лицо философа, делая его похожим на блестящую маску, а голос заметно дрожал. – Понимаешь, нам нужно пробраться во дворец, с ножами. Гариан должен умереть, немедленно. Но я не могу. Я не тот человек. Ты – человек действия. Займи мое место.

— Я не убийца, – проворчал Конан.

Левкас взвизгнул, перепуганно озираясь по сторонам.

— Говори потише, – он едва не рыдал. – Ты не понимаешь. Ты должен...

— Я понимаю, о чем ты просишь, – ледяным тоном заявил Конан. – Если заговоришь об этом еще раз, то получишь кулаком в зубы. – Внезапная мысль поразила его. – А Ариана знает об этом?

— Ты ни о чем не должен ей говорить! Не говори никому. Не следовало мне обращаться к тебе! – Левкас неожиданно вскочил. Пятясь от стола, он нелепо размахивал руками. – Подумай как следует, Конан. Ты сделаешь это? Просто подумай...

Киммериец сделал вид, словно намеревается встать с места, и философ с испуганным возгласом бросился бежать, едва ли не кубарем выкатившись на улицу.

Конан сердито нахмурился. Да как посмел этот человек обратиться к нему, словно к какому-нибудь наемному убийце? Разумеется, ему доводилось убивать людей, и в будущем наверняка придется сделать это вновь, но лишь по необходимости, а не за плату. Однако сейчас важнее всего были его чувства к Ариане. Конан никак не мог себе представить, каким образом человек вроде этого Левкаса, дрожащий от стража, сумеет пробраться в королевский дворец, так, чтобы его не схватили. А затем, как только ему покажут раскаленные щипцы, философ выболтает палачам все на свете, все имена, вплоть до собственной матери. Конечно, если случится худшее, то киммериец всегда сумеет ускользнуть. Но вот Ариана попадет в ловушку. Как только появится Ордо, – решил он, – они вместе отыщут Ариану, и он предупредит ее насчет Левкаса.

Вспомнив об одноглазом, киммериец невольно вспомнил и о выпивке, которую уже давно должны были принести. Куда подевалась эта служанка? Ее нигде не было видно. Никто не двигался в зале таверны, если не считать танцовщиц и троих кофийцев, которые, похоже, захотели подойти поближе, чтобы рассмотреть товар.

Конан начал было приподниматься из-за стола в поисках служанки, и в этот миг один из кофийцев внезапно завопил:

— А я тебе говорю, это моя женщина, варвар!

Отработанным жестом все трое вскинули руки и выхватили кинжалы. Музыка тотчас смолкла, девушки с визгом разбежались в стороны. Кофийцы кинулись на северянина, держа в руках оружие.

Одной рукой Конан опрокинул перед ними стол.

— Болваны! – выкрикнул он, вскакивая на ноги. – Я не тот, кто вам нужен!

Двое кофийцев отпрыгнули в сторону, но один упал на колени перед Конаном, нанося удар ножом. Киммериец втянул живот, и лезвие скользнуло по кирасе, не причинив ему особого вреда. Прежде чем атакующий успел отскочить, коленом варвар ударил в костлявый подбородок, вышибая тому зубы. Кинжал выпал из онемевшей руки убийцы, и он без чувств рухнул на заплеванный пол. Конан выхватил меч и кинжал и встал наизготовку.

— Я не тот, кто вам нужен, – повторил он вновь.

Оставшиеся двое кофийцев ловкими движениями опытных бойцов начали обходить его с двух сторон. Вокруг в таверне слышался шум: завсегдатаи держали пари на исход поединка.

— Я никогда прежде не видел ни вас, ни вашу женщину.

Двое продолжали надвигаться, пытаясь зажать киммерийца в клещи, и держали кинжалы низко, острием вверх, чтобы нанести удар промеж пластин кирасы.

— Ты и есть тот, кто нам нужен, – заявил первый, и когда Конан перевел на него взгляд, другой тут же поспешил напасть.

Впрочем, киммериец именно этого и ожидал. Вместе с движением глаз сместился и его клинок. Нападавший кофиец вскрикнул, и кровь хлынула ручьем из отрубленной руки. Отчаянно цепляясь за обрубок запястья, нападавший попятился и рухнул наземь, пятная кровью свою тунику.

Конан рывком развернулся к третьему, но у того, похоже, пропал боевой запал. С ужасом на лице он взирал на своих товарищей на полу, один из которых по-прежнему валялся без чувств, а другой истекал кровью.

Здоровяк киммериец ткнул в его сторону кончиком меча.

— Так, а теперь скажи мне...

Но в этот самый миг дверь таверны распахнулась, и внутрь хлынули городские стражники, которых было не меньше дюжины, и каждый держал в руке меч. Первый указал на Конана:

— Вот он!

И все стражники ринулись вперед, расталкивая зевак и второпях переворачивая столы.

— Кром! – пробормотал Конан. Похоже, они не собирались даже спрашивать, кто был зачинщиком драки, и с чего все началось. Спрыгнув на узкое возвышение, он устремился к той двери, за которой исчезли танцовщицы, но она оказалась заперта.

— Взять! – взвыл один из стражников. – Убейте его!

Расталкивая завсегдатаев таверны, которые искали хоть малейшего шанса унести отсюда ноги, стражники бросились к возвышению. Конан торопливо отступил и всем телом обрушился на хлипкую деревянную дверь. Во все стороны полетели щепки. Дверь разлетелась вдребезги, и варвар оказался в узком коридоре, где столпились танцовщицы, тотчас поднявшие отчаянный визг. В конце коридора северянин разглядел дверь, ведущую на улицу. Растолкав полуголых красоток, он вскоре оказался у выхода. Там, внезапно остановившись, он обернулся со зверским лицом и взревел, потрясая мечом над головой. В панике танцовщицы ринулись обратно в общую залу. С той стороны донесся яростный рык: это стражники, гнавшиеся за Конаном, напрочь застряли в толпе перепуганных до потери памяти женщин.

«Это немного их задержит, – подумал Конан. – Хотя бы на какое-то время...»

Вложив меч в ножны, он поспешил выйти на улочку за таверной. Проулок был таким узким, что здесь не разминулись бы и двое мужчин. Он извивался, как змея, и весь пропах помоями. Наугад выбрав направление, варвар двинулся сквозь жужжащий рой мух.

Но едва лишь он добрался до первого поворота, как сзади послышался вопль:

— Вот он!

Киммериец торопливо обернулся через плечо: стражники уже выбирались в проулок.

— Похоже, боги и впрямь отвернулись от меня, – решил северянин. – Где это видано, чтобы стражники в Бельверусе вздумали столь рьяно исполнять свой долг?

Он был уверен, что здесь таких уже не осталось. Может, разозлились из-за танцовщиц?.. Как бы то ни было, но отряд черноплащников со всех ног устремился за варваром, крича и поскальзываясь в грязи.

Конан также бросился бежать, с трудом удерживая равновесие. Повороты были крутые, и он то и дело задевал плечами углы, сбивая последнюю штукатурку с обшарпанных заплесневелых стен. Его путь пересекла другая, такая же извилистая улочка, и он, не раздумывая, свернул туда. Еще один проулок, похожий скорее на узкий лаз между стенами... Конан устремился в него. За спиной послышались проклятья и ругань преследователей.

Уже