Пангам на секунду опешил, когда Бодиам ушел, и смог только выругаться: «Проклятые трусы!».

Никто не знал, кого он проклинал — Теонийцев или двух вождей.

***

В Вергее вожди Консенции, Пиан и Петару, и великий вождь Верги — Седрум, обсуждают вывод войск.

Выяснилось, что, за исключением нескольких первых яростных атак и захвата лагеря, нападения Теонийцев постепенно ослабевали из-за упорного сопротивления Бруттийцев и в эти дни почти прекратились. В результате Седрум предложил Пиану: «Великий вождь, судя по тому, как сейчас действуют Теонийцы, их боевой дух слабеет, и мы сможем выдержать их следующую атаку. Поэтому я предлагаю оставить небольшое количество Консенцийских воинов для помощи в обороне Верги, в то время как основные силы могут вернуться в Консенцию и стать резервными силами на всю войну, чтобы справиться с нападением Теонии с других направлений, что также значительно снизит нагрузку на наши пайки».

Действительно, десять тысяч Консенцианских воинов расположились в городе Верги без дела. Прошло всего два года с тех пор, как племена Бруттии объединились вместе, и конфликты и обиды прошлых десятилетий не исчезнут так быстро. Более того, первый тесный контакт между двумя городами длился так долго, что конфликты и столкновения неизбежны. Поэтому Пиан считает, что предложение Седрума приемлемо, и это также поможет уменьшить разногласия.

Поразмыслив, он решил, что 8 000 воинов вернутся в Консенцию, а Петару поведет 2 000 человек, чтобы продолжать помогать Верге защищать город.

Петару — один из членов высшего органа власти союза племен Бруттий, «семи старейшин», а также самый молодой. Поскольку у Пиана не было сыновей и способных людей в его племени, а Пиан был великим вождем племени с высокими устремлениями, он не был узколобым и прилагал все усилия для объединения племен Брутии. Поэтому он выдал свою дочь замуж за Петару, вождя второго по величине племени в Консенции, и сделал все возможное, чтобы помочь и настоять на продвижении Петару в старейшины вновь созданного союза племен, несмотря на противодействие его народа и других великих вождей. Это было связано не только с тем, что Петару укрепит вес Консенции среди старейшин Союза как его зять, но и с тем, что он надеялся, что после его смерти Петару сможет использовать свою личность как его зятя, чтобы действительно заставить первое и второе племя Консенции слиться и стать самым могущественным племенем в регионе Бруттий. Тогда положение Петару в Союзе будет непоколебимым, а Союз племен сможет продолжить свое стабильное развитие.

Петару с радостью принял это решение. Он готов остаться в Верги на более длительный срок, чтобы углубить свое понимание и укрепить дружбу с вождями Верги. Хотя Ликуму смотрел на Седрума свысока и втайне называл его «предателем и трусом», но сила Верги не слаба и достойна быть другом Консенции.

Несмотря на то, что битва все еще продолжается, все вожди чувствовали, что положение Бруттии хорошее, поэтому их беспокойство по поводу мощной силы Теонии уменьшилось. Так мужчины радостно обсуждали друг друга, пока в зал собраний в панике не ворвался гонец.

Шокирующая новость о «падении Бесидиса» встревожила всех присутствующих.

Пиан, который всегда был спокоен, как и Ликуму, проявил сильные сомнения по поводу этой новости, и, казалось, не хотел верить в этот факт, пока не подтвердилось письмо от верховного жреца — Фитары.

Он сомневался, не говоря уже о других людях, и весь зал погрузился в молчание.

По прошествии долгого времени Седрум с горечью сказал: «Нас обманули! Теонийцы напали на Вергию и Клампетию только для того, чтобы отвлечь наши войска и отвлечь наше внимание. Их настоящей целью был Бесидисе!».

Как великий вождь недавно созданного союза племен Бруттий, Пиан уже скорректировал свои мысли после этого молчания. Затем он подавил боль, вызванную внезапным ударом, и громко сказал: «У нас еще есть надежда! Главные силы Теонии наверняка здесь, а в Клампетии почти десять тысяч Теонийцев, поэтому в Бесидисе не должно быть много врагов. Мы должны немедленно мобилизовать большое количество войск, чтобы быстро захватить Бесидисе, пока они не успели собрать там большое количество войск!».

Седрум также сразу же сказал: «Даже если мы не сможем вернуть Бесидисе, мы должны хотя бы перекрыть дорогу из Бесидисе на плато Консенция!».

Пиан взглянул на Седрума. Ему показалось, что вождь Верги был немного пессимистичен, но в данный момент у него явно не было времени волноваться. Затем он сказал Петару: «Сначала я поспешу обратно в Консенцию и попрошу другие племена, которые только что присоединились к союзу, предоставить как можно больше воинов. В то же время я пошлю кого-нибудь сообщить Ликуму и Бодиаму, чтобы они привели своих воинов в Консенцию на встречу, а ты поведешь десять тысяч Консенцийских воинов, чтобы они поспешили обратно!».

«Я понял, великий вождь!». — Петару успокоился, услышав уговоры Пиана.

«Я прошу прощения, старейшина Седрум. Здесь вы можете полагаться только на себя!». — Хотя другие великие вожди все еще не привыкли к этому, Пиан всегда настаивал на том, чтобы называть их по их новому положению в союзе.

«Не беспокойтесь, великий вождь». — Уверенно ответил Седрум: «Поскольку Верги не является целью Теонии, я уверенно защищаю ее! Но я не знаю, что сделает вождь Ликуму, когда узнает о случившемся».

Выражение лица Пиана изменилось после слов Седрума: «Ты прав! Я должен немедленно уехать».

Пиан и Петару ушли один за другим, а Седрум остался погруженным в свои мысли.

Салу, который молчал, вышел вперед и сказал: «Вождь, как вы думаете… Мы сможем вернуть Бесидисе?».

Седрум вздохнул: «Кто знает… Архонт Теонии выставил нас дураками. Разве он не подготовился после захвата Бесидиса?».

Салу открыл рот и заикаясь сказал: «Вы… Вы хотите сказать… что мы проиграем?».

Седрум снова вздохнул: «Боюсь, что только Амара и Брут могли бы знать».

***

Когда разразилась война между Теонией и Бруттийцами, больше половины жителей Турии ушли на войну, и город несколько опустел, за исключением храма Аида, который был переполнен. После эффектной церемонии и неустанной пропаганды подчиненных Плесинаса, жители Турии и Амендолара стали очень доверять этому великому богу, который среди олимпийских богов славится своей жестокостью и устрашающей силой.

По всему склону холма стояли люди и молились о том, чтобы Теонийская армия поскорее разгромила Бруттийцев, чтобы их близкие могли благополучно вернуться.

Плесинас возглавил жрецов, жриц и святых женщин храма Аида. Чтобы утешить людей, которые каждый день приходят молиться, и сделать все возможное, чтобы помочь им, предоставляя питьевую воду, кров и