Занятия на собачьей площадке пошли Марли на пользу, и теперь им можно было неплохо управлять во время прогулок. Но если в поле его зрения попадало нечто достойное его внимания, он без колебаний бросался вслед, забывая о страхе удушья. Когда мы отправлялись на прогулку по городу, встреча с аристократичными собачками всегда заканчивалась приступом удушья. Заметив одну из них, он пускался следом за ней на полной скорости, таща меня или Дженни за собой на поводке, хотя у него на шее затягивалась петля и ему было трудно дышать. И всякий раз на порыв Марли отвечали нескрываемым пренебрежением, причем оно исходило не только от миниатюрной собачки из Боки, но и от ее хозяйки, которая быстро подхватывала малышку Фифи, Сьюзи или Шери с таким видом, словно вынула ее из пасти крокодила. Но Марли, похоже, это не останавливало. Когда в поле зрения попадала другая малышка, он проделывал то же самое, забывая о прежнем фиаско. Я восхищался его упорством, поскольку и сам ненавидел, когда меня отвергают.

Обеды на свежем воздухе были очень популярны среди жителей Боки, поэтому во многих ресторанах столики стояли прямо под пальмами. Их стволы и листья украшали нити гирлянд с маленькими белыми огоньками. Здесь можно было и себя показать, и на других посмотреть, потягивая латте и болтая по мобильному, пока твой спутник рассеянным взглядом изучал небо. Миниатюрные собачки были неотъемлемой частью атмосферы обедов под открытым небом. Пары брали с собой своих собачек и привязывали их поводки к металлическим столам. Там собачки с блаженством устраивались возле ног хозяев, а иногда их даже усаживали за стол, и они высоко задирали носы и принимали величественную позу, будто их раздражала нерасторопность официантов.

Однажды воскресным вечером мы с Дженни решили, что было бы здорово провести время за семейным обедом в одном из небольших ресторанчиков. «Живешь в Боке – будь как все», – произнес я. Мы посадили мальчиков и Марли в минивэн и направились в Мицнер-парк, центральную торговую площадь в итальянском стиле, с широкими тротуарами и множеством ресторанов и кафе. Припарковав машину, мы прошли примерно три квартала, а затем повернули обратно. Наша компания выглядела невероятно колоритно. Дженни везла мальчиков в коляске для двойняшек, сильно смахивавшей на грузовую тележку, – так много там было детских вещичек – от яблочного пюре до носовых платков. Я шел рядом, с трудом удерживая Марли на поводке, поскольку пес находился в состоянии полной боеготовности и выискивал глазами миниатюрных собачек. Он предвкушал возможность оказаться возле одной из маленьких чистокровок, которые прогуливались с надменным видом, и был возбужден, поэтому я крепко вцепился в поводок. Язык свешивался из пасти Марли, он пыхтел, как паровоз.

Мы выбрали один из ресторанов (цены в меню показались нам более или менее доступными) и погуляли, пока официант накрывал нам столик на свежем воздухе. Он располагался в тени, оттуда открывался вид на центральный фонтан на площади. Мы были уверены, что стол достаточно тяжелый, чтобы удержать лабрадора, который весил больше 40 килограммов. Я привязал конец поводка Марли к одной из ножек, и для начала мы заказали два пива и два яблочных сока.

– За прекрасный вечер с моей чудесной семьей! – произнесла тост Дженни. Мы чокнулись бутылками пива, а мальчишки – чашками. Тут-то все и завертелось. Все случилось так быстро, что мы, откровенно говоря, даже не сразу поняли, что стряслось. Помнили только, что сидели за симпатичным столиком на свежем воздухе, наслаждаясь замечательным вечером, а в следующее мгновение наш стол пришел в движение, пробивая себе дорогу сквозь множество других столов; он врезался в ни в чем не повинных людей и издавал отвратительный, резкий скрежет, который часто можно услышать на стройке, когда по бетонным плитам волокут металл. В первый миг, пока мы не осознали, какое бедствие на нас свалилось, казалось, наш стол стал одержимым и пытался сбежать от семьи неухоженных чужаков, посягавших на жизненный уклад Боки. Однако в следующий миг стало ясно: это вовсе не стол спасается от погони, напротив, он преследует нашего пса. Марли бежал впереди, изо всех сил волоча за собой наш столик. Поводок был натянут, словно струна рояля.

А через долю секунды я увидел, куда устремился Марли, взяв на буксир столик. В пятнадцати метрах от нас, задрав нос кверху, рядом с хозяйкой сидел потрясающий французский пудель.

Черт возьми, думал я про себя, чем его так привлекают пудели? Итак, мы с Дженни сидели с напитками в руках, а мальчики – рядом в коляске. Воскресный вечер проходил превосходно, за исключением того, что наш столик таранил толпу. Через мгновение мы вскочили, закричали, побежали, на ходу извиняясь перед гостями заведения. Я первым догнал ускользавший столик, но это удалось уже после того, как он со скрипом поехал по площади. Я ухватился за него, упершись ногами в землю, и потянул на себя изо всех сил. Вскоре ко мне присоединилась Дженни. Я ощущал себя героем боевика, который силой своих мускулов удерживает поезд, чтобы состав не сошел с рельсов и не разбился о скалы. Посреди этого бедлама Дженни крикнула детям: «Мы сейчас вернемся, мальчики!» Мы сейчас вернемся? Эта фраза прозвучала так просто и естественно, будто моя жена планировала подобное развитие событий и мы часто проделывали подобные фокусы. Словно всю жизнь развлекались таким образом, попутно глазея на витрины, прежде чем приступить к аперитиву.

Когда мы наконец остановили стол и Марли, пошатываясь, замер в 30 сантиметрах от пуделя и его впавшей в ступор хозяйки, я обернулся, чтобы проверить, как там мальчики, и в ту секунду впервые обратил внимание на лица посетителей ресторана. Немая сцена напоминала рекламный ролик, в котором шумная толпа замирает в ожидании совета по поводу выгодных инвестиций. Мужчины прервали свои разговоры и застыли с мобильниками в руках. Женщины смотрели на нас, открыв рот от изумления. Обыватели Боки пребывали в состоянии шока. Наконец Конор прервал молчание: «Пиятиль посел на пьогулку!» – закричал он в восторге.

Ко мне бросился официант, который помог вернуть стол на место, пока Дженни мертвой хваткой держала Марли, все еще жадно пожиравшего глазами объект своего вожделения.

– Подождите, я накрою столик в другом месте, – сказал официант.

– Не стоит, – равнодушно отозвалась Дженни. – Мы заплатим за напитки и пойдем.

* * *

Вскоре после нашего незабываемого выхода в свет в библиотеке мне попалась книга известного британского инструктора Барбары Вудхаус под названием «Нет плохих собак». Как следовало из названия книги, автор придерживалась тех же взглядов, что и мисс Строгий Взгляд, первый инструктор Марли: для неисправимой собаки единственной помехой на пути к воспитанности был нерешительный, слабовольный хозяин. Проблема вовсе не в собаках, утверждала Вудхаус, она – в людях. Глава за главой автор описывала примеры самого вопиющего поведения собак, какое только можно вообразить: постоянное завывание, рытье земли, наскоки на людей, спаривание, укусы. Среди собак были такие, кто ненавидел исключительно мужчин или невзлюбил всех женщин, кто таскал вещи у хозяев, и собаки, которые из ревности набрасывались на беспомощных детей. Описывались даже экземпляры, которые поедали собственные экскременты. Слава богу, подумал я, по крайней мере, хоть это не имеет отношения к Марли.