Вот тогда я и поняла, насколько тонка и почти незаметна грань между уверенностью и неуверенностью в себе. Вот она – на этой самой кухне – как линия, проведенная мелом по линолеуму.

Я-то думала, что уверенность – это блаженное состояние без страха. Когда ты не думаешь о том, кто живет в темной комнате. Когда ты просто делаешь шаг внутрь, не задумываясь о последствиях. Когда силы в тебе бурлят, как вода в закипающем чайнике.

Нет, это не так. Вся разница в том, что уверенный человек входит в темную комнату, а неуверенный – нет. А чувствовать себя при этом они могут совершенно одинаково.

Уверенность – просто вовремя вспомнить, что ты не только ребенок, который боится буки, живущей под кроватью. Что ты еще и взрослый, и тебе не нужны другие люди, чтобы дотянуться до выключателя.

И чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю. Чтобы танцевать – нужно просто танцевать. И ничего больше. Чтобы быть уверенной – нужно быть, а не ждать.

А разговор у нас вышел очень простой. Я спросила Костю:

– Ты пойдешь со мной на танцы?

Он на секунду поднял глаза от монитора:

– Ты же знаешь, что я не любитель.

– Но ради меня!

– Ради тебя я переехал в этот чертов город.

– Но мне хочется танцевать.

– Хочется – иди. Я ведь не запрещаю тебе делать то, что тебе хочется.

И тут я поняла – да. Моя уверенность лежит под моей подушкой. Я сама придумала себе хороший повод не танцевать.

Мы разговаривали с ним, и я увидела, что завтра не будет. Что я могу бесконечно долго стоять в очереди за уверенностью в себе и ждать, пока ее мне выдадут в Небесной Канцелярии. Но тебя-то там хотя бы знают. А я – кто я? Безвестная девочка с неизвестной планеты?

Я могу сколько угодно ждать, пока в награду за хорошее поведение мне пришлют уверенность в подарочной коробке, перевязанной лентой. Не пришлют. Не будет.

Может, это Золотая тетрадь начала чистить мне мозги, а может, Костя, а может, ты, Ангел…

В ту ночь у меня написалась сказка. Про очередь за дарами в Небесную Канцелярию.

Мы стояли так долго, что ноги уже немели. Я подошла, когда птицы закончили петь.

Кто последний?

Никто не захотел быть последним, и мне пришлось взять на себя эту роль.

Так я и стояла – последней. Утешая себя тем, что каждый последний, рано или поздно, становится первым.

Когда долго ждешь – приходится развлекаться, вспоминая чужую мудрость. Свою, как правило, съедаешь на первой минуте ожидания. А потом остается только кормить нетерпеливую душу чужими цитатами. «Тише едешь – дальше будешь».

Я долго ждала, пытаясь выдумать хотя бы одну причину, по которой следовало остаться в очереди и не уходить. Причин не было, но зато здесь мне не приходилось думать о том, где и как делать те самые шаги по сцене, которые давались с таким трудом. Здесь у меня было более важное и значимое дело – ждать.

О, я знала, что попросить, когда придет моя очередь! Нет, не мудрости, не таланта. Конечно, у меня есть талант – как можно сомневаться? – иначе бы я и не встала в эту очередь.

Я попрошу уверенности в себе. Уверенности, от которой мое тело станет крепким и сможет танцевать. Уверенности, от которой моя душа окрепнет, и ее разрозненные кирпичики – сомнения, страхи, радости – наконец станут одним целым. Уверенность в себе скрепит их как цемент.

Я стану цельной. А значит – сильной. И тогда… тогда смогу танцевать.

Ради этого можно было и подождать. Я выковыривала чужую мудрость из мерзлой земли прошлого: там накопилось столько, что незачем было засорять эту землю еще и своими мыслями. Там можно найти мудрость на любой вкус. Я повторяла вслух, что времени нет, и его действительно не было. Ни на что, кроме ожидания.

Люди проходили мимо, иногда расталкивая очередь, иногда просто обгоняя ее и насмешливо кося глазом. Я тихо возмущалась – нельзя же так, поперек толпы, да кем они себя воображают, заносчивые негодяи!

– Кто это? – спрашивала соседей по очереди.

– Выскочки. Мечтатели без планок, вон один только что с дельтаплана свалился.

Нет, это не про меня. Я подожду.

Ноги примерзали к земле и теряли гибкость. Но холод закаляет, не правда ли?

Руки от бездействия ленились и полнели. Но разве леность не сродни буддийской расслабленности?

Терпи, еще немного осталось.

Я представляла, как мне ее вручат. Внутри коробочки или в виде напитка, или сделают операцию и впаяют в мое тело крепкий стержень?

Наконец пришла моя очередь.

Я зашла. Кто-то хмурый глянул на меня из-под бровей:

– Имя?

Я назвалась.

– Гм. – Он почесал подбородок. – И какого дьявола ты стояла в очереди, детка?

– Ну а как же?..

– Ты ошиблась, детка. Уверенность тебе уже была выдана.

– Как?.. Но я ее не чувствую!

– Ты просто ни разу не пробовала ее использовать…

Есть время танцевать парные танцы, есть время солировать. Я пойду, да, дорогая. Я пойду танцевать в эту субботу.

Та весна взбаламутила в нас старые желания, которые очень долго лежали на дне сознания, похороненные под правилами приличия и привычками. Наши фантазии о счастье устаревали на глазах, покрывались трещинами и, в конце концов, разлетались на осколки. Какое-то время я еще пыталась сложить из этих осколков слово «вечность», но это занятие казалось мне все более бессмысленным.

Той весной мы снова начали мечтать о несбыточным – как в студенчестве, когда тайком курили в парках сигареты, а на лекциях под столом читали «Эммануэль».

Мечтать – для взрослого человека, болеющего скептицизмом, – почти недоступная роскошь. Стоит только позволить своей фантазии чуть выйти за пределы того, что считается «реализмом», как наш взрослый разум сразу же встает на дыбы: «Это невозможно! Это нелепо! Ты же знаешь, что так не бывает!»

Но разве интересно мечтать о том, что и так случается с закономерностью времен года?

Дети не задумываются о реалистичности своих желаний. А мы размышляем о ней слишком много, заранее пытаясь просчитать свои шансы на победу.

Той весной у нас в клубе появилась новая традиция. На одном из собраний Ася заявила:

– Я тут понаблюдала за вами и пришла к неутешительному выводу. Прожив почти треть своей жизни, вы так и не научились желать.

– По-моему, желать мы как раз умеем. У нас проблема – останавливаться в желаниях. – Анечка издала свой знаменитый юридический смешок.

– Ну-ну. – Ася прищурилась, и тонкие морщинки отметили ее улыбку. – Вы уже полгода размахиваете волшебной палочкой. И хотя она исполняет все ваши желания, почему-то счастья в вашей жизни как не было, так и нет. Нет, девочки, после всех ваших катастрофических разочарований не говорите мне, что умеете желать.