И вот в конце июня 1739 года австрийский посланник маркиз де Ботта от имени Антона официально попросил у Анны Ивановны руки ее племянницы, на что тут же получил согласие. Вероятно, императрица почувствовала, что тянуть больше нельзя, а Анна Леопольдовна предпочла выйти замуж за ненавистного ей Антона, чем за еще более ненавистного «бироныча». Из двух зол она выбрала меньшее. Однозначно, со стороны Анны Леопольдовны этот брак был браком выбора меньшего зла от большего. Помолвка «влюбленных» состоялась 2 июля 1739 года в Зимнем дворце. Жених обещал императрице «беречь (невесту)… всю жизнь с нежнейшей любовью и уважением». Присутствовавшая на этой церемонии жена английского резидента Джейн Рондо так описывала эту сцену: «На женихе был белый атласный костюм, вышитый золотом, его собственные очень длинные белокурые волосы были завиты и распущены по плечам, и я невольно подумала, что он выглядит как жертва… (Проницательная была леди — вскоре он действительно стал жертвой!) Принцесса (невеста) обняла свою тетку (императрицу) за шею и залилась слезами. Какое-то время Ее Величество крепилось, но потом и сама расплакалась… Потом принцесса Елизавета подошла поздравить невесту и, заливаясь слезами, обняла». Принц Антон Ульрих, по замечанию той же англичанки, «выглядел немного глупо среди этого потока слез».

Это было так по-русски, по-бабьи, как будто они расставались навсегда — Анна Ивановна не знала о своей скорой кончине, а Елизавета еще не ведала, что устроит государственный переворот. Но это будет потом, а пока стали играть свадьбу. Новобрачным было соответственно 21 год (Анне) и 25 лет (Антону).

Свадьбу отметили с невероятной пышностью — гремели оркестры, палили пушки, били фонтаны с белым и красным вином. Для «со всего города собравшегося многочисленного народа пред сими фонтанами жареный бык с другими жареными мясами предложен был». Затем, уже под вечер, вспыхнул огромный фейерверк с надписью «СОЧЕТАЮ». Молодых отвели в спальню и, казалось бы, что все пошло на лад, но не тут-то было! Молодая жена сбежала прямо с брачного ложа, и всю ночь провела в Летнем саду! Императрица, узнав о таком позорном поведении Анечки, чтобы уразумить ее, прибегла к старому дедовскому способу. «Фрейлины видели через полуоткрытую дверь, как императрица била по щекам свою племянницу», — писал современник. Таким способом Анна Ивановна старалась загнать Нюру в супружескую постель. Та неохотно согласилась.

Однако прошло время, а признаков беременности у Анны Леопольдовны не наблюдалось. Антон старался изо всех сил, что даже от натуги занемог. Брауншвейгский посланник писал домой: «Медики считают, что сие происходит от ослабления его сил и здоровья». Премного опытный в таких делах адъютант Антона полковник Кейзерлинг дал ему «благотворные инструкции к поведению, дабы изрядно исполнять супружеские обязанности без ущерба здоровью». Бирон торжествовал (у его сына лучше бы «это» получилось), а между супругами начались ссоры. Тетка тоже гневалась и даже запретила пускать молодых к столу.

И Антон Ульрих вновь показал себя несгибаемым бойцом — ведь у его родителей было 13 детей! Бирон был посрамлен, и 12 августа 1740 года Анна Леопольдовна счастливо разрешилась младенцем «мужеска полу». Его назвали Иваном, по деду. Заметим при этом, что русским он был всего на четверть. Долгожданный наследник русского престола, наконец, появился. Торжества по этому поводу были неописуемы — звонили во все колокола, служили молебны, опять палили пушки. Брауншвейгская фамилия была в фаворе. Анну Леопольдовну царственная тетка настолько допекла упреками, что она, разрешившись от бремени, даже поцеловалась с Антоном! Вот ведь как! Императрица, в «лучших» старомосковских традициях, забрала ребенка от родителей к себе и спрятала его в соседней комнате как небывалую драгоценность (помните, мы рассказывали, что Анна Ивановна любила перебирать свои драгоценности. Точно так она поступила и с ребенком).

