Вике на мгновение показалось, что она попала в другое измерение. Уголок ее рта непроизвольно пополз вниз. Целитель продолжал:

– Девчонки – дурочки ходят по всяким «бабкам» гадать из-за любопытства. Одного только не понимают, что те им запросто могут чужую порчу подбросить. Ее же надо куда то девать? Ту же «обратку»? Они так как я работать не умеют, – я негатив вытягиваю и на свече тут же сжигаю. А «бабки» или колдуны так не могут и когда негатив с богатых клиенток снимают, – правильно, те платят, – то на простых девчонок вешают. Естественно, после гадания у тех вся жизнь вкривь и вкось. Да еще многие «темные» ушлые такие – под «светлых» рядятся. Везде иконы дома держат, с собой еще в подарок иконку дадут. И порчу тоже в подарок. Никогда ничего не бери от незнакомых людей. Никакие вещи. Не знаешь куда суешься – не суйся… Не зря церковь запрещает во все это лезть. Столько вреда можно совершить по незнанию себе или близким…

Вика почувствовала, что на нее вылили словно ушат чужой грязи и пробормотала:

– Вы сказали, что будете еще раз сеанс проводить, когда я приеду… Ну, чтобы защиту уплотнить…

– Да, давай. Садись вон на стул. И глаза закрой.

Вика послушалась. В ногах привычно зашевелились жалящие муравьи. Жар усиливался и усиливался, пока Вику не затошнило так сильно, что она готова была вот-вот упасть в обморок. Александр, который все это время сидел на диване, вскочил со свечкой в руке, подошел к гостье.

– Все. Я закончил. Можешь потрогать насколько плотная. Чего ты напугалась? Вот здесь рукой держи, а другой вот здесь…

Вика выставила руки вперед перед собой как показал целитель, и действительно почувствовала что-то, словно теплую упругую стенку.

– Чувствуешь? Ну, вот… Теперь дуй в Лавру. Можешь присылать мне на сеансы своих знакомых или родственников…

Троицко – Сергиевская лавра. Место вне времени и пространства. Никакой торговли свечками и платков. И подъюбников тоже.

– В штанах?!!! – раздалось за спиной. Вика обернулась и нос к носу столкнулась с взрослым седовласым мужчиной, облаченным в черное монашеское одеяние. Чувство вины в ее глазах, а еще детская доверчивость и уязвимость заставили мужчину весело хмыкнуть и благожелательно пробормотать:

– Как звать то?

– Вика... Мне бы медальон к мощам приложить… Я уже купила…

– Откуда ты?

Вика ответила.

– А-а... Землячка, значит! Ну, пойдем, землячка! Я своих за версту вижу! Меня отец Анатолий звать. Пойдем, не стесняйся. Я тебя и к мощам и еще много к чему провожу. Только сумку попридерживай, – не ровен час, упрут. Поняла? Гляди ка, какая понятливая! Хороша девка! Справная, высокая! У меня дочка такая же, в институте учится, студентка значит. Я раньше бизнесменом был, сюда на экскурсию раз попал. Туристом. Все в душе как вверх дном стало. Потом вернулся уже служителем…

– Я еще хочу записку за здравие подать…

Отец Анатолий протянул листок, ручку.

– На, пиши! Да как ты пишешь то? Не торопись! Ведь самому Богу, не кому-нибудь! С благоговением, благочестием… Сегодня очередь не такая большая, а то по шесть часов стоят, а то и больше, – повезло тебе… А то сюда ведь и президенты и короли приезжают. Вон, мощи то!

Она, ведомая за рукав и то и дело одергиваемая укоряющим взглядом и жилистой рукой, очутилась в маленькой темной каморке с полукруглыми сводами и разделенной на две части. С одной стороны стояли молящиеся, а в глубине, на возвышении находились мощи.

– Иди так же по кругу, видишь? – без особых нежностей пихнул отец Анатолий ее к ступенькам, которые вели к мощам.

