— Лидия Андреевна! Матушка вы наша! Спойте ещё раз!

— Сызнова! Сызнова! — услышала она родные голоса, которые будто окликали её из прошлого.

И она пела им ещё и ещё.

Песня звучала. Певица каждый раз находила в ней новые и новые глубины и смело шла туда, в эту глубину.

Так Русланова очистила от штампованного «цыганизма», по выражению некоторых её критиков, старинную песню, вернула её в лоно народного пения, сделала лёгкой для исполнения, популярной в народе. Порой в застолье кто-нибудь вдруг воскликнет: «А давайте-ка — Русланову! Русланову споём!» — и тут же:

Что ж, всё верно: Русланову — это значит «Валенки».

Подлинную популярность песня «Валенки» завоевала, когда миллионными тиражами разошлись по стране пластинки.

Иногда песня опережала свою исполнительницу: концертная бригада идёт к сцене, а там уже звучит:

Это бойцы в ожидании артистов поставили патефон и гоняют одну и ту же любимую пластинку.

Авторство «Валенок» после непревзойдённого руслановского исполнения с чьей-то лёгкой руки начали приписывать ей. И она, как это часто происходит, привыкла к этому и иных толкований просто не допускала.

Как-то, уже в 1960-е годы, когда Русланова снова прочно закрепилась на сцене после лагерей и Владимирского централа, известный некогда музыкальный коллекционер и страстный поклонник певицы Валерий Сафошкин зашёл к ней в гримёрку и завёл такой разговор: мол, зная происхождение этой песни, он советовал бы «в следующих концертах… фрагмент с утверждением авторства песни о валенках опустить…».

Русланова отвлеклась от зеркала и стала слушать коллекционера. А тот увлечённо рассказывал ей о первых исполнителях «Валенок» Нине Дулькевич и Насте Поляковой, о том, что в 1939 году солистка Государственного академического Большого театра заслуженная артистка Российской Федерации Макарова-Шевченко записала «Валенки» на грампластинку Апрелевского завода и что аккомпанемент у Макаровой-Шевченко был гитарный… И вдруг небеса обрушились на бедную голову страстного поклонника, осмелившегося просвещать певицу по поводу её сомнительного авторства:

— Какая на х… Полякова! Какая Дулькевич! Какая там ещё б… Шевченко!

Ох и сердита ж порой бывала! Разила наповал!

Как-то раз случилась такая история.

Лётчикам одного из авиаполков просто не везло: как они ни просили, как ни заказывали артистов, но ни одна из фронтовых бригад к ним так и не ехала. И решились воздушные асы на крайнее: раз Магомед не идёт к горе, то мы её уводом доставим…

Разузнали, что на их участок фронта прибывает бригада артистов с Руслановой, разведали маршрут движения этой бригады. Прибыли на нескольких самолётах к концу выступления и… похитили всю бригаду вместе с Руслановой, её гармонистом и конферансье. Как говорил герой одного известного кинофильма об асах кубанского неба: «После боя сердце просит музыки вдвойне…»

После концерта благодарные лётчики, узнав, что артисты уже больше недели колесят от одной воинской части к другой, что душ принимали в последний раз в Москве, быстро истопили баню, устроенную в одном из железнодорожных вагонов, стоящих в тупике, выставили охрану и занялись приготовлением хорошего ужина.

Эту тёплую встречу и доброту лётчиков N-ской части артисты вспоминали и после войны.

«Гвардии певицей» её стали называть не сразу. Что и говорить, зачастила она во 2-й гвардейский кавалерийский корпус.

В то время в тылу по всей стране прокатилась волна жертвенного патриотизма. Люди собирали средства и строили на личные сбережения танки, самолёты, экипировали целые роты и батальоны.

Писатель Леонид Леонов передал Сталинскую премию в Фонд обороны, и на эти деньги построили тяжёлый танк КВ «Леонид Леонов». Именной.

На фронт поступили эскадрильи истребителей «Саратовский колхозник», «Калужский комсомолец», «Советский артист». Под Тулой на одном из фронтовых аэродромов базировалась эскадрилья тяжёлых бомбардировщиков дальнего действия «Мещовский колхозник».

Как правило, писатели, артисты, деятели искусств передавали в Фонд обороны Сталинские премии. Народ, пуская шапку по кругу, собирал деньги в складчину, и на эти деньги строили танки, самолёты, одевали и обували солдат, закупали махорку и медикаменты.

Русланова Сталинских премий никогда не получала. Вряд ли она и претендовала на них. Первая и последняя её встреча с вождём произошла задолго до войны и, как мы помним, не привела к взаимной симпатии. Она решила внести свой вклад в победу и построила две батареи «катюш». Это хорошее русское имя ей очень нравилось. Песню «Катюша» исполняла почти в каждом концерте.

Две батареи — это ни много ни мало восемь машин — знаменитых реактивных метательных установок. Целый дивизион. Их совокупный залп равен залпу 120 гаубиц калибра 152 миллиметра.

Боевые машины Русланова передала во 2-й гвардейский кавалерийский корпус, солдатам своего «офицерика». Говорят, они дошли до Берлина, и реактивные снаряды для последних залпов расчёты ставили на рельсы установок уже в самом «логове» с надписями «От Руслановой».

Маргарита Владимировна Крюкова-Русланова как-то в одном из интервью упомянула и о том, что её мама передала в кавкорпус, помимо дивизиона «катюш», ещё и танк.

Перед тем как корпус вступил на землю Германии, Русланова приехала к кавалеристам с очередным концертом. Среди уже полюбившихся песен была новая: «Напою коней я в Шпрее» композитора Константина Листова. Корпус был в восторге. Политработникам незачем было читать бойцам статьи Эренбурга и стихи Симонова с воззванием: «Убей немца!» Фраза «Напою коней я в Шпрее», которую весело и задорно, с лихой уверенностью бросала в солдатские души великая певица, действовала сильнее любой пропаганды.

Должно быть, именно тогда, в то лето 1942 года, когда Русланова стала законной женой генерала Крюкова, а затем передала корпусу тяжёлое вооружение и при этом спела «Напою коней я в Шпрее», благодарные кавалеристы и присвоили ей звание «гвардии певицы». В определённых обстоятельствах такое звание признавалось куда выше Сталинской премии или титула вроде заслуженной или народной. Премии назначал Сталин, титулы — наркомы или люди, сидящие в высоких кабинетах рядом с ними. А звание «гвардии певица» ей присвоили на фронте солдаты первого эшелона. Никто из певцов или артистов за свою работу в войсках в действующей армии такого звания удостоен не был.

Бойцы и офицеры дивизиона называли подаренные певицей установки «лидушами». На дверях машин артиллеристы сделали надписи: «Смерть немецким захватчикам!» Чуть ниже: «10-му гвардейскому миномётному полку — на средства Заслуженной артистки республики Лидии Андреевны Руслановой».