Казалось бы, супруги, Анна и Антон, должны быть счастливы. Однако беда не заставила себя долго ждать. 5 октября 1740 года с императрицей Анной Ивановной случился тяжелый приступ, а 17 октября она умерла, назначив регентом над малолетним Иваном Эрнста Бирона. Он должен был править Россией до достижения мальчиком 17-летнего возраста. Так на престол формально взошел двухмесячный император Иван VI.

Сначала регент империи оказал должное уважение к родителям императора — позволил им вместе жить в Зимнем дворце, но простится с умиравшей Анной Ивановной их не пустил. Он же определил Анне Леопольдовне содержание в двести тысяч рублей ежегодно. Однако потом начались придирки и неурядицы — Бирон мечтал, чтобы они вообще исчезли куда-нибудь, скажем, уехали за границу, чтобы не путались под ногами. Бирон хотел править Россией сам. Он первым принял титул Высочества от Сената (а его титул звучал так: его Высочество регент Российской империи, герцог Курляндский, Лифляндский и Семигальский) и только потом (через четыре дня) его Высочеством стал принц Антон. Потом он начал грубить и хамить Антону с Анной, стремясь выжить их из России. Антона он вообще ни во что не ставил и считал его главной задачей рождение детей. В принце Антоне он видел опасного соперника.

Поскольку, как отец императора, Антон был устранен от управления страной, он был недоволен завещанием Анны Ивановны. Среди народа пошли слухи о том, что завещание фальшивое. Гвардия тоже была недовольна поведением «курляндской канальи» и тоже роптала. Возроптала она еще больше, когда за неуважительные слова против Бирона были подвергнуты мучительным пыткам капитан Ханыков и поручик Аргамаков. Гвардия хотела в регенты Антона, авторитет которого был очень высок среди военных, ведь он выказал истинное мужество и отвагу в боях с неприятелем, не прятался за спинами солдат, а это ценилось выше всего. Поэтому в гвардии началось брожение. В принципе в стране остались лишь две персоны, могущие повлиять на ситуацию, — Бирон и Антон. Однако Антон был неопытен в интригах, слишком мягкотел и абсолютно неискушен в политике. Он не раз обращался за советом к министру Остерману, Кейзерлингу, но те сдерживали его, хотя и не порицали.

Бирон правил страной всего неделю и за это время успел настроить против себя все слои общества. «Можно предположить, что он поднялся на такую высоту только для того, чтобы совершить тем большее падение», — записал один придворный. Так оно и случилось, но чуть позже. А пока подручные Бирона схватили правителя канцелярии принца Грамматина, который под пытками показал, что Семеновский полк должен был арестовать Бирона вместе со всеми его приверженцами. Так был раскрыт заговор, которым руководил Антон.

Бирон пришел в ярость и прилюдно, на глазах у министров, сенаторов и генералов, обвинил Антона в «попытке помятежничать» и оскорбил его. Принц Антон, никогда не дававший спуску врагам, схватился за шпагу. Бирон — тоже и вызвал принца на дуэль. Однако Антон сдержался и возразил, что он не обязан отвечать за разговоры и поступки своего секретаря. Бирон снова начинает орать, что не боится ни Антона, ни Семеновского полка. (Бирон как раз боится и сильно боится, иначе не орал бы, потому как понимает, что его положение и незаконно и непрочно.)

На следующий день принц получил строгое внушение от руководителя Тайной канцелярии Ушакова, который назвал его мальчишкой и добавил, что при малейшей попытке к ниспровержению установленного строя (то есть власти Бирона) с ним поступят, как с мятежником. Вслед за этим Антона заставили написать заявление об увольнении с занимаемых должностей — подполковника Семеновского полка и полковника 3-го Кирасирского полка. Так принц Антон был совершенно устранен от всяких дел и посажен под домашний арест. Эту схватку Антон проиграл вчистую, так как был не способен играть в придворные игры, в которых нет правил.