– Лен… – Я опустил намокшую от моей вспотевшей ладони трубку обратно на телефон. – Мне надо ехать. Сейчас.

– Ясное дело. – Лена напустила на себя безразличный вид, поправила простыню на груди и уселась за стол. – Ничего, позавтракаю одна. Мне не привыкать.

Блин. Да, со стороны выглядит… занятно. «Неожиданный» звонок от брата с самого утра, да еще и какое–то срочное дело. Из-за которого нужно убегать, на ходу натягивая штаны.

– Слушай, я правда…

– Да ладно тебе, Саш. – Лена натянуто улыбнулась. – Все равно было здорово… Только в следующий раз придумай что-нибудь пооригинальнее, ладно?

Да черт бы тебя!

Я мог оправдываться – и выглядеть идиотом. Или смыться и выглядеть той еще скотиной… Но отпущенные мне Костей полчаса поджимали – так что на самом деле выбор был невелик.

– Просто поверь мне, ладно?

Я поглядел Лене прямо в глаза и пошел в комнату за рубашкой. Одевался так быстро, что дал бы фору даже пацанам из кадетского корпуса, поднятым на ночные учения. Но все равно время бессовестно растянулось. На каждую пуговицу – хоть я потрудился застегнуть от силы половину – уходила целая вечность. И это я еще не добрался до ботинок…

Когда я выходил за дверь, мне казалось, что вот-вот – и взгляд Лены прожжет мне дыру между лопаток. Но стоило спуститься на один пролет, как все это в одно мгновение стало неважным. Будто крохотная квартирка под крышей доходного дома каким–то непостижимым образом «экранировала», защищала меня от неизбежного.

Но оно все равно брало свое.

Двумя этажами ниже тревога сменилась паникой – и я побежал. Так быстро, как мог, прыгая через несколько ступенек разом. И наверняка свернул бы шею, не успей вовремя сплести Ход. Заклятье не могло продлить отпущенное мне время даже на секунду – но хотя бы позволило двигаться быстрее.

Восьмицилиндровый мотор взревел даже раньше, чем я успел провернуть ключ – и «Волга» тут же рванула с места, чудом не зацепив край арки. Непрогретая машина работала натужно, ругалась, то и дело норовя заглохнуть – но слушалась. Я вылетел на улицу, едва не врезавшись в какой–то грузовичок, и вывернул руль. Шины визгнули, проворачиваясь по асфальту, меня занесло, но я чуть отпустил газ, выровнял – и помчался по Каменноостровскому, выжимая из «ласточки» Андрея Георгиевича все лошадиные силы.

На мое счастье машин еще было немного, и я выскочил на Троицкий мост примерно за минуту-полторы. Вслед мне донеслись возмущенные гудки – похоже, я проехал на красный – а через несколько мгновений где–то со стороны Петропавловки завыла сирена. Но мне было уже наплевать.

Все равно не догонят.

Будто кто–то сидел рядом со мной, заставляя изо всех сил вдавливать педаль в пол – и то и дело шептал: быстрее… еще… еще быстрее!

Костя?

Зацепил, пробился ко мне через несколько улиц и толщу каменных домов? Или это я сам дотянулся до брата? Или просто обострившееся от родового Дара чутье смогло заглянуть в будущее – буквально на несколько минут.

И увидеть что–то такое, от чего кровь стыла в жилах, костяшки на сжимавших руль пальцах белели, а огромный восьмицилиндровый мотор «Волги» вдруг начинал казаться недостаточно мощным. Скорость давно перевалила за сотню – а мне все равно ее не хватало. Если бы не Ход, разогнавший мою реакцию до сверхчеловеческих пределов, я бы уже наверняка разбился. Машина заходила в поворот к Зимнему чуть ли не боком, с визгом шин, снова ревела, надрываясь… но время заканчивалось.

Не Костины полчаса – а другое. Настоящее. Отсчитывающее последние минуты, которых никак не хватало, чтобы стальной иглой прошить всю набережную, промчаться мимо Медного Всадника и Исаакия….

– Быстрее… – снова зашелестело в ушах.

– Да еду, я еду! – буркнул я.

Мотор «Волги» заходился и раскручивался так, будто вместе с бензином хлебнул немного моих собственных сил. Я отдал бы все, но чувствовал: еще немного, и железное сердце машины не выдержит, лопнет. Она и так гнала на пределе, стараясь унести меня от сдавливающего грудь чувства, от смертельной тоски…

Не унесла.

К Мойке я сворачивал под запрещающий знак, нарушив все мыслимые и немыслимые правила. «Волга» не удержалась на дороге, заскользила, взревела – но все-таки приложилась боком о высокий поребрик на набережной. Грохот ударил по ушам.

Но еще громче звучали выстрелы где–то впереди. Сначала один. Потом два чуть ли не хором, еще пять или семь почти очередью – и дальше беспорядочной трескотней. Наверное, я мог бы разобраться, откуда бьют, или даже разглядеть вспышки, вырывающиеся сразу из нескольких стволов на другой стороне реки – но вместо этого отчаянно терзал затихший мотор, пытаясь снова его завести.

Нет, бесполезно – «Волга» никак не хотела оживать, чтобы провезти меня оставшуюся сотню или полторы метров.

И тогда я выбрался наружу. Не в дверь – это почему–то показалось слишком долгим – а прямо на капот, высадив лобовое стекло Булавой. И побежал так, как не бегал еще ни разу в жизни.

Как будто это еще могло что–то изменить.

Костя лежал в нескольких шагах от двери дома. То ли только что вышел наружу, то ли наоборот – возвращался под защиту родных стен… и чуть-чуть не успел. Он все-таки поднял Щит – я разглядел на асфальте десяток сплющенных кусочков свинца.

Но их оказалось слишком много. Часть попали в дом, оставив на светло-желтой стене уродливые выбоины – но остальные нашли цель. Когда я рухнул на колени рядом с Костей, он еще дышал – мелко, прерывисто – но под его телом расползалась темно-красная лужа.

Сколько же в человеке крови…

– Кость… – позвал я. – Костя!

Мой Щит надежно укрывал нас обоих. Наверное, сейчас бы я смог остановить даже орудийный снаряд – но никто больше не стрелял. Винтовки на той стороне стихли, а берег Мойки опустел. Ни людей, ни машин – никого. То ли разбежались от шума, то ли…

– Саня…

Костя кое-как перевернулся набок и даже попытался приподняться на локте – и тут же рухнул обратно.

– Лежи, дурак! – Я сбросил Щит и обеими руками вцепился в брата. – Не двигайся!

Плетение вышло с первого раза – ровное, сильное, с ярким контуром. А я накидывал сверху еще и еще, пытаясь хоть как–то удержать жизнь в пробитом пулями теле. Пять или шесть попаданий в грудь и живот, одно в шею… С таким бы справилась разве что сама Бельская… или дед с Багратионом.

Моих куцых умений не хватило даже остановить кровь. Дар бурлил, сам норовя сложиться во что-нибудь убойное – вроде Булавы или Серпа – будто вдруг обрел собственную волю и порывался отомстить, наказать… Разломать дом, снести хоть целый квартал на Мойке – но добраться до тех, кто посмел навредить моей семье!

А я упрямо сводил бесполезные ниточки целебных заклятий.

– Саня… не надо… – простонал Костя, обхватывал мою руку красными и липкими от крови пальцами. – Послушай… Я узнал…