— Как насчет чего-то среднего? — Они дошли до входа на веранду, построенную из сосновых бревен, толстых, как бочка. Беседки, служившие отдельными кабинетами для посетителей, были разбросаны вдоль тропинки, извивавшейся в прилегавшем лесу.

— Например?

— Ты могла бы поступить в интернатуру и получить диплом.

«Можно с таким же успехом мечтать о полете на Луну». Анна улыбнулась, зная, что это никогда не произойдет.

— Возможно, когда-нибудь. — Тем временем ей нужно содержать себя и, по возможности, свою мать, если Моника не сдержит обещание.

Казалось, Марк хотел сказать что-то еще, но, к облегчению Анны, промолчал. Они вошли в панельный холл, уставленный необструганными столами и стульями с кожаной обивкой, на стенах висели старые фотографии Карсон-Спрингс. На одной из них был изображен старатель, моющий золото, а на другой — Старая Миссия в те времена, когда она еще не была вымощена. Она выглядела почти так же, как и сейчас, кроме того, что теперь машины заняли место лошадей, а счетчики платы за парковку стояли там, где когда-то были коновязи. Возле регистрационной стойки короткий лестничный пролет спускался в просторную, освещенную, как собор, столовую. Из каменного камина доносился легкий запах дыма. Взгляд Анны был прикован к огромным французским окнам, выходившим на озеро, где расплавленный след вел к солнцу, тонувшему за деревьями.

Несколько минут спустя, сидя за столиком у окна напротив Марка, Анна позволила себе представить, что у них настоящее свидание. Но, очевидно, Марк не разделял это чувство: он, казалось, затерялся в своих мыслях, глядя на озеро. Думал ли он о том, как хорошо было бы оказаться здесь со своей женой?

Они заказали напитки: газировку для Марка и Шардоне для Анны. Только после того как официантка ушла, Анна решилась спросить:

— Ты не против? Потому что для меня это не так важно. Я имею в виду то, что я не… — она ударила себя по губам, чтобы не выпалить: «как Моника».

— Если бы это было для меня проблемой, то я оказался бы в большой беде. — Марк бросил взгляд на красивую барную стойку. — Со временем становится легче. Если бы этого не происходило, никто и никогда не бросил бы пить.

Анна подумала о тех историях, которые слышала во время Недели семьи.

— Это было так же трудно, как говорят?

— Еще труднее.

— Не думаю, что… ситуация у тебя дома облегчала эту задачу.

— Нет.

Марк замер и уставился перед собой. Затем с видимым усилием он стряхнул с себя охватившее его воспоминание и сказал:

— В первый год я срывался несколько раз, — то, что вы, нормальные люди, называете «ушел в запой». — Он одарил Анну мимолетной грустной улыбкой. — Мы, алкоголики, хватаемся за любое оправдание. А мне было очень жаль себя в те дни.

— У тебя было достаточно оснований для этого.

Марк покачал головой.

— Это неправильно — смотреть на все это под таким углом. Однажды я спросил своего товарища-механика: «Почему я?» Знаешь, что он мне ответил? Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «А почему бы и нет?» После этого я перестал спрашивать: «Почему?» и начал принимать жизнь такой, какая она есть.

— Я знаю, что это не совсем одно и то же, но я могу сказать о себе то же самое. — Им принесли напитки, и Анна сделала глоток вина. — Я сидела на всех известных человечеству диетах.

— Я бы никогда об этом не догадался, глядя на тебя.

Анна заволновалась. Неужели он насмехается над ней? Нет, он не может быть таким жестоким.

— Тебе, должно быть, нравятся пухленькие милашки? — спросила она со смехом в голосе.

Он нахмурился.

— Почему ты так говоришь?

Анна пожала плечами.

— Я всю свою жизнь была мишенью для шуток по поводу своего веса. И рано поняла, что намного легче смеяться первой.

После этих слов Марк тоже улыбнулся, но не так, как ей обычно улыбались люди, когда разговор заходил о ее весе.

— Я ничего подобного не вижу. Даже намека на это.

— Я недавно сбросила несколько фунтов. — Анна вдруг почувствовала себя неловко и пожалела, что не сдержалась и не удержала свой рот на замке. Не подумает ли он, что она напрашивается на комплимент?

— Если то, что ты говоришь, правда, то ты сбросила гораздо больше, чем несколько фунтов. — Его взгляд путешествовал по ней, откровенно оценивая, но без тени снисходительности. — Хотя лично я считаю, что женщины придают слишком большое внимание своему весу. Это одна из немногих областей жизни, в которой мужчины могут обоснованно утверждать о своем превосходстве. Мы не боимся позволить себе обрасти жирком.

Они вместе рассмеялись, и Анна почувствовала, как краснота с ее щек постепенно исчезает.

Разговор перешел на другие темы. Пока Анна продолжала восхищаться тем, что на этой планете есть хоть один человек, который не считает ее жалкой, Марк рассказал ей подробнее о своей работе и о недавней поездке в Орегон, где он навещал семью своей жены. В свою очередь Анна рассказала ему о своем разговоре с Моникой.

— Сначала она меня даже не слушала, но я поставила ей ультиматум: или она сделает то, что нужно, или останется без помощницы и без сестры. В конце концов она поняла, что ошибалась.

Анна ждала похлопывания по плечу и была уверена, что именно так Марк и отреагирует, но он лишь слегка кивнул, словно меньшего он от нее и не ожидал. То, что он увидел в ней не только женщину нормальных размеров, но еще и человека с сильной волей, поразило Анну до глубины души.

Они пообедали копченой форелью и свежими овощами, шашлыком из утиной грудинки, маринованной в портвейне, и домашним пирогом с черникой, покрытым мороженым. Столько еды за один присест Анна не съедала уже несколько недель, но, что довольно странно, она ни капли не жалела о том, что так поступила.

— Почему бы нам не выпить кофе на причале? — предложил Марк. — Там полная луна.

Анна чувствовала себя так, словно парила в воздухе, когда поднялась и последовала за Марком в другой конец комнаты и, пройдя в скользящую стеклянную дверь, вышла на причал. К счастью, там было безлюдно: слишком холодно в это время года, даже для безнадежных романтиков, хотя Анна едва обратила внимание на холод. Она была словно в лихорадке.

На причале в беспорядке стояли глубокие стулья из красного дерева. Когда Марк наклонился, чтобы смахнуть листья с одного из них для того, чтобы Анна могла сесть, она впервые в своей жизни узнала, что чувствуешь, когда за тобой ухаживает мужчина.

Луна безмятежно проплывала над их головами, бросая свою серебряную сеть на воду; это было до боли красиво. Как часто Анна мечтала о таком вечере с таким мужчиной, как Марк! То, что он был вне ее досягаемости, казалось огромной несправедливостью.

Они попивали кофе и ели бискотти. Единственными окружавшими их звуками была нежная трескотня сверчков и крики козодоев, а также шум ветра, шепчущего секреты соснам. Анна услышала тихое бульканье, раздававшееся со стороны озера.