– Стоп! – сказал Отто.– Мы на культурном мероприятии. Ругаться будете на улице.

– А наши тут есть, и много народу! – присвистнул Трохим.– Я сейчас.

– Телепортация, левитация, подкоп под линию и взлом заклинания,– вернувшись, он перечислил способы проникновения на выступление.

– Взлом? Это кто же такой умный? – удивился полугном.

– Я,– скромно признался Ирга.

– Ты? Ты же не студент, зачем тебе? – удивилась я, стараясь подавить приступ зависти к его способностям.

– Деньги, дорогая, деньги. Я взломал охрану и пропустил через «дырку» всех, кто этого хотел.

– Мы могли и не пробираться ползком, собирая пауков,– с досадой сказал Трохим.– Надо было к Ирге обратиться.

– Вот и обращался бы,– разозлилась я и накинулась на полугнома: – Ты знал! Знал и мне ничего не сказал! Я, между прочим, юбку испачкала!

– Я пытался,– оправдывался Отто,– но ты сказала, что бороду мне вырвешь.

Улыбка Ирги явно просила удара чем-то тяжелым. Я отвернулась от них и стала смотреть на сцену. Взгляд голубых глаз жег затылок лучше огня.

Наконец заиграла музыка, зрители засвистели и захлопали. Вышла танцовщица.

– Что?! – взвыла я.– Она же толстая!

На меня зашикали, Отто усадил обратно на стул.

Всю дорогу домой я потрясенно молчала. Три недели морковки, грейпфрутов, пророщенных злаков и сока! Изнуряющий бег по лестницам! И для чего это все? Чтобы увидеть, как на сцене раздевается под восхищенные вопли тетка втрое толще меня? Объективно говоря, зрелище стоило заплаченных денег: яркое, красивое, феерическое. Возможно, даже возбуждающее – у окружающих меня парней едва слюнки не капали. Хотя Ирга, кажется, менял насмешливое выражение лица только для того, чтобы отпить пива.

– Вот это женщина, вот это женщина,– бормотал рядом со мной Отто, когда мы шли домой после выступления.– Так бы и взял, так бы и обнял...

– Ты замолчишь, а?

– Тсс... Ола, не ревнуй!

– Не ревнуй! Кто-то говорил, что дополнительных грузчиков для гроба нанимать надо! А сам чуть на сцену не прыгал!

Некромант улыбнулся:

– Я на нее так не реагировал, и ты прекрасно знаешь об этом.

– Почему? – кипела я.

– Потому что не отводила от меня глаз весь вечер.

– Я даже и не глянула! Нужен ты мне очень!

– Есть идея,– оторвался от грез о стриптизерше Трохим.– Устроить пари: как быстро вы друг друга убьете, когда поженитесь. И кто кого убьет.

– Конечно, я его,– уверенно заявила я.– Что?.. Нет, я не то хотела сказать... Я никогда не выйду за Иргу замуж!

– Да я и не предлагал в общем-то,– ответил некромант.

– И не надо.

– И не буду. Не нужен мне суповой набор дома. Женщина как булочка должна быть, аппетитная.

– Да,– сказал Отто и облизнулся.– Как булочка. Чтобы и тут потискать, и тут. Тепленькая такая, мягонькая... А торчащие ребра пусть короли любят. И извращенцы всякие.

– Щечки с ямочкой,– поддержал Трохим.– Животик кругленький.

Я почувствовала себя обманутой.

– А почему, когда я на диете сидела, мне никто ничего не сказал?

– Ну, у тебя был небольшой перебор в весе, тебе же тяжело было,– оправдывался Отто.– А потом...

– А потом мы решили, что самоистязание – личное дело каждого,– промурлыкал некромант.

– Ирга сказал, что, может, тебе нравится себя мучить во имя высоких целей.– Отто пытался оправдаться.– Он даже хотел подарить тебе...

– Плетку. Дорогую и красивую,– сказал знаток женских желаний.– Все должно быть красиво.

– Я его отговорил,– похвастался полугном.

Мне захотелось их убить, но я только сказала:

– Пошли сосисок поедим, что ли. А плетку – только дорогую и из натуральной кожи,– подарите. Буду ею воспитывать кое-кого.

– Конвенция по правам расовых меньшинств...– начал Отто.

– Успокойся, дружище.– Ирга хлопнул его по плечу.– Тебе ничего не грозит. Это у Олы эротические фантазии.

Я лихорадочно придумывала, что бы такое обидное сказать, но в голову ничего умного не приходило. Видимо, сказывался недостаток питания.

– Ты хороша в любом обличье,– сказал мне Трохим, чтобы разрешить ситуацию и прекратить бесполезные разговоры.– Пошли поедим, а?

Мерзкая погода, упорно державшаяся с начала осени, к началу зимы стала очень мерзкой. Вместо пушистого снега небо выдавало бесконечные порции холодного дождя со льдом. Сильный ветер радостно стряхивал потоки воды с деревьев на всех проходящих мимо. На земле вода застыла тонкой коркой льда, обеспечивающей идущему бесплатную тренировку по удержанию равновесия.

На территории студгородка было особенно мерзко. Наставники, отечески улыбаясь, сообщили, что «если кому погода не нравится, то сами меняйте». То ли горе-заклинатели не учли огромного количества магии и переплетения энергетических линий на этой территории, то ли чье-то заклинание сплелось с погодным, но результат был ужасающим. Ураганный ветер то бил в лицо, то подгонял сзади. Дождя не выдерживали даже хваленые эльфийские непромокаемые плащи. Со льдом, покрывшим дорожки сплошным слоем, на добровольной основе боролись все, но пока безуспешно.

Я уныло волокла по ледяному настилу тяжелую сумку, держась одной рукой за декоративный заборчик. Расположение духа у меня было никаким – я возвращалась из дома, куда необдуманно поехала на выходные навестить родных и развеять плохое настроение. Близкие обрадовались появлению свежих ушей и вылили на меня все последние сплетни. Когда сплетни закончились, старшие родственницы начали учить меня жить – желая, конечно, добра. Особенно преуспела в жизненных наставлениях бабушка. От ее горьких, со слезой причитаний о моей тяжелой судьбе старой девы хотелось спрятаться в погребе, зарывшись с головой в запасы картошки. Впрочем, там меня ждал дедушка, перебиравший зимние запасы овощей. Он ничего не говорил, но очень шумно вздыхал.

Мама обеспечивала бабушке тыловую поддержку. Моя родительница, помешивая суп, пространно рассуждала о том, как замечательно сложилась судьба у моих бывших соучениц. И что они уже замужем. И детишек родили, некоторые уже двоих. И вполне успешно складывается у них карьера ведьмы – вовсе даже без высшего образования. И как они счастливы.

– Не знаю,– разглагольствовала мама, пока я рядом резала овощи на салат,– за что мне такое наказание? У всех дети как дети, а мне не повезло.

– Мама! – простонала я, остервенело орудуя ножом.– Я же тебя не бью, как сын соседки справа. И не спуталась с эльфом, подсадившим меня на дурман-траву, как дочь соседки слева.