– Ладно уж, – вдруг пробормотала она, – Саламандр, по крайней мере, не похож на других и может стать хорошим мужем…

– Обязательно станет, – сказала Джилл. – Я давно знаю его и могу ручаться.

– Очень хорошо. Кстати, он говорил тебе о своем намерении ехать в Анмардио?

– О да. Что ты думаешь об этом?

– Идея удачная. Горожане в тех краях так изголодались по развлечениям, что не станут скупиться.

– Ну, ты меня успокоила. А я боялась брать вас с собой, чтобы вы там не прогорели…

– Откровенно говоря, не представляю, какие такие редкие книги и штуковины ты можешь там найти!

– Могу и не найти, – Джилл прибегла к полуправде. – Но в давние времена в одной стране, соседней с нашим королевством, разразилась ужасная война, и многие жители бежали на юг. Но ни в самом Бардеке, ни здесь на Ористинне они не осели. Вот я и хочу дознаться, куда же они все-таки делись и какие книги успели унести с собою.

– Вижу я, что ваши народы чертовски много воюют!

– Боюсь, что да…

Китта взглянула на свою подругу и вдруг заметила, улыбнувшись:

– Делли, да ты уже спишь! Пойдем обратно, а?

– Ммм? – Делиа, вздрогнув, проснулась и зевнула. – Я вовсе не сплю!

– И все-таки лучше пойдем, – Китта встала и протянула Делии руку. – Ну-ка, шевелись!

Кивнув головой и виновато улыбнувшись Джилл, Делиа поднялась и позволила себя увести. Джилл подумала было пойти следом за ними, но решила отдохнуть еще немного в пронизанной лунным светом прохладной темноте. Гомон и жар костра тяготили ее, но, помимо этого, она надеялась увидеться снова с Даландрой. С того момента, как та явилась пред нею, держа за руку Элесари, Джилл пыталась проникнуть в смысл ее таинственных слов, потому что расслышала из них только два: «острова» и «Эвандар». Относилось ли это имя к островам, где укрылись беглецы, или к какому-то существу, понять было невозможно. Несколько часов прождала Джилл, но напрасно – Даландра не появилась.

Вернувшись на стоянку, Джилл никого не увидела, кроме Китты, зевавшей над затухающим огнем. Все остальные разошлись спать, и вокруг стояла тишина.

– Я перенесла твои вещички и одеяла в наш шатер, – сказала Китта. – Пусть у Саламандра и Мархи будет свой угол. Я решила дождаться тебя и предупредить.

– Понятно. Спасибо…

Наутро, когда вся труппа торжественно направилась в город, чтобы архон засвидетельствовал брак, Джилл осталась в лагере, но подошла поздравить молодых, когда они вернулись. Впереди процессии, сидя боком на сером в яблоках коне Саламандра, ехала Марха, разрумянившаяся и сияющая, а ее молодой муж шел рядом. За ними следовали в самых парадных костюмах все циркачи, то напевая, то смеясь, то жонглируя или пританцовывая. Толпа взрослых и детей сопровождала их через весь город ~ для них это было еще одно прекрасное представление, но, судя по всему, молодоженов отнюдь это не смущало. Когда добрались до стоянки, муж снял молодую жену с седла и звонко поцеловал. Держась за руки, они поклонились в ответ на приветственные возгласы толпы, а их товарищи шныряли среди зрителей, собирая монетки, дождем сыпавшиеся на виновников торжества. Джилл вынуждена была признать, что Саламандр и впрямь нашел себе отличную жену.

Однако ближе к вечеру Джилл не преминула отвести его подальше от музыки и танцев. Переступая через удлинившиеся тени, они ушли в пальмовую рощу на краю лагеря. Уже поднимался вечерний бриз, вздымая маленькими смерчами пыль на плоской, как стол, равнине.

– Я хотела кое-что спросить у тебя, – сказала Джилл на языке Дэверри. – Когда ты согласился отправиться со мною в Бардек, тому причиной была твоя надежда вновь увидеть Алейну или нет?

– Не хочу лгать. Да, я на это надеялся.

Джилл фыркнула, и тут же подумала, что она в этом подражает Невину.

– Но ты же видишь, Джилл, что все обернулось к лучшему! Разве не был я твоим проводником, твоим охранником, твоим верным спутником и преданным псом, хотя и сумел также освободить свою возлюбленную от уз рабского служения ее чудовищу-отцу?

– Спасение-то нашла Китта. Ты был попросту приманкой!

– Может, и так, но зачем же выражаться столь грубо? Мне очень больно…

– Прими мои соболезнования. Но завтра мы должны найти корабль, идущий до Анмардио, и вспомнить, зачем мы здесь торчим!

– Корабль я уже нашел, – ослепительно улыбнулся он. – Во дворце архона нам пришлось ждать, пока он освободится, и я разговорился с одним капитаном – он тоже ждал архона, чтобы зарегистрировать груз, взятый на борт. Слово за слово – и дело в шляпе!

Вот что хуже всего с Саламандром, – подумала Джилл, – только соберешься доставить себе удовольствие как следует отругать его, а он возьми и сделай все как надо…

Развалившись на вершине холма, Эвандар рассматривал окрестности.

Некогда правильно разбитый сад теперь выглядел заброшенным. Розы одичали и разрослись во все стороны, из живых изгородей торчали, будто зеленые пальцы, нестриженые побеги, дорожки, покрытые грязью, растрескались. Правильные квадраты и полукруги растянулись и скособочились, словно правая половина съежилась, а левая выросла по диагонали.

– Все такое помятое, – заметил Эвандар, обращаясь к Даландре. – Как будто здесь ночевал великан.

– Я понимаю, о чем ты. Это тот самый сад, который ты показывал мне, когда я впервые сюда пришла?

– Именно, но сейчас он испортился. И дом, со всеми прекрасными комнатами, что я создал для тебя, исчез, растворился, унесен ветром далеко-далеко. Так всегда получается. Я пытаюсь строить, как когда-то строили твои соплеменники, но ни камни, ни дерево не сохраняются надолго…

– В этом мире все течет, здесь царит неопределенность. О, если бы ты решился сойти в мир реальности…

– Ни за что! – он раздраженно мотнул головой. – И не заговаривай об этом!

Она хорошо разбиралась в его настроениях и больше не настаивала.

– Я сделал чудесную находку, Далла. Те острова, о которых говорила твоя подруга… Там заново отстроили Ринбаладелан, но это лишь жалкое подражание былому, маленькое и убогое, дерево вместо камня…

– Ты их нашел? И не сказал мне!

Он пожал плечами, поднялся и снова бросил хмурый взгляд на останки сада. Небо окрасилось сиреневым, сгустились сумерки, тени упали на землю, как дождь. Ветер взвихрил его золотые волосы, и они вспыхнули, будто загорелись. В такие моменты Далла задумывалась над тем, кто же он, что из себя представляет, и где они находятся; ведь она умерла, и эта яркая страна может быть всего лишь иллюзией жизни, сплетенной из тоски и воспоминаний. Ей казалось, что даже переход с места на место способен разрушить окружающий мир. Холм, на котором они стояли, расплылся и истаял облачком тумана, сад внизу превратился в груду сорняков и хвороста. Даже Эвандар истончился, стал похожим на цветную тень на фоне пустого неба. Горло у Даландры перехватило.