— Боже мой, — произносит Джефф, делая шаг назад и оглядывая свое творение. — Ты совершенно неотразима. Можешь мне поверить.

— Боже мой, — эхом отзывается Джеральдина, снова обретая дар речи. — Боже мой! — это все, что она может сказать.

— Я выгляжу ужасно, да? — я пока не осмеливаюсь — заглянуть в зеркало. Уставилась в журнал и не хочу смотреть. Но по выражению их лиц понимаю, что выгляжу не ужасно, поэтому неохотно поднимаю глаза и смотрю на свое отражение.

И теряю дар речи.

Протягиваю руку и — вы, наверное, я ненормальная, — притрагиваюсь к своему лицу и волосам в зеркале. И шепотом произношу:

— О боже! — в изумлении оборачиваюсь и смотрю на Джеральдину. — Я — та женщина с фотографии.

— Нет, — восхищенно отвечает Джеральдина. Ты красивее. Намного красивее. Джеральдина настаивает на том, чтобы заплатить

— Это мой подарок, — говорит она. Мы выходим, и она не сводит с меня глаз. Постоянно повторяет, какая я красивая.

— Заткнись, Джеральдина! — в конце концов не выдерживаю я, после того как уже четвертый по счету прохожий посмотрел на нас как на ненормальных. — Все думают, что мы лесбиянки!

— Извини.

Джеральдина перестает восхищаться мной. Мы начинаем смеяться. Тут она замечает маленький бутик на боковой улочке и тянет меня за собой. У входа я поворачиваюсь к ней и говорю:

— Послушай. Ты так много для меня сделала. И продолжаешь помогать мне. Серьезно, я даже не знаю, как тебя отблагодарить.

— Джемайма! — она вздыхает и прикрывает глаза. — Это самое интересное, что со мной когда-либо происходило. Ты меняешься на глазах! Поверь, мне так же приятно, как и тебе. Ты — мое творение! — она имитирует голос сумасшедшего ученого из фильма — Мы хихикаем и заходим в магазин.

— Отлично, — она оценивающе оглядывает зал. — Теперь пора обновить гардероб. Это. — она брезгливо прикасается к краю моей футболки двумя пальцами, — отправится в помойку.

Не вижу ничего плохого в моей мешковатой, удобной одежде. Неохотно перебираю вешалки с нарядами, идеально подобранными по цветам. Об этом я всегда мечтала. Но что, если я буду выглядеть не так, как себе представляла? Мне хочется сменить имидж, но я все еще боюсь, что буду похожа на слона.

Но тут случается странная вещь. Я рассматриваю одежду из незнакомых тканей и вдруг испытываю сильное желание примерить все. Вдруг я понимаю, почему женщины так сходят с ума по красивой одежде. Понимаю, почему Джеральдина так шикарно одевается. Знаете почему? Потому что она может себе это позволить. И теперь, первый раз в жизни, я тоже могу.

Продолжаю перебирать наряды. Мне нравятся все ткани, все цвета. За черными вещами следуют шоколадно-коричневые, песочные, кремовые и темно-синие, подходящие по стилю. Я выбираю красивые брюки и, не обращая внимания на Джеральдину, которая уже навалила кучу одежды на продавщицу, направляюсь в примерочную.

— Ну как? — спрашиваю я Джеральдину. Почему-то брюки мне велики: приходится придерживать на талии, чтобы не упали.

— Слишком велики, дорогая. Какой это размер? Сейчас принесу поменьше.

— Четырнадцатый, — о боже, я не могу быть меньше четырнадцатого размера! Это невозможно!

— Попробуйте вот эти, — говорит продавщица. — По-моему, у вас десятый размер.

Брюки приходятся впору, и красивый приталенный жакет, и короткие, легкие юбочки, и маленькие шелковые маечки, и, самое главное, маленькое черное платье сидит как влитое. Песочные замшевые подходят. Сапоги из мягкой кожи подходят. Мне все подходит! И я не могу поверить, что красивая, изящная женщина, которая улыбается из зеркала, — это я. Я, Джемайма Джонс! Я снова теряю дар речи.

