– Как думаешь, ты сможешь посидеть здесь часок, пока папа съездит в город к дяде Кристиану и возьмет снегоход? Одна нога здесь, другая там. Я уеду совсем ненадолго.

Но Эллу такой план привел в ужас:

– Я не хочу сидеть здесь одна. Что если придет шестой и заберет меня?

– Не говори глупостей, ты же у меня уже большая девочка. И ничего не боишься. Шестой за тобой не придет. Он приходит только к шахтерам, когда они копают уголь в забое. Чтобы напугать их. А так вообще он добрый, этот шестой. Между прочим, это он присматривает за мастерской Юлениссе, пока тот на Северном полюсе. Ну, что скажешь? – сымпровизировал Стейнар. Впрочем, он сам понимал, что сказочник из него так себе. Потому он поднялся, показывая, что обсуждать больше нечего.

Элла сокрушенно посмотрела на отца. Но внезапно ее лицо озарила улыбка:

– Гляди, папа. Может, шестой уже был здесь? И оставил для нас угощение. Наверное, знал, что мы придем.

Стейнар проследил за ее взглядом и вздрогнул. Прямо посреди скамейки у противоположной стены лежала пара пачек печенья и пакетик с шоколадками. Кто-то недавно явно заходил в старую бытовку.

У Стейнара земля ушла из-под ног. Кто это мог быть? Мысли путались, и на какой-то миг он испугался сильнее дочери. Но затем ему удалось собраться и отбросить глупые страхи. Верить в приведений и шахтерские байки было не досуг.

– Ты должна быть храброй девочкой и позволить папе отлучиться. Можешь скушать столько сладостей, сколько захочешь. Только гляди, не объешься. Я вернусь через полчаса. Вот, возьми мои часы. Когда длинная стрелка будет на двенадцати, а короткая – на пяти, я уже буду здесь. Тогда можешь начинать прислушиваться. Ты же услышишь мои шаги раньше, чем увидишь меня, верно? А еще я оставляю тебе еще одну свечку, пусть лежит рядом с той, что горит. Если первая догорит досюда… – он показал на нижнюю часть свечки, которую он поставил в старую коробку, проделав в той дыру, – просто возьми новую свечу и засунь в дырку. Тогда старая потухнет.

Элла глубоко вздохнула, губы ее дрожали:

– Папа, может, я могу поехать с тобой?

– Не глупи, дочка. Без тебя я обернусь гораздо быстрее. Просто посиди здесь и подожди немного.

И добавил, будто давно хотел сказать, но все забывал:

– Папа тебя очень любит. Ты же это знаешь, правда? Я никогда больше не оставлю тебя здесь одну.

Он быстро скрылся за дверью и закрыл ее за собой.

Элла сжалась клубочком на скамейке в дальнем углу комнаты, между пыльными досками и каменной стеной тоннеля. Накрылась с головой своим комбинезоном. Шаги отца звучали все глуше. Наконец она осталась совсем одна.

Стейнар планировал, конечно, обернуться как можно скорее. Но в наземной части, у подножия лестницы, что вела к сторожке, стояли люди. Казалось, он целую вечность проторчал на холоде, дожидаясь, пока они уйдут. А эти двое, судя по всему, никуда не спешили. Но вот наконец они все же скрылись в дверях раздевалки. Он бросился через парковку к контейнеру. Открыл машину, снял ее с ручника и вытолкал наружу. Закрыл дверь контейнера и сел за руль. Повернув ключ зажигания, он выжал сцепление и медленно покатился вниз под горку. Двигатель он включил, только отъехав достаточно далеко от шахты. И снова никто его не заметил.

В этот раз Стейнар решил рискнуть и поехал напрямую к дому Кристиана. У него просто не было времени прятаться. Снегоход его приятеля стоял рядом с пристройкой. Стейнар вылез из машины и подошел к гаражу. Ворота были на замке. Он выругался сквозь зубы. Кажется, удача отвернулась от него. Ну, хоть ключ зажигания остался в снегоходе. Должно быть, Кристиан забыл его вынуть. Впрочем, снегоходы в Лонгиере крали довольно редко. Обнаружить вора не составляло никакого труда.

Стейнар огляделся по сторонам. Ни машин, ни людей. Но куда деть «субару», если гараж закрыт?

– Соберись, – сказал он вполголоса самому себе. – У тебя все получится. Цель уже близко.

Самовнушение, кажется, сработало, потому что внезапно Стейнара озарило. На парковке у кафе «Горняк» всегда тесно. Он не припомнит, чтобы она хоть раз пустовала. Вот там он и оставит свою машину.

Стейнар обогнул парковку, остановился и стал присматриваться, не выключая двигатель. Времени для раздумий особо не было, к тому же он дрожал от холода. Самым удачным для парковки казалось место у спортивного магазина. Там он привлек бы меньше всего внимания. Но Стейнар все же предпочел припарковаться рядом с одинокой машиной у кафе «Горняк»: посетители кафе вряд ли могли увидеть его в темноте, царившей за окнами. Оттуда он мог быстро спуститься к дороге, пролегавшей вдоль берега, и добраться обходным путем к дому Кристиана, чтобы забрать снегоход.

Стейнар остановился по соседству с темно-синим универсалом. Он зажег сигарету, которую уже полчаса держал во рту, сделал несколько глубоких затяжек и огляделся. Никого вокруг. Он вылез из машины, захлопнул дверь, пожалуй, громче, чем следовало, и наступил в лужу.

– Вода? – удивился он. – В такую стужу?

Но тут он понял. И узнал запах. Но было уже поздно: тлеющий окурок, описав небольшую пылающую дугу, приземлился прямо в лужу.

Пятница 23 февраля 19.30

Что-то невообразимое творилось на парковке у супермаркета. Сначала, когда на Стейнаре Ульсене вспыхнула одежда, поблизости почти никого не было. Но довольно скоро набежал народ из окрестных зданий, прежде всего из кафе «Горняк», все окна которого выходили на парковку. Кнут прибежал со стороны детского сада, расталкивая зевак и заранее содрогаясь от того, что ему предстояло увидеть. Вопли горящего человека становились все громче и под конец перешли в нечеловеческий вой. Но ничто не могло подготовить Кнута к тому ужасному зрелищу, что предстало его глазам. Это напоминало сцену из средневекового описания адских мук. Резкие черные тени на фоне языков пламени, трепетавших на ветру. Кнут заметил это не сразу, но, подойдя ближе, чуть не споткнулся о несколько фигур, стоявших на коленях у дымящегося клубка обгоревшей одежды. Вопли исходили от этого клубка.

– Боже, боже, боже… – Кнут узнал в еле слышном причитании голос Ханны.

С непокрытой головой склонилась она над обгоревшим телом, не способная ничего сделать.

– Ханна, – произнес он негромко и коснулся ее плеча.

Она подняла глаза и покачала головой:

– Не сейчас. Я жду Туре. Нам срочно нужен морфин.

Ее широко распахнутые глаза были полны отчаяния.

Кнут осмотрелся. Вокруг, чуть поодаль, стояли люди. На лицах их читался страх и сострадание. Большинство он узнал. Но главврача среди них не было.

– Он может умереть от боли и шока, – прошептала Ханна. – Нам нужно обезболивающее. Куда подевалась Туре?

Кнуту вдруг вспомнилась почему-то жуткая история из описания одного судебного процесса: во время крупного пожара мужчина убивал людей, получивших серьезные ожоги. Он поежился. Ему было нестерпимо жаль Ханну. Она видела все слишком близко, чтобы забыть. Но он ничем не мог помочь ни ей, ни бедняге, катавшемуся по земле.