и считают, что им все позволено.

Версия о Ледникове, связанном с мафиозными разборками, вызвала у Иноземцева только брезгливую усмешку. Глупее ничего нельзя было представить.

Оставались еще две – несчастный случай и вариант «Леди Ди».

Несчастный случай – версия, которая больше всего устраивает именно Елисейский дворец. И хотя она не выдерживает критики, ясное дело, она будет все упорнее и упорнее внедряться в сознание публики. У ребят из дворца для этого есть все возможности – послушные издания, понимающие журналисты. И – контроль над расследованием. Потихоньку будут пропадать или толковаться по-новому улики, подтверждающие версию покушения, и одновременно появляться новые, работающие в пользу несчастного случая. Докажут, что газовый баллон мог взорваться сам, что был фабричный брак, что Венсан был никудышным пилотом, а Баттистон в последнее время был психически подавлен и потому ему была одна дорога – в петлю. Ну и дальше все в таком же духе. В общем, сведут две стены. Докажут все, что нужно, затуманят мозги подробностями…

Но, хотя версия сия лжива от начала до конца, именно она наиболее выгодна Ледникову. В ее рамках он чист, аки агнец невинный, и виноват только в том, что ответил на сильные чувства мадам Николь. Но во Франции это не самый большой грех, и упрекать за это его не будут. Так что Вальке такой поворот событий весьма на руку.

И ему надо будет работать именно на него при даче показаний полиции. При таком сюжете он и вовсе герой – спас жену президента от неминуемой гибели. Что чистая правда.

Есть тут при всех выгодах один неприятный момент. Тот, кто все это устроил, остается в тени, безнаказанным. Потому что тогда французы его искать не будут.

Вариант «Леди Ди» тоже не вызвал у Иноземцева особого энтузиазма. Все-таки для Елисейского дворца тут явный перебор. Вряд ли они на такое бы решились. Разве что какой-то отморозок в службе охраны решил на свой страх и риск «помочь» президенту…

Вообще странно, что еще не мусолят вариант фанатика. У таких знаменитых персонажей, как мадам Николь, всегда есть фанатики, которые их или истерически любят, или столь же истерически ненавидят. И могут решиться на любой шаг, если объект обожания или ненависти вдруг чем-то разочарует…

Ладно, не отвлекайся, остановил себя Иноземцев. Знаешь же, что маньяками-поклонниками тут не пахнет.

Надо обратить внимание на то, что версию о причастности Елисейского дворца кто-то усиленно и умело продвигает в газетах. Было впечатление, что информация, работающая на эту версию, где-то в одном центре подбирается, обрабатывается, складывается в информационные блоки, а потом выкидывается в прессу…

Итак, подводим итоги. Действует две силы. Одна – это явно Елисейский дворец и вся государственная машина – делает все, чтобы доказать, что происшедшее – несчастный случай. Ее цели понятны – преуменьшить скандал, неминуемо затрагивающий президента и престиж власти.

Другая сила стремится обвинить во всем Елисейский дворец. Зачем – понятно. Чтобы нанести удар по президенту, смять его. Но кто это? В варианте «Леди Ди» было очевидно, кто крутит машину, отвергающую основную версию, и не дает ей затормозить – отец погибшего любовника принцессы, к тому же обиженный на власть и королевскую семью. А кто запустил машину здесь? И значит ли это, что этот неизвестный организовал покушение? Или он только воспользовался ситуацией?.. Если к делу причастен Гран, он же Зондер, как утверждает Ледников, то – организовал и воспользовался. Но тогда это должен быть человек могучий. Нанять Грана, организовать покушение на жену президента, а потом запустить пропагандистскую машину и направлять ее – тут должен быть человек с очень большими возможностями.

Звонок мобильника отвлек его от рассуждений. Звонил Гриб.

– Юрий, ну и друзья у вас! Где вы таких берете? Из-за него вся Франция на ушах!

– Ну прямо из-за него!

– А из-за кого еще? Меня уже тут Москва трясет – что да как? Да почему допустили? А что мне, за всеми бегать?

– Да что вы переполошились, Роман Аркадьевич! Ледников – частное лицо, прибыл по своей надобности, заданий от конторы не имел. Или имел?

– А вы как думаете?

– Я думаю – не имел.

– И я того же мнения. Но он же все равно наш советский человек.

– Русский, – подняв указательный палец, поправил его Иноземцев.

– Ну да, – не стал возражать Гриб.

– Я думаю, ему ничего не грозит. Он чист перед законом. А за любовь тут не судят. Не знаю, как у нас на родине, а тут нет.

– Да я, честно говоря, не за него беспокоюсь…

– А за кого?

– За вас, Юрий. Если начнут его крутить, то пойдут по друзьям и знакомым, а вы тут первый.

– Ничего, за меня не беспокойтесь. Я принял меры.

– Ну и правильно. Вы, это, Юрий, если чего – обращайтесь. Чем смогу – помогу.

– Договорились.

«Знать бы еще, чем ты можешь помочь? – подумал Иноземцев. – Разве что помочь Ледникову бежать по другим документам. Но это значит признать, что он в чем-то виноват…»