— Теперь можно отправлять тебя в Лос-Анджелес! — торжествующе восклицает Джеральдина.

Я рыскаю в сумке в поисках кошелька, стараясь не упасть в обморок при виде суммы, которую собираюсь потратить. Какого черта. Такое бывает только раз в жизни. Эта одежда будет служить мне вечно. И именно такой меня хочет видеть Брэд.

— Давай выпьем кофе. Я так устала от этой беготни по парикмахерским и магазинам! — Джеральдина берет меня под руку, и мы не спеша идем по широкой улице. Две стройные (стройные!) блондинки, на груженные пакетами с замечательными покупками

— Смотри, — шепчет Джеральдина. Рядом с нами останавливается шикарный красный спортивный автомобиль — на улице большая пробка.

— Что? — шепчу я в ответ.

— Посмотри на спортивную машину.

За рулем сидит темноволосый, голубоглазый, привлекательный мужчина. Он пристально смотрит на меня, встречается со мной взглядом, потом опускает глаза и рассматривает мой наряд — я, конечно же, не удержалась и сразу надела свои великолепные новые брюки. Потом снова смотрит мне в глаза. И я знаю, что означает этот взгляд. Я тысячу раз видела это в кино. Я нравлюсь ему! Я, Джемайма Джонс, нравлюсь ему!

Ричард улыбается ей — улыбается с сожалением, потому что ему не удалось поговорить с ней. Настоящая красавица. Он проезжает на зеленый свет и наблюдает за ней в зеркало заднего вида. Делает музыку погромче и думает: бывает же такая красота на свете. Потом берет телефон и звонит своему лучшему другу.

— Бен? Это Рич! Кажется, я влюбился.

— Ты видела? Видела? — еще несколько месяцев назад Джеральдина позеленела бы от зависти. Но поскольку теперь она встречается с Ником Максвеллом, только рада за подругу — — Ты ему понравилась! — восклицает она. — Такой красавчик!

Джемайма потрясена. Ни один мужчина, тем более такой привлекательный, никогда так не смотрел на нее. Джемайма никогда не забудет этот взгляд. В нем она увидела подтверждение того, что обнаружила сегодня утром: она — красавица, стройная, светловолосая, привлекательная молодая женщина. И — не без помощи Джеральдины — шикарно, стильно, изысканно одета.

— Пышечка, — зовет Лиза. Джемайма заходит в квартиру и бросает на пол пакеты с покупками. — Звонила твоя мама.

— Спасибо, я ей перезвоню, — отвечает Джемайма, поднимаясь наверх и распахивая дверь гостиной.

— Господи! — восклицает Лиза.

— Боже мой! — эхом отзывается Софи.

Они сидят на диване, широко раскрыв рот.

— Ну как? — спрашивает Джемайма, слегка встряхивая головой. — Как вам моя новая прическа?

— Это… — Лиза теряет дар речи.

— Ты… — Софи теряет дар речи.

Они проглотили языки от зависти, утратили способность говорить от изумления. До сих пор они лишь краем глаза замечали, что Джемайма худеет, но не придавали этому особого значения. Подумаешь, если она станет стройной? Она все равно не будет красавицей, не сможет представлять угрозу. Но, глядя на нее сейчас в новых облегающих брюках и шоколадно-коричневых туфлях, они понимают, что Джемайме удалось достичь совершенства. Совершенства, к которому Софи и Лиза всегда стремились.. Вот только им не хватало чувства стиля. Неправильно подобранная бижутерия, безвкусные туфли, слишком яркий макияж. Софи и Лиза всегда выглядели шикарно, но ни у одной из них не было и капли изысканности. А Джемайма — само воплощение изысканности. Она словно окружена аурой золотистых, песочных, кремовых оттенков. Она идеал