Вика осмотрелась, глубоко вздохнула и двинулась к концу очереди. Все крестились, кланялись в пояс, прикладывались к стеклу… Вот стоит древняя старуха с крестом на серебряной цепочке в дрожащих морщинистых пальцах. Прислонила с благоговеньем крест, – до Вики донесся ее невнятный жалостливый с причитаниями шепот. Старуха вытерла слезу и поспешила освободить дорогу остальным. Настала очередь Колесниковой, – ей позволили постоять подольше, так как народу было немного. Внутренний трепет появился где-то в самой глубине ее души и разрастался все шире и шире. Как странно она себя здесь чувствует! Словно попала в иную плоскость мироздания. Покой, мягкость и святость, которую, казалось, можно потрогать рукой. Что-то мощное, серьезное, важное… Неведомая и невидимая сила, расставляющая все и всех на свои места….

– Пойдем со мной! – вытянул ее из забытьи в реальность отец Анатолий.

– Куда?

– Увидишь!

Сколько икон и святынь открылись ее неискушенному взору! Комната за комнатой следом за провожатым она обходила каждую из них и целовала, просила, прикладывалась, плакала… Просила у Бога своего мужчину, просила научить быть счастливой…

– Живая ты! – изрек как непреложную истину, наконец, отец Анатолий. – А то, бывает, как дубье ходят. Один так вообще нагишом пришел – я к Богу, говорит, пришел какой есть. Вы мне тут никто не указ. Вот, дуралей! Ладно, поплачь… поплачь… Не забудь попросить прощения у святых, что в штанах, будто мужик, пришла. Вот здесь отцу Сергию явилась сама пресвятая Богородица. Можешь себе представить?!! Ну что ты опять ревешь? Чай, не замужем? Намучилась что ли? Ну, ничего-ничего… Потерпи… Бог лучше знает как каждому из нас полезно будет… Доверься ему…Не реви, а то я тоже зареву! Ох, ты Господи! Что мне с вами со всеми делать? Ну, вот! И я туда же! – пробормотал отец Анатолий, и вытер рукавом слезу.

Вика с нетерпением ждала результата, – появления в ее жизни Джорджио. Лед должен был тронуться… Значок на мониторе мигал рано утром «Джорджио появился в сети», вечером – «Джорджио из сети вышел», но ничего не происходило. И это сводило Вику с ума. От беспокойства она не находила себе места. Почему он с ней не выходит на связь? Неужели не хочет ее видеть? Поговорить? Не скучает? Вот она соскучилась ужасно. Ведь столько времени уже прошло!!!

Оля поддерживала Вику, как могла, – в скайпе то и дело появлялись от нее смайлики и цветочки.

– Не переживай! – успокаивала подруга. Все наладится…

– Я так больше не могу, – ныла Вика. – Он меня даже с праздниками не поздравил. Или ему просто наплевать на все? Ничего уже не надо?

– Вик, а он тебе нужен без денег? – спрашивала Оля. – Вот он их и зарабатывает. Вспомни, как сама пахала, не разгибаясь, когда спасала завод или на тех же машинах. Тебе ведь тогда тоже было не до чего…

Вика задумалась. А нужен ли ей Джорджио, и правда, без денег? В голове сразу же нарисовалась картина, – вот она бьется как рыба об лед одна. Дом на ней. Обеспечение деньгами тоже на ней. С него ничего не спроси, не то обвинят в цинизме и бросят. Картина довольно удручающая… Но ей так хочется, чтобы для семьи старалась не только она!

– Нет, без денег он мне не нужен, – ответила Вика и снова задумалась. Получается, она действительно меркантильная? Словно оправдываясь перед собой, она пояснила, – Я же сама хорошо зарабатываю. И от своего мужчины жду, что он будет это делать еще лучше моего. Чтоб ему тоже было важно, где и как мы будем жить. Он же мужчина. Что в этом плохого?