Допив чай, Артур собрался с силами и взял отцовский дневник. Он провёл пальцами по обложке, открыл его, перелистал страницы. Сначала шли вычисления и координаты, но потом мальчик увидел записи, которые подтверждали всё, что уже было известно о судьбе погибшей команды.

– Сможешь почитать нам что-нибудь, Артур? – спросила Гарриэт.

Он кивнул, сглотнул ком в горле и начал читать:

Артур замолчал.

– Как ты? – спросила Гарриэт.

Фелисити крепко обняла мальчика, а Моди забрала у него дневник и стала читать дальше:

– Мерзкая женщина! – воскликнула Гарриэт. – Всё подтверждается: история с кражей топлива – сплошное враньё.

– Ей пришлось сдаться и вернуться в Лонтаун, – заметил Артур.

Моди вернула ему дневник.

– Там осталось совсем немножко. Может, дочитаешь?

Последние слова едва-едва выделялись на бумаге.

– Бедный папа. Конечно, он недолго продержался здесь без припасов, – прошептала Моди и снова заплакала.

Парфена слетела вниз и села на руку девочки, прижалась головой к её щеке. Моди изумлённо ахнула:

– Вот это да! Она ведь всегда идёт только к тебе, Арти!

Птица поглядела на Артура печальными мудрыми глазами. И в эту минуту он понял: Моди утешение нужно сейчас больше, чем ему самому.

– Парфена с самого начала знала, что случилось с папой, – догадался мальчик. – Она вернулась к нам, Мод. Если бы она не дотянула до нас и не принесла медальон, мы бы, может, и не усомнились в словах Эвдоры.

– Да уж, такую птицу ещё поискать, – кивнула Фелисити.

Парфена протяжно и горестно крикнула на всю пещеру, будто освобождаясь от бремени, которое несла до сих пор.

Через некоторое время путешественники решили, что пора идти дальше. Собрав вещи, они снова зашагали вперёд.

Вскоре в дальнем конце тоннеля забрезжил холодный голубоватый свет. Четвёрка исследователей бегом кинулась навстречу морозному свежему воздуху. Хлопая крыльями, Парфена пронеслась мимо Артура и первой вылетела наружу.

Гарриэт ненамного отстала от птицы.

– Ох, скорее бы отсюда выйти!

Выбравшись из тоннеля, путешественники застыли на месте, потрясённо открыв рты.

Стояла белая ночь. Перед ними, насколько хватало глаз, простиралась нетронутая снежная равнина. Но главное чудо творилось у них над головой. В звёздном небе как будто плескались и перекатывались цветные волны: изумрудно-зелёные, пронзительно-лиловые, солнечно-оранжевые. Никто не смел сказать ни слова; в полной тишине зимней ночи путешественники неотрывно глядели вверх, заворожённые игрой красок.

– Красотища – с ума сойти, – тихонько выдохнула Фелисити.

Артуру показалось, что на щеке у Гарриэт блеснула слеза.

– Это полярное сияние. Аврора, – шепнула девушка.

– Вы поэтому назвали корабль «Авророй»? – спросил он.

Гарриэт кивнула:

– Полярное сияние видели в северных широтах. Я надеялась, что оно будет и здесь, но даже представить себе не могла такой красоты.

– Папа не дошёл совсем чуть-чуть, – вздохнула Моди.

– Ему бы здесь понравилось, – улыбнулся Артур.

Ещё немного полюбовавшись небом, Гарриэт достала унископ и оглядела равнину.

– Похоже, всё спокойно. Вряд ли Эвдора с командой нашла более короткий путь через горы. – Отцепив от пояса секстант, она навела его на линию горизонта и принялась высчитывать угол Полярной звезды. – На полюсе угол составляет девяносто градусов, а солнце всё время стоит в одной и той же точке неба. – Гарриэт быстро набросала в блокноте какие-то цифры и улыбнулась наблюдавшей за ней Моди. – Думаю, за пару дней доберёмся.

Все четверо крепко обнялись.

– Ну что, переночуем в пещерах или пойдём вперёд, сколько хватит сил? – В глазах у Гарриэт пылала жажда приключений.

– Пожалуй, ещё несколько часов на ногах продержимся, а, двойняшки? – спросила Фелисити.

Артур и Моди переглянулись. Они потеряли всё, но теперь, если повезёт, могли осуществить папину заветную мечту.

– Идём, – решительно сказал Артур, и они зашагали по каменистому склону к заснеженной равнине.

⁂

После нескольких часов пути мороз пробирал, кажется, до самых костей. Ноги вязли в снегу; путешественники то и дело зевали и ёжились, кутаясь в полушубки. Внезапно свет изменился: с юга ужасающе быстро надвигались низкие тучи. Казалось, небо на глазах затягивает свинцово-серый дым.

– Плохо дело, – сказала Гарриэт, стуча зубами. Она оглянулась на горы и зло стукнула себя унископом по ноге. – Надо было остаться там; мы поспешили, и теперь нас накроет, пожалуй, самым сильным бураном, какой я только видела. В палатке нам несдобровать.