– В самом прямом. Больше я тебя не буду удерживать ни здесь, ни где-то еще. Никаких правил, наказаний… ничего.

– И охрану снимешь? – подозрительно уточнила Зоя.

– Уже же снял.

– И телефон вернешь, документы?..

– Все лежит на столе в гостиной, – кивнул Морозов. – И пожалуйста, поторопись со сборами, через полчаса мне нужно уехать.

– А как же завтрак?

Зоя испытывала растерянность вместо ожидаемой радости. Морозов отпускал ее на все четыре стороны, ей же почему-то казалось, что он ее гонит.

– Думаю, тебе приятнее будет позавтракать в кругу семьи, – улыбнулся он впервые за все утро.

– А как же?..

Она не договорила – горло сжал спазм. С удивлением поняла, что на глаза просятся слезы. Такого Зоя от себя не ожидала и отвернулась, чтобы не дай бог Морозов не заметил этого всплеска сентиментальности.

– Мой портрет? – правильно понял ее он. – Можешь не возвращать его. У меня будет только одна просьба – не уничтожай его. Если не ради меня, то в память о моей матери.

Он встал и вышел из кухни.

– Чёрт! – пробормотала Зоя, понимая, что чувствует себя хуже некуда.

Но ведь он ее отпускает! Она теперь свободна как птица. Вольна делать все, что хочет. Вот и все ее вещи, действительно, лежали на столе в гостиной. Ну а на сборы одежды она потратила не больше десяти минут. Еще минут пять одевалась, а когда вышла в гостиную, Морозова там не было.

Зоя постояла еще несколько минут, ожидая его, пока не поняла, что он не появится. И тогда она вышла за дверь, где не дежурили привычно охранники. Спустилась на лифте на первый этаж. Покинула элитную высотку. Миновала пустующий в этот утренний час двор, вышла за ворота…

Все было так странно и неправильно, что у Зои никак не получалось побороть растерянность. И только в автобусе, который вез ее домой, она все окончательно осознала. Вот тогда ее и накрыла эйфория. А ведь она победила в этой схватке! Она отомстила врагу. И что? Счастлива она? Удовлетворена? Нет! – вынуждена была признаться себе Зоя. Чувства удовлетворения не наступало, а вот пустота уже снова активно вытесняла радость.

* * *

– Какими судьбами? – заглянул в кабинет Ивана Глеб. – Я даже не поверил, когда секретарша твоя сообщила, что ты на работе.

– Да я ненадолго, – махнул ему Иван, чтобы зашел. – Приказ вот только подпишу и в аэропорт…

– Какой еще приказ? – удивился секьюрити, что делал довольно редко.

– О возложении моих обязанностей на первого зама, пока буду в отъезде.

– И далеко собрался? – нахмурился начальник охраны.

– В Пуэрто-Рико.

Глеб присвистнул, а потом рассмеялся. Видеть его смеющемся Ивану тоже было странно. Вроде ничего смешного он не сказал, что бы могло вызвать такую реакцию. Ну а в Пуэрто-Рико у него была вилла, и Глеб об этом отлично знал. И пусть сейчас не совсем сезон, но оставалось надеяться, что морских ураганов он не застанет.

– Довела она тебя, значит, – внимательно присмотрелся к нему Глеб. – Надеюсь, ты ее не убил, и не бежишь, чтобы спрятаться от правосудия?

Теперь Глеб прикалывался, что тоже было ему не свойственно. Не такой уж он и суровый бука, каким хочет казаться, – мелькнуло в голове Ивана.

– Отпустил, – только и сказал он.

– Даже так? А картину она тебе вернула?

– Нет, – тряхнул Иван головой. – Да и бог с ней, с картиной!

– Хочешь, я прижму ее?..

– Нет! – перебил Глеба Иван и посмотрел на него характерно. – Ее не трогать! И вообще, забудь о ней!

– Как скажешь, – понял его правильно секьюрити.

Мужик он был умный и лишних вопросов не задавал никогда. Иван знал, что ничего Глеб предпринимать не станет. А еще он понял, что безопасность Зои для него сейчас превыше всего. Пусть она возвращается к привычной жизни, где нет его. Он ей точно не нужен – это она четко дала понять. Ну и мешать он ей не станет. Ну а то, что она ему нужна… с этим придется как-то жить дальше. Привыкать, забывать… глядишь, и все наладится со временем.

– Надолго летишь? – только и спросил Глеб.

– Недели на две, – пожал плечами Иван. – Следи тут за всем.

– Как скажешь, босс!

Глава 43

– Я тебя не узнаю! – рассмеялась Вера. – Где та Зойка, которую я знала раньше? Любимое дело которой было постебаться над кем-нибудь?

– А той Зои, наверное, больше нет, – задумчиво проговорила Зоя.

У них выдалась свободная минутка, и они пили чай в сестринской. Мама Зое сегодня нажарила с собой драников, и сейчас Вера их уплетала, не переставая нахваливать. А не узнавала приятельница Зою, потому что она, против обыкновения, не стала прикалываться над Василием Петровичем – анестезиологом и первым бабником больницы. Раньше она бы точно не упустила такой возможности, загляни он в сестринскую. Сегодня же она стала другой, как правильно подметила Вера.

Устроиться обратно в родную больницу медсестрой скорой помощи было не трудно. Даже не пришлось никому и ничего объяснять. Взяли ее с превеликой радостью, потому что работников на такую зарплату вечно не хватало. И началось все по новой – сменный график и бессонные ночи, бесконечные вызова и человеческие страдания… Но Зоя даже рада была снова окунуться во все это с головой – меньше времени и сил оставалось на посторонние мысли.

– Ты, конечно, и внешне изменилась, – продолжала рассуждать Вера. – Ты когда зашла, я тебя и не узнала сначала. Такая стала… красотка! Эта стрижка – она тебе безумно идет. Не то что раньше… И одеваться ты стала по-другому. Ничего удивительного, что наш Петрович зачастил сюда, – хихикнула она.

– Да брось, ты! – отмахнулась Зоя. – Наш Петрович за всеми увивается. Не помнишь, как прижал тебя в темном углу?

– Помню, конечно! Козел дикий! – скривилась Вера.

Помнится, тогда она здорово врезала ловеласу по бубенчикам. Так врезала, что с тех он и в сторону ее смотреть боялся. А тогда еще довольно долго передвигался по больнице бочком и очень медленно. Оставалось надеяться, что ничего ему Вера там не отбила. Впрочем, через какое-то время Петрович снова стал собой.

– Зой, а где ты, все-таки, была? – придвинулась к ней Вера. – Уезжала куда-то, да? – заглянула ей подруга в глаза.

Не первый раз она уже задавала этот вопрос, и каждый раз Зоя уходила от ответа. Понимала, как странно выглядит сначала ее исчезновение, а потом внезапное возвращение. Ну и молчание, конечно же. Причем, ничего специально она не делала, просто ни с кем и ничем не делилась. Но уже