— В таком случае, мистер… э… Грант, я вынужден спросить, где вы находились с 1880 по 1882 год?

— На юго-западе Америки в Аризоне. По-моему, пару раз я заезжал и в Нью-Мексико.

Коби производил впечатление истинного джентльмена, которому докучает невежа и грубиян.

— В этот промежуток времени вы жили в окрестностях Сан-Мигеля?

— Нет, сэр.

— Я располагаю другой информацией. Являлись ли вы членом банды под предводительством печально известного Блейка Андервуда, впоследствии повешенного за свои преступления?

— Нет, сэр.

— Мне сообщили, что являлись. Что вы носили имя Джейка-Попрыгунчика Кобурна, что вы ограбили несколько банков, взорвали поезд и шахту в Сан-Мигеле, убили четверых человек, одного из них прямо на шлюхе в борделе…

Поднялся шум. Единственным спокойным человеком в зале оставался мистер Джейкоб Грант. Принц Уэльский склонился к Херви Бьючампу и что-то торопливо зашептал ему на ухо. Серый человечек покачал головой.

Как только порядок был восстановлен, судья возмущенно заявил:

— Вы здесь не для того, чтобы произносить речи, сэр Альберт.

— Прошу прощения, ваша честь. Правда ли, мистер Грант, что вы были членом банды Блейка Андервуда?

— Я не был членом банды, а всего лишь путешествовал и делал зарисовки. Хочу напомнить, что я едва достиг совершеннолетия и не годился в бандиты.

Он с победоносной улыбкой обвел взглядом зал суда.

— Никогда бы не подумал, что о моих каникулах, проведенных на юго-западе Америки, неожиданно вспомнят во время судебного разбирательства в Лондоне, иначе я привез бы с собой пачку письменных показаний, подтверждающих мои действия…

— Мистер Грант, — прогремел голос судьи. — Я обвиню вас в неуважении к суду, если вы еще раз произнесете подобную речь.

— Прошу прощения, милорд, — вежливо ответил Коби. — Гнев заставил меня забыться. Обещаю больше этого не делать.

— Вижу, сэр Альберт, что и эта линия допроса ничего вам не принесла. Я сразу же вас остановлю, если вы и на этот раз позволите себе голословные утверждения.

— Да, ваша честь. Итак, мистер Грант, вы отрицаете, что взорвали поезд с целью ограбления?

— Да, отрицаю.

Неожиданно Коби вспомнил, как они с Андервудом плясали от радости при виде взлетевшего на воздух поезда, окутанного клубами дыма. Он не удержался от улыбки. Адвокат сразу же набросился на него.

— Мысль о взрыве поезда кажется вам забавной, мистер Грант?

— А вам нет, мистер адвокат? Все мы в душе остаемся мальчишками.

Раздался взрыв хохота. Смеялся даже принц Уэльский. Сэр Дарси, составивший собственное мнение о предполагаемой бандитской карьере мистер Гранта, решил, что подобного хладнокровия он еще не встречал. «Боже мой, — подумал он, — при всей своей ангельской внешности этот человек способен на все».

Впрочем, эта мысль не помешала ему выразить протест.

Лорд Кольридж, повеселившийся не меньше, чем любой из зрителей, сурово заявил:

— Я согласен с вами, сэр Дарси. Вам придется прекратить эти вопросы, сэр Альберт. Вы пытаетесь очернить репутацию свидетеля, не имея веских доказательств.

Сэр Альберт схватил пачку бумаг и потряс ими, намереваясь продолжить.

— Вы слышали мое распоряжение, сэр Альберт. Я считаю неуместным принимать в расчет письменные показания о событиях десятилетней давности, тем более что эти показания присланы из-за рубежа и их подлинность сомнительна. Суд должен учитывать факты, которые непосредственно относятся к делу, а не события, которые происходили или могли происходить много лет назад.

— Ваша честь, — начал сэр Альберт, но настаивать не осмелился. Оставалось надеяться, что на присяжных произвели впечатление его намеки о преступном прошлом мистера Гранта.

— Вы слышали меня, сэр Альберт. Мне не хотелось бы прибегать к взысканиям.

— Хорошо, ваша честь. Мистер Грант, я вынужден задать вам вопрос о краже бриллиантов Хиниджа…

— Сэр Альберт! — повысил голос судья. — Не понимаю, какое это имеет отношение к игре в баккара в Маркендейле. Насколько мне известно, Скотланд-Ярд продолжает расследование, и пока еще никому не было предъявлено обвинение. Вам придется воздержаться и от этого вопроса. Задавайте вопросы по существу.

— Как угодно вашей светлости, — поклонился сэр Альберт.

После этого сэр Альберт еще раз расспросил Коби о событиях в Маркендейле. Он с самого начала знал, что больше ничего не добьется.

Сэр Дарси поднялся для повторного допроса. Он был краток.

— Мистер Грант, правдивы ли обвинения, касающиеся вашего прошлого, которые были предъявлены вам сегодня утром?

— Нет, сэр.

— Вы подтверждаете ваше свидетельство о том, что сэр Рэтклифф жульничал во время игры в баккара?

— Да, сэр.

Во время перерыва сэр Дарси снова встретился с Коби в маленьком кабинете.

— Вы отлично держались, мистер Грант. Были даже слишком спокойны.

Коби кивнул.

— Это мне свойственно, сэр.

— Я вижу. Полагаю, сенсационные разоблачения сэра Альберта вряд ли ему помогут.

Коби улыбнулся и веселым голосом ответил:

— Мистеру Кобурну можно позавидовать, не так ли? Какие приключения… бордели, ограбленные банки, убийства, взорванные шахты и поезда! Вам не кажется, что ваш противник начитался бульварных романов?

— Я думаю, что мой противник в отчаянии, мистер Грант, а его агенты в Нью-Йорке стремились предоставить ему хоть какие-то сведения… щедро оплаченные сэром Рэтклиффом. И это еще одна загадка, поскольку сэр Рэтклифф находится на грани банкротства.

Виолетта поделилась с Диной впечатлениями:

— Я уверена, что все это чистая правда. Что за человек, этот твой Аполлон! Убить своего врага на… падшем создании… кажется, так этих женщин называют в Штатах.

Дина вспомнила рассказ Коби об убийстве женщины, которую он любил. Он мстил за нее? Как и Виолетта, она готова была поверить во все что угодно. К тому же она слишком хорошо помнила свои сны, в которых Коби являлся ей в странной одежде и с шестизарядным револьвером в руке.

«Внешность часто бывает обманчивой», — говорил он. Что ж, его внешность действительно обманчива. Он совершенно не похож на молодого бандита из дикой страны.

Она не единственная думала об этом. Как ни странно, сообщение о том, чем Грант мог заниматься десять лет назад, совершенно не повредило его репутации. Оставалось надеяться (как сказала Виолетта Кенилворту во время перерыва), что среди присяжных не так уж много баптистов и методистов, испытывающих священный ужас при одном упоминании борделя!