городками-куполами разной высоты, контуры многоглавой церкви. Прялка покрывалась правильными рядами орнаемнта, в которые вписаны фигурки коней, оленей, птиц, прямые и волнистые линии, квадраты, ромбы. «Архаичны и техника рисунка, и материалы, и инструменты мастеров. Рождалась эта красота из сочетания всего двух цветов: красного и черного. Красную краску добывали из береговой глины, растирали ее на камне, а затем разводили в растворе лиственничной смолы. Черную делали из сажи, смешивали с тем же раствором, а затем парили, чтобы краска долго не тускнела и не выгорала. Рисовали размочаленной на конце палочкой, контуры обводили тетеревиным перышком. Готовую роспись покрывали олифой, придававшей древесине золотистый оттенок»[112].

Обычно мастера ставили на прялках цену, дату изготовления и свое имя. До сих пор в Палащелье живут прямые потомки известных по таким надписям пяти династий художников: Аксеновы, Новиковы, Кузьмины, Федотовы, Шишовы. Хотя самые ранние дошедшие до наших дней образцы мезенской росписи датируются 1870 годом, ее стилистические особенности заставляют задуматься о более глубоких корнях мезенского искусства. «Тематика росписей, их стилизованный рисунок, выразительный и лаконичный, напоминают о древних петроглифах (наскальных рисунках) Руского Севера. Сдержанный колорит, в котором напряженное звучание коричневато-красного подчеркивается черным контуром, вызывает в памяти пещерные палеолитические росписи. Поражает и сходство сюжетов, привлекавших как древних охотников, так и палащельцев»[113].

Другим значительным центром сохранения традиционных художественных промыслов стала Нижегородская земля, которая является, по признанию искусствоведов и этнографов, одной из самых богатых в России по разнообразию народных промыслов. Сырое, болотистое Заволжье с бедными почвами и не очень благоприятным климатом не слишком располагало к ведению сельского хозяйства. Зато еще П. И. Мельников-Печерский отмечал, что «леса заволжанина кормят… Ложки, плошки, чашки, блюда заволжанин точит да красит… все, что из лесу можно добыть, рук его не минует». Лес давал нижегородцам не только топливо и строительный материал, он давал им сырье для прикладного искусства, которое наполнило их дома полезными и прекрасными предметами. Со временем в отдельных селах возникли ремесленные школы, на базе которых были созданы промышленные предприятия.

В экономике России, являвшейся до 1917 года преимущественно аграрной страной, заметную роль играли переходные виды производства: домашнее ремесло и промыслы. Но если ремесло еще оставалось в рамках натурального хозяйства, то кустарные промыслы стали первой ступенью товарного производства, которая предполагала существование специализированной ремесленной мастерской с большим или меньшим количеством работников.

В крестьянском и городском ремесле XVIII – XIX веков отчетливо проявилось влияние фольклорных традиций. В ряде исконных отраслей ремесленного производства мастерство ремесленников достигло уровня высокого искусства. Изделия ремесленного производства, предназначавшиеся для рынка, обладали значительными эстетическими достоинствами и стилистическим своеобразием. Их отличительными особенностями были виртуозность исполнительской манеры, «немногодельность», лаконичность и выразительность художественного оформления.

В Заволжье, в деревнях, стоящих на реке Узолье, что впадает в Волгу, возникла знаменитая хохломская роспись. Всего более 50 сел Скоробогатовской и Хохломской волостей производили посуду с этой красочной, праздничной росписью. С древнейших времен деревянная посуда была у славян в широком употреблении: ковши и скобкари в форме плывущей птицы, круглые братины, обеденные миски, ложки различных форм и размеров находят в археологических раскопках X – XIII веков. Некоторые образцы датируются даже несколькими тысячелетиями! Местная легенда говорит о том, что этот промысел был занесен мастером-иконописцем XVII века, бежавшим после церковного раскола от гонений вместе с другими староверами в заволжские леса. Искусствоведы также относят зарождение хохломского промысла ко второй половине XVII века. А первое упоминание о селе Хохломе встречается еще в документах XVI века: при Иване Грозном о Хохломе знали как о лесном участке под названием «Хохломская Ухожея» (место, расчищенное от леса под пашню).

В середине XIX века промысел переживает период расцвета. Между селами возникает разделение труда: в одних заготавливают древесину, в других делают токарные формы, в третьих режут ложки, в четвертых расписывают «бельё», выточенное из хорошо просушенного дерева. «Золотая хохлома» пользовалась широким спросом и давно вошла в народный быт России. «Близость Волги обеспечивала хороший сбыт посуды. Ремесленники свозили свою продукцию в большое торговое село Хохлома, оттуда возы и баржи отправлялись на Макарьевскую, Нижегородскую ярмарки, а затем расходились по всей России, попадали даже в Среднюю Азию и Персию»[114].

