– Ты заставил меня на какое-то время поверить, что понимаешь меня. Но, вижу, ничего не изменилось. Ты все о том же, только в более мягкой форме.

Дженни оставила его и пошла наверх.

Запирая дом на ночь, Рико ругал себя. Почему он не промолчал? Он ведь даже не думал говорить, что она должна идти на односторонний компромисс. Но сказал. И при этом не стал осуждать и обвинять во всем Фрэнка, хотя его отношение к дочери поражало Рико.

Если горе заставило Фрэнка всецело возложить вину в смерти жены на свою дочь, то почему тогда он не винит себя в том, что сделал ее беременной? Но обвинять младенца!

Рико знал, что если не помирится с Дженни, то не сможет уснуть до утра. Он тихо постучал в дверь ее спальни. Когда ответа не последовало, он открыл дверь. Увиденное заставило его сердце забиться чаще. Дженни спала. Книга, которую она читала, все еще лежала открытой на ее коленях. Перед сном она расчесала волосы, и они струились по ее плечам.

Его взгляд скользнул по ее обнаженным плечам к груди под ночной сорочкой. Присев на край постели, он закрыл книгу и положил ее на ночной столик, затем наклонился и поцеловал Дженни в губы.

Она испуганно открыла глаза. Но тут же улыбнулась.

– Прости меня, Дженни, за то, что сказал тебе. Я не хотел тебя обидеть.

– Знаю. – Она погладила его по щеке. – Ситуация нас всех довела до края. Она не должна влиять на наши чувства друг к другу.

Рико поцеловал ее, и по ее телу прокатилась теплая волна возбуждения. Он снял с нее ночную сорочку и сам быстро разделся. Потом замер в восхищении, любуясь красотой ее обнаженного тела при свете лампы. Ее пронзила дрожь, соски затвердели. Она сама тоже с удовольствием и любопытством рассматривала его смуглую мускулистую грудь с темным пушком волос, уходящих узкой дорожкой вниз по плоскому животу. При виде его возбужденного естества у нее перехватило дыхание, и ее сердце застучало сильнее.

– Я не смогу уснуть, зная, что ты ушла спать, сердясь на меня, – сказал он, присаживаясь на постель.

– Я рада, что ты пришел.

Рико медленно провел пальцем вниз по ее шее, к ложбинке между грудей, нежно обвел каждый пик, пока ее дыхание не стало прерывистым.

– И теперь, когда все забыто, я бы не хотел просто уйти, пожелав тебе спокойной ночи.

– Конечно, – согласилась она томно.

Его палец заскользил по ее телу вниз, приводя мышцы ее живота в трепет. Чувствуя, что он приближается к цели, где в предвкушении горячо забился пульс, она раздвинула ноги.

Практически не прикасаясь, он привел ее в состояние сильного возбуждения. В этом и заключалась его власть над ней, власть, которой она не могла и не хотела противостоять. Ее беспокойные движения переросли в дрожь, когда его палец приступил к эротическому массажу ее разгоряченного лона, еще больше подогревая страсть. От накатов нарастающего вожделения она тихо стонала.

Наклонившись, Рико легко и нежно поцеловал поочередно соски и пупок. Затем, обняв ее за бедра, опустил голову ниже. Теряя рассудок от его ласкового языка, она, как за спасательный круг, ухватилась руками за металлическую раму изголовья кровати, чтобы не утонуть в этом сумасшедшем водовороте переполнявших ее ощущений.

Вздрагивая от накатывающих волн наслаждения, она снова и снова выкрикивала его имя.

Заглушив ее крики неистовым поцелуем, он обрушил на нее шквал нежности и продолжал целовать глаза, шею… Вслед за этим она ощутила невероятное тепло его тела, вдавившего ее в матрас.

Она радостно к нему прильнула, и он перевернулся на спину, увлекая ее за собой. Оказавшись сверху, Дженни осыпала его жаркими поцелуями и доставляла удовольствие нежными ласками.

Потеряв над собой контроль, Дженни спустилась вниз по его телу, прокладывая цепочку поцелуев по его груди и животу, пока не оказалась возле его мужского естества, сильного и нежно пульсирующего в ее руке. Все эти ощущения были для нее новыми и восхитительными. Любопытство сделало ее смелой, и она стала ласкать его губами.

Приглушенный стон Рико прозвучал музыкой для ее ушей. Осознав, что способна довести его до состояния безумного экстаза, в котором только что пребывала сама, она испытала необыкновенный прилив энергии.

Подогреваемая чувством невероятной власти нал ним, она совсем осмелела, и ее ласки становились вес более раскованными и откровенными.

Почти дойдя до пика наслаждения, он со звуком, больше похожим на рык, чем на стон, овладел ею, перевернув на спину. И, слившись в объятиях, они вместе достигли вершины наслаждения.

Обессиленная, Дженни прильнула к Рико сбоку и положила голову ему на грудь, а он обнял ее рукой, притянув к себе поближе.

«Это самый счастливый момент в моей жизни», – подумала Дженни.

Даже если они никогда больше не будут физически близки, эти счастливые моменты навсегда останутся с ней.

«Доверься мне» – эта простая фраза, которую он произнес во время акта любви, когда она металась между здравомыслием и безумством, звенела теперь мелодией в ее голове.

Раньше она доверила ему свою жизнь, а сегодня – все свое существо. И навсегда отдала ему свою душу.

Когда наступит час его отъезда, он увезет с собой ее сердце. А пока она будет наслаждаться каждым моментом, проведенным вместе.

Убаюканная спокойным ритмом его дыхания и ровным пульсом, Дженни поцеловала его и закрыла глаза.

– Я люблю тебя, Рико Фрейзер, – пробормотала она, засыпая.

Прошло несколько дней…

Рико занимался рытьем канавы, когда к нему подошел Фрэнк.

– Какого черта ты тут делаешь? – рявкнул он.

– Я нашел в сарае трубу…

– Да, теперь, когда провели водопровод внутрь, она не нужна.

– Я подумал, что найду ей лучшее применение, если проложу от колонки в сарае до сада. Тогда Дженни не придется таскать тяжелые ведра с водой, чтобы поливать цветы.

– Мне плевать на ее цветы, пусть хоть совсем их не поливает. Здесь и без того воды все время не хватает. Колодец вот-вот пересохнет, – заявил Фрэнк. – К тому же таскание ведер – ее единственная физическая нагрузка.

– Не могу с вами согласиться, сэр.

– Мне плевать! Это мое ранчо, Рико, и командую здесь я. Если тебе не нравится, можешь проваливать.

– Вы уже забыли, для чего наняли меня? Если бы я знал, что Дженни будет в безопасности, то даже не стал бы раздумывать.

– Я не забыл. Но в этом нет уже нужды. Ясно, что если Слаттер жив, то здесь его нет и в помине.

– Перед повешением Джон Крамер признался, что ударил вас по голове, но при этом утверждал, что Коулов он не убивал.

– И ты веришь убийце?

– В любом другом случае вряд ли бы поверил, но ему не было резона лгать. Это все равно не спасло бы его от повешения.