Маркиз стянул через голову рубашку, и улыбка исчезла с лица Элиссанды.

У маркиза не всегда под кожей бугрились мышцы. Обычно он набирал хорошую форму к концу лета. В этом году он с середины апреля находился в Лондоне, а значит, каждое утро проплывал три мили в бассейне, и теперь пребывал не просто в хорошей, а в наилучшей форме. И был пугающе красив.

Гардеробная была большой, но заставленной шкафами, комодами и столиками. Элиссанда остановилась спиной к комоду, ожидая. Маркиз подошел, протянул руку, едва не коснувшись ее, и на мгновение замер. Он не мог отказать себе в удовольствии чуть-чуть помучить ее. Усмехнувшись, он снял с руки печатку и бросил в стоявшую на комоде открытую шкатулку.

— Идите сюда, — тихо сказал он.

Леди Вир судорожно вздохнула.

— Вы сказали, что хотите выбрать себе рубашку. Идите и выбирайте.

Он видел в ее глазах желание поправить его, сказать, что она никогда не выражала подобного желания. Однако она только кивнула:

— Конечно.

Вир показал ей несколько стопок ночных рубашек — белых, фланелевых, шелковых и шерстяных. Она схватила верхнюю рубашку из ближайшей стопки.

— Я возьму эту.

— Но вы даже не посмотрели другие рубашки. Пощупайте их.

Он стал вкладывать ей в руки одну за другой рубашки, сопровождая свои действия подробной информацией о ткани и ее текстуре. Вскоре они уже стояли по колено в отброшенных рубашках, а Вир передал ей еще одну.

Она была шелковой, блестящей, гладкой, прохладной.

— Она мягкая, как ваша кожа, — сказал Вир.

Элиссанда прижала рубашку к груди:

— Я возьму эту…

— Хорошо, должен сказать, вы долго выбирали.

Но маркиз не мог позволить ей уйти так быстро. Он взял ее руку, разжал пальцы и провел по ладони подушечкой большого пальца. Усмехнувшись, он вздохнул:

— Да, она очень мягкая, я точно запомнил.

Запомнил. Запомнил.

Ему пришло в голову, что этим небольшим представлением он мучает не ее, а себя.

Отпустив ее руку, он сделал шаг назад:

— Все. Уходите.

Элиссанда взирала на него в полном недоумении. Чтобы ускорить процесс, маркиз начал расстегивать панталоны. Ничто не могло избавить его от ее присутствия быстрее.

У Холбрука был подбит глаз.

Вир не мог не улыбнуться.

— Я вижу, леди Кингсли не забыла нанести вам визит, когда была в Лондоне.

Холбрук осторожно потрогал царапины под глазом.

— Ей следовало поручить эту задачу вам. Вы бы проявили больше снисходительности.

— Возможно. — Вир передал Холбруку слепок ключа, сделанный им в Хайгейт-Корте. — Мне необходим ключ.

Они сидели в клубе «Уайте», выбрав места как можно дальше от эркера. Не было ничего необычного в том, что давние знакомые, члены одного клуба, решили поужинать вместе, но не было никакого смысла оповещать о своем контакте прохожих на Сент-Джеймс-стрит.

— Что открывает это ключ?

— Кое-что принадлежащее Эдмунду Дугласу.

— Хм... — Холбрук положил слепок в карман. — А что вы узнали, посетив жилище миссис Уоттс?

— Только то, что Дуглас скорее всего ее убил.

— Собственную двоюродную бабушку?

— Не думаю, что она действительно была его родственницей, — сказал Вир, разрезая телячью котлету. — Судя по всему, он даже не Эдмунд Дуглас.

Брови Холбрука приподнялись.

— А где тогда настоящий Эдмунд Дуглас?

— Ну, тут я могу только догадываться. Вероятнее всего, тоже убит.

— Вы подозреваете своего нового родственника в серьезных преступлениях.

— Я чрезвычайно почтительный родственник. — Ему почти хотелось, чтобы его отец был жив. «Я женился на племяннице убийцы, папа. Подходящая пара для меня, разве нет?» — Есть какие-нибудь успехи у ваших дешифровальщиков?

— Небольшие. Шифр они пока не взломали.

У Вира не было сомнений, что агенты Короны рано или поздно схватят Дугласа на месте преступления. Петля вокруг его шеи медленно, но верно затягивалась. А теперь его внимание отвлекала племянница, сбежавшая вместе с его женой. Поэтому он не знал, что его тайная жизнь постепенно выплывает на свет божий. Если говорить о строго профессиональной точке зрения, причин для спешки не было. Пока так и не нашлось ни одного торговца алмазами, пожелавшего сотрудничать с полицией. С другой стороны, чтобы обвинить дядю леди Вир в убийстве, надо будет найти старых знакомых Эдмунда Дугласа, которые захотели бы приехать из Южной Африки в Англию, чтобы свидетельствовать в суде.

Но в настоящее время Эдмунд Дуглас, или человек, выдающий себя за него, на свободе и может совершать новые преступления. Сообразив, что Виру довольно трудно причинить вред, он, несомненно, обратит самое пристальное внимание на свою жену и племянницу. Маркиз не собирался безвылазно сидеть дома, охраняя супругу, но нельзя было сбрасывать со счетов тот несомненный факт, что теперь он ответственен за ее безопасность.

— Я хочу, чтобы вы сами этим занялись, — сказал он.

Холбрук был одним из лучших дешифровальщиков в стране, если не в мире. Как и леди Кингсли, Вир инстинктивно чувствовал, что в зашифрованном досье содержатся сведения, которые позволят немедленно арестовать мерзавца.

Холбрук, не оставивший без внимания нетерпение Вира, откинулся на спинку стула.

— Но, лорд Вир, вы же знаете, как я ненавижу практическую работу.

Кто бы сомневался. За помощь Холбрука всегда приходится платить.

— Чего вы хотите?

Холбрук довольно улыбнулся:

— Помните, я упоминал о шантаже некой особы, принадлежащей к королевской семье? Мне все еще необходим высококлассный агент, способный помочь этой особе выпутаться из неприятностей. Но поскольку вы убежденный республиканец и даже пальцем не пошевелите, чтобы сослужить службу монархии, я не настаивал.

Вир вздохнул. При нормальных обстоятельствах он бы отказался. Но теперь он займется этим делом хотя бы для того, чтобы успокоить собственную совесть. Ведь он подверг свою супругу серьезной опасности.

— Что я должен знать?

Шантажистом был некий мистер Бойд Паллисер. По данным Холбрука, Паллисер, имевший проблемы с отдельными представителями преступного сообщества, опасался за свою безопасность. Его дом представлял собой настоящую крепость, и единственный способ туда пробраться — получить приглашение хозяина.

— Я хочу, чтобы вы проиграли ему в карты достаточно крупную сумму денег, и он пригласил вас в дом. Оказавшись внутри, напоите его до бесчувствия и скройтесь с нужными нам вещами и желательно с вашими расписками.