— Вас могли убить, — серьезно заметил Деннин. Он повторял эту фразу уже не в первый раз.

— Но не убили. И это доказывает, что я ему не нужна.

— И что же ему было нужно?

Анна лишь помотала головой.

— Послушайте, Анна. Я знаю, что вы скорее всего не можете это обсуждать, но как вам самой кажется, не связано ли появление незваного гостя с вашим новым назначением в ОВВ? Старина Алан Бартлет за эти годы скопил так много тайн, что невозможно даже представить себе, во что он мог вас втравить.

— El diablo sabe mos роr viejo que роr diablo, — пробормотал Рамон. Это была одна из любимых пословиц его матери: дьяволу много ведомо не потому, что он дьявол, а потому, что он стар.

— Может ли это на самом деле быть совпадением? — настаивал Деннин.

Анна посмотрела в свой бокал и молча пожала плечами. Существовал ли еще кто-нибудь, кого интересовала смерть людей, перечисленных в досье “Сигма”? Сейчас она не могла и совершенно не хотела думать об этом.

— Возьмите еще карнитас, — заботливо предложил Рамон.

Когда на следующее утро Анна прибыла в здание на М-стрит, ее проводили в кабинет Бартлета, как только она вошла.

— Что вам удалось узнать в Новой Шотландии? — спросил Бартлет. На сей раз он не тратил попусту времени на светские любезности.

Анна заранее решила не упоминать о вторжении в ее квартиру. Не было никаких оснований считать, что ее поездка и этот странный случай как-то связаны между собой; к тому же она испытывала смутное опасение, что подобный эпизод может подорвать доверие к ней. Поэтому она рассказала о том, что имело прямое отношение к делу: о следе от укола на руке старика.

Бартлет медленно кивнул.

— Какой же яд был использован?

— Пока еще нет результатов токсикологического анализа. На это требуется время. Так всегда бывает. Если они что-то найдут, то сразу же поставят вас в известность. Если не найдут, то будут продолжать работу.

— Но вы действительно полагаете, что Мэйлхот был отравлен? — в голосе Бартлета слышалось возбуждение, как будто он никак не мог решить, считать то, что он услышал, хорошей или плохой новостью.

— Да, я думаю именно так, — ответила Анна. — Там есть еще и денежный вопрос, — добавила она. — Четыре месяца назад этот парень получил телеграфный перевод на миллион долларов.

Бартлет высоко вскинул брови.

— От?..

— Не имею ни малейшего представления. Счет на Каймановых островах. А далее след исчезает. Отмыто начисто.

Бартлет молча слушал, и даже в его молчании угадывалось недоумение.

Анна продолжала рассказ.

— Я смогла просмотреть банковские документы за последние десять лет, и в них эта картина повторяется с регулярностью часового механизм. Каждый год Мэйлхот получал телеграфным переводом на свой счет изрядную сумму денег. Причем эта сумма стабильно увеличивалась.

— Может быть, деловое партнерство?

— По словам его жены, это были выплаты его благодарного работодателя.

— Очень щедрый работодатель.

— Очень богатый. И очень мертвый. Старик большую часть своей жизни работал личным помощником газетного магната. Был его телохранителем, фактотумом, пожалуй, лучше всего назвать его пожизненным мальчиком на побегушках.

— И кто это был?

— Чарльз Хайсмит. — Анна внимательно следила за реакцией Бартлета. Тот бодро кивнул: это ему уже было известно.

— Главный вопрос, конечно, это зачем нужны оффшорные платежи, — сказал он. — Почему бы не переводить деньги напрямик со счета Хайсмита?

Анна пожала плечами.

— Это только один из множества вопросов. Я полагаю, что найти ответы на них можно одним-единственным способом: проследить движение фондов, убедиться, на самом ли деле они исходят из состояния Чарльза Хайсмита. Мне приходилось вести дела по поводу отмывания денег, полученных от торговли наркотиками. Но все это не вызывает у меня большого оптимизма.

Бартлет кивнул.

— А как насчет вдовы?

— Она ничем не помогла. Конечно, она может что-то скрывать, но, насколько я могу судить, о делах своего мужа она знала очень немного. Похоже, она втайне думала, что он подвержен паранойе. Судя по всему, он был одним из тех, кто не считал смерть Хайсмита результатом несчастного случая.

— А так ли это? — осведомился Бартлет, и в его голосе прозвучал чуть заметный оттенок иронии.

— И вы тоже относитесь к их числу, не так ли? Очевидно, вам было известно о связи между Хайсмитом и Мэйлхотом. На него тоже есть досье “Сигма”?

— Это не имеет отношения к делу.

— Прошу меня извинить, но вы должны позволить мне самой судить об этом. У меня создается ощущение, что очень немногое из моего рассказа оказалось для вас новостью.

Бартлет кивнул.

— Да, Хайсмит был в “Сигме”. В данном случае они были там оба, и хозяин, и слуга. Хайсмит, кажется, очень доверял Мэйлхоту.

— И теперь эта пара неразделима, — мрачно проронила Анна.

— Вы сделали в Галифаксе превосходную работу, — заявил Бартлет. — Надеюсь, вы и сами это понимаете. И еще я надеюсь, что вы не успели распаковать свои чемоданы. Похоже, мы получили свежий материал.

— И где же?

— В Парагвае. Асунсьон.

Свежий материал. Анна должна была признаться самой себе, что эти слова прозвучали для нее интригующе, но в то же время и пугающе. К тому же невероятно своенравное обращение Призрака с информацией расстраивало ее и вызывало острое ощущение тревоги. Она всматривалась в лицо этого человека и против воли восхищалась его полнейшей непроницаемостью. Что ему доподлинно известно? И что он не хочет говорить ей?

И почему?

Санкт-Галлен, Швейцария

Бен Хартман потратил на переезды два дня. Из Нью-Йорка — в Париж. Из Парижа — в Страсбург. В Страсбурге он взял билет на самолет короткого местного рейса до Мюлуза, города, расположенного неподалеку от того места, где во французскую границу упирается граница, разделяющая Германию и Швейцарию. Там он нанял автомобиль и попросил отвезти его в региональный аэропорт Базеля — Мюлуз, расположенный совсем рядом с Базелем.

Но вместо того, чтобы въехать в Швейцарию, что явилось бы логическим завершением вояжа, он заказал маленький самолет, который должен был доставить его в Лихтенштейн.

Ни оператор чартерных рейсов, ни пилот не стали задавать ему никаких вопросов. Почему человек, судя по облику — преуспевающий международный бизнесмен — может стремиться попасть в герцогство Лихтенштейн, один из всемирных центров отмывания денег, нестандартным путем, избегая официальных пунктов пересечения границ? В таких случаях действовал один девиз: “Не твое дело”.