В другом заволжском городе – Городце, – который с XVII века становится одним из центров старообрядчества, хранилищем древних легенд, преданий, иконописной техники и ремесел, развивается такой традиционный промысел, как городецкая игрушка. В основном, игрушку делали в окрестных деревнях: Коськово, Репино, Курцево, Хлебаиха, Савино.

Местные мастера, поселившиеся на непригодных для обработки землях, исстари славились своими приемами в обработке дерева. «Они создавали игрушки нехитрыми плотницкими инструментами: топором, ножом, пилой. Из сосновых и осиновых заготовок получались фигурки людей, коней, двуглавые кони-каталки. Расписывали их яркими красками в широкой свободной кистевой манере городецкой росписи»[115]. Во второй пловине XIX века произошло разделение труда между соседними деревнями. В одних теперь резали фигурки, в других – раскрашивали. Появились новые ярмарочные игрушки-«запряжки»: черные и красные тройки или пары коней с лебедиными шеями, запряженные в кареты. Делали также тележки и кровати для кукол.

Среди местных мастеров наиболее ярко проявили своей талант в промысле Е. Т. Крюков, И. А. Мазин, мастера из династии Краснояровых.

Старобрядцы внесли свой вклад и в развитие народных промыслов на Урале. Можно проследить тесную взаимосвязь между уральской старообрядческой иконописью и возникшей одновременно с ней горнозаводской художественной росписью по дереву и металлу. Писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк писал о том, что бок о бок с иконописью «развивалась другая отрасль промышленности – расписывание сундуков, бураков (туесов), подносов и т.д.». Например, в 1817 году на гостином дворе знаменитой Ирбитской ярмарки было 7 лавок «с сундуками, ящиками… лакированными подносами, портретами, картинками на железе и меди, столиками железными и медными лакированными с живописью работы Невьянского и Тагильского заводов».

В первой половине XIX века образцами для сюжетной росписи по металлу у мастеров-старообрядцев служили печатные гравюры. В староверческих семьях потомственных иконописцев и мастеров росписи по металлу и дереву, таких как Худояровы – изобретатели рецепта знаменитого тагильского «хрустального» лака, зародился жанр уральской живописи на производственную тематику. В 1858 и 1861 годах два двоюродных брата Худояровых поступили в Академию художеств, где специализировались по живописи исторической и портретной.

Непосредственно с деятельностью старообрядцев связан и такой русский традиционный промысел, как гжельская керамика. Гжель – один из традиционных русских центров производства керамики вблизи Москвы – издавна славилась своими промыслами: ткачеством, хмелеводством, гончарным производством. Местность эта была населена старообрядцами. Мастер-самородок из гжельских крестьян И. А. Гребенщиков самостоятельно открыл в 1747 году, одновременно с Д. И. Виноградовым (а, по мнению некоторых ученых, даже раньше его), технику получения фарфора[116]. Около 1800 года в деревне Володино Бронницкого уезда крестьяне братья Куликовы, делавшие до того майолику, открыли состав белой фаянсовой массы. Сначала они изготавливали только игрушки, потом – также и посуду из фаянса. Производство полуфаянса возникло в Гжели после 1802 года. Тогда была найдена светлая серая глина близ деревни Митино. А первый фарфоровый завод в Гжели был основан в деревне Володице крестьянином Павлом Куликом в 1802 (по другим сведениям, в 1804) году.

«Насыщенность Гжели фабриками прекрасно иллюстрируется следующими статистическими данными: в одной только гжельской д. Речицы Бронницкого уезда существовали заводы: П. Ф. Куринова (с 1820-х гг.), Ф. М. Куринова (с 1820-х гг.), бр. Овечкиных (с 1820-х гг.), П. Николаева (с 1832 г.), Попихиных (с 1830-х гг.), В. М. Семова (с 1853 г.), У. и И. Краснухиных (с 1856 г.), И. и А. Жадиных (с 1856 г.), В. С. Журавлёва (с 1856 г.), Л. Иванова (с 1860 г.), И. Гулина (с начала 1860-х гг.), И. М. Казакова (с 1864 г.), П. Квартальнова (с 1869 г.), И. Полубенцова (с 1869 г.), И. И. Краснова (с 1871 г.), А. Дунашова (с 1871 г.).»[117] Другими значительными центрами мелкого фарфорового производства были другие деревни: Гжель, Володино, Ново-Харитоново, Глебово, Жирово, Кузяево, Фрязево, Фенино, Бахтеево, Игнатьево, Турыгино, Меткомелино, Коняшино, Аринино, Карлово, Коломино, Минино, – находящиеся в Бронницком и Богородском уездах Московской губернии.

Однако влияние старообрядцев на искусство русского фарфора, в первую очередь, связано со знаменитым «Товариществом производства