— Не плохо. Знаешь, Лита, ты не только красавица, но ещё и редкостная умница! А раз так, сама справишься с приготовлениями к похоронам?

Девушка с серьёзным видом кивнула:

— Справлюсь, как не справиться. Вот только...

— Что ещё тебя тревожит?

— А молодой хозяин что же? Так зверем теперь и останется?

Закономерный вопрос. Я бы тоже хотел его задать, только некому.

— Нет, красавица, конечно нет. Он станет прежним, но чуть погодя.

— Сильно ранен, да?

— Вроде того... Ладно, хватит болтать! И тебе пора приниматься за дело, и у меня есть свои заботы. Если что понадобится, зови!

Лита легко вспорхнула на ноги и поспешила к скорбным трудам, а я спихнул кошку на пол, потрепал за ухом, уничтожая в зародыше разочарованное ворчание по поводу смены «лежанки», и переместился на кровать. Соснуть часик или два — вот что мне требуется, и всё настоятельнее, потому что Вуаль в сочетании с треволнениями дня, ещё даже не добравшегося до середины, отнимает силы вдвое сноровистее, чем сама по себе.

— Спишь? — поинтересовался Мэтт, нахально проникнув в комнату без дозволения.

— Сплю, — вяло подтвердил я.

— И тебе ничуть не хочется узнать, как решена твоя задачка?

Вот ведь приставучий...

— Она вовсе не моя.

— А зачем тогда задавал так много вопросов? — Маг подпустил в голос нарочитой обиды.

— Ладно, рассказывай.

— Даже глаза не откроешь?

— Слушаю я ушами, если ты не заметил... Извини, немного устал. Но уловлю каждое твоё слово, не сомневайся!

Судя по шорохам и скрипам, предваряющим начало отчёта о свойствах магического предмета, Мэтт подвинул к кровати стул и взгромоздился на него, намереваясь мучить меня проведёнными изысканиями. А у меня, как ни странно, были другие планы на ближайшее время... Жаль с ними прощаться. Но выгонять парня не менее лениво, чем слушать, поэтому поступлю проще: попробую задремать под монотонное повествование. Будучи помощником купца, я отлично владел сим искусством, потому что отдыхать мне приходилось исключительно под бормотание спутников, жалующихся на погоду, здоровье и цены. Впрочем, послушаю, зря, что ли, парень старался?

— Точно Кружево описать не смогу, — первым делом порадовал меня маг. — Во-первых, оно подвижное и при замыкании в кольцо изменяет часть рисунка, а во-вторых, без оборотня не работает. Я пустил по нему немного Силы, но смог только выяснить, что заклинание обладает свойствами замедления и, похоже, способно влиять на совершение превращений во времени.

— Яснее можешь сказать?

Мэтт облегчённо вздохнул и отбросил в сторону витиеватые выражения, подходящие только для магических трактатов:

— Если обернуть шнурком поток Силы, можно его сжать почти до полного перекрытия или наоборот, целиком освободить. Как запруда на реке, в общем.

— Значит, оно не разрушено?

— Мне кажется, нет. По крайней мере, я обрывов не заметил.

— И на том спасибо.

— У меня плохо получилось?

Я приоткрыл правый глаз и посмотрел на огорчённую физиономию мага.

— Почему ты так решил?

— Ну, ты же...

— Не похвалил? Понятно. Извини, задумался о других вещах. Исправляю ошибку: ты хорошо поработал.

— В самом деле?

— Для твоего уровня умений — вполне. Тебя ведь не натаскивали нарочно на определение структуры чужих заклинаний, а учили плести свои, верно?

Мэтт кивнул, но веселее выглядеть не стал.

Что за беда с этими учениками! Не похвалишь? Оскорбляются. Похвалишь? Дуются. Разъяснишь существующее соотношение опыта и результата? Впадают в уныние. А учитель оказывается за всё в ответе... Так, сон благополучно испарился, будем вымещать неудовольствие по сему поводу на виновнике.

Открываю оба глаза:

— Хочешь знать, как должен был действовать успешно закончивший обучение маг при решении моей задачки?

Белобрысый чуть оживился:

— И как?

— Вообще не использовать магические средства. Потому что сделанные тобой выводы очевидны и не вооружённому чарами взгляду.

— Да неужели? — уязвлённо переспросил Мэтт.

— Поясняю. — Сажусь, спуская ноги на пол. — О чём я спрашивал? Вид чар, целостность и возможность починки. Кстати, последнее ты упустил, ну да боги с тобой... Итак, вид. Он легко устанавливается по результату снятия заклинания. Что мы видели? Немедленное и плохоуправляемое превращение человека в волка.

Маг сразу же выделил из моих слов главное по значимости:

— Плохоуправляемое?

— Именно. Обычно оборотень способен замедлять превращение, а в нашем случае просто обязан был так поступить, поскольку перед закреплением облика нужно избавиться от всего постороннего, что могла затянуть в себя смена Пластов. То бишь от сети. Однако не избавился. Стало быть, не умеет. Какой вывод следует дальше? Парень превращался целиком и полностью под управлением заклинания, а не самостоятельно.

А связано это наверняка с тем, что Нирмун — полукровка: Кружева изначально рознились по силам и при слиянии не образовали устойчивого рисунка. Вроде бы сей порок исправляется как раз путём цепочки обращений со строго заданной длительностью и при помощи наставника. Но Мэтт вовсе не нуждается в знании подобных подробностей.

— То, что в округе не подозревали о странностях молодого хозяина Кер-Эллида, ясно доказывает: превращения происходили только в определённое время и без свидетелей. Что для этого требуется? Ограничивать токи Силы, влияющие на смену облика. Понятно?

— Э... Да. А второе? Как можно было решить, что чары целые, даже не осматривая их?

Любознательность заняла место обиды? Очень хорошо. Удовлетворим и эту даму:

— Легко. Они не были замкнуты в кольцо намертво, и ясно, почему: во время превращения и после него, когда Нирмун бегал по лесу в волчьей шкуре, закреплённый шнурок мог зацепиться за что угодно и порваться. А петля со скользящим узлом только растягивается и раскрывается.

Мэтт вздохнул:

— Когда ты говоришь, всё кажется совершенно простым и понятным. Но сам я бы не сообразил...

— Научишься. Нужно лишь следовать простому правилу: магия всегда призвана для воздействия на реальность, на видимое глазами безо всяких ухищрений. Поэтому можно с большой точностью предположить, что из себя представляет заклинание, если понаблюдать за результатом его применения. Или не-применения. Ты учился на боевого мага?

— Вроде того.

— Почему так неопределённо?

Белобрысый махнул